Британский «Букер»: портрет эпохи. Перевод с английского Е. Луценко

Британская премия «Букер» существует с 1969 года. Это означает, что близится ее 50-летняя годовщина. С годами премия стала одной из самых значительных литературных наград во всем мире. Ею отмечены многие выдающиеся писатели, некоторые из них — дважды. При этом «Букер» открывает и новые имена, укрепляет литературные позиции авторов, а главное — заставляет мир говорить о литературе и читать прозу. Премию широко обсуждают в прессе, изучение ее истории входит в обязательный курс некоторых университетов, книги ее лауреатов продаются огромными тиражами. Премия меняет жизнь своих финалистов, влияет на читательские предпочтения и является предметом бесконечных дискуссий — от серьезных академических споров до колонок светской хроники. Даже Нобелевская премия не вызывает столько интереса. Едва ли «Русский Букер» стартовал бы так успешно, если бы не опирался на своего британского родоначальника.

Идея создания Букеровской премии в Британии принадлежит двум видным деятелям делового мира — Джоку Кемпбеллу и Майклу Кейну. Они долгое время возглавляли компанию «Booker plc», основанную братьями Букер в 1835 году. И сегодня «Booker plc» — крупнейший поставщик пищевой продукции в Великобритании, но изначально компания завоевала репутацию сахарного магната в британской Гвиане. Деятельность братьев Букер отозвалась своеобразным рикошетом, когда в 1972 году один из первых лауреатов — Джон Берджер — обвинил премию в том, что она учреждена на средства колониальных захватчиков, и передал часть денежного приза революционной афроамериканской организации «Черные пантеры».

Конечно, оба — и Джок Кемпбелл, внук управляющего Банка Англии, и Майкл Кейн, сын экономиста, возглавлявшего Лондонскую школу экономики, Сидни Кейна, — могли похвастаться хорошим шансом при начале своей жизненной карьеры, но ни один из них не ограничился только этим: обоих отличали ум, образованность и широта общественных интересов. Идея учредить Букеровское литературное агентство (Booker’s Author’s Division), продававшее права на издание книг знаменитых английских писателей, таких как Агата Кристи, Ян Флеминг, Гарольд Пинтер, принадлежала Кемпбеллу. Вскоре инвестиции от проекта начали приносить такую прибыль, что Кемпбелл почувствовал необходимость использовать часть вырученных средств на развитие современной литературы. Так в Великобритании появилась премия «Букер» — детище Кемпбелла и его протеже; Кейну премия обязана своим ростом и продвижением к зрелости. После него (с 2001-го по 2015 год) председателем Фонда Букеровской премии был исполнительный директор компании «Booker plc» Джонатан Тейлор.

С начала своего существования Букеровская премия приняла за критерий оценки качество текста, чем вызвала немалое удивление. Хотя роман первого лауреата П. Х. Ньюби, администратора Британской корпорации радиовещания, «За это придется ответить» был уже семнадцатым в его послужном списке, широкой публике это имя, по сравнению с другими финалистами того года, такими как Айрис Мердок и Мюриел Спарк, почти ничего не говорило.

Процедура премиального процесса, хотя и с некоторыми вариациями, дошла до наших дней почти без изменений. Административный комитет (Management Committee) отвечает за общее руководство премией, разработку и интерпретацию правил, выбор жюри. Ни один член жюри не может выступать в этой роли дважды. Всякий раз жюри возглавляет председатель, видный общественный деятель или литератор. Право номинировать произведения на премию принадлежит издателям, число книг строго ограничено в соответствии с регламентом. Все номинированные романы должны быть написаны на английском языке авторами из Великобритании, Ирландии или стран Cодружества Наций (добровольного межгосударственного объединения независимых государств, связанных с Великобританией общей историей), возглавляемого королевой Великобритании Елизаветой II. В 2013 году в правила была внесена поправка — разрешение номинировать произведения, написанные по-английски в любой части мира. Победителю премии достается чек в фунтах стерлингов — за годы существования премии эта сумма увеличилась с 5 000 до 50 000. Шорт-лист состоит из 6 номинантов, каждый из которых получит 2 500 фунтов вне зависимости от того, кто из шестерки завоюет главный приз.

В первые три года существования Букеровская премия укрепила свои позиции путем сотрудничества с британской Ассоциацией издателей (Publishers Association), объединяющей всю книжную индустрию Великобритании. Стоит заметить, что британский книжный рынок входит в тройку самых крупных в мире, уступая по количеству книг, выпускаемых ежегодно, только Соединенным Штатам и Индии. Хотя Ассоциация издателей успешно занималась премией, в 1971 году вопросы менеджмента перешли к Национальной книжной лиге (National Book League), популяризирующей чтение. Ее директор Мартин Гофф (Goff), романист, книготорговец и успешный переговорщик, вел дела премии в течение 35 лет: Гофф присутствовал на всех заседаниях жюри, успокаивал авторов, осуществлял связь с прессой. С первых лет премия возбуждала споры. Нет сомнений, что Мартин Гофф способствовал этому, дорожа возможностью свободной популяризации. Он умел с легким оттенком гнева произнести невинное «Moi?», услышав предположение о том, что инициатор последних толков и есть он сам, хотя кто же, как не он, и был им?

Когда в 2006 году Гофф вышел на пенсию, его место занял Иен Тревин (Trewin), известный и уважаемый в литературных кругах издатель, также не упускавший возможности время от времени подбросить журналистам лакомый кусочек информации, — поэтому Букеровская премия всегда находилась в центре общественных дебатов. Смерть Тревина в 2014 году, последовавшая вскоре после смерти Гоффа, стала большим ударом для премии, но ему на смену пришел Геби Вуд, глава отдела рецензий в одной из общенациональных английских газет — «Дейли Телеграф».

Хотя Букеровская премия из года в год подбрасывала истории для прессы, она ни разу не была замешана в финансовых скандалах. Никогда руководителей премии не обвиняли в неэффективном управлении или нарочитом продвижении автора ввиду его родственных связей. Помню, подобную ситуацию удалось предотвратить в 1994 году (когда я в первый раз входил в состав жюри). Обнаружилось, что один из судей, литературный критик и журналист Джеймс Вуд, был женат на Клер Мессуд, чей дебютный роман «Когда мир был устойчив?» номинировался на премию. Скандал не просочился в прессу, а Мессуд тут же исключили из списка номинации. И тогда же председатель жюри Джон Бейли, супруг Айрис Мердок, одной из самых талантливых послевоенных писательниц, предусмотрительно советовал издателям не выдвигать ее роман на премию, хотя они и собирались это сделать.

Более жаркие дискуссии разгорались в связи с завышенной самооценкой некоторых людей. Они не всегда касались финалистов, хотя бы имеющих извинительный повод — стресс, ведь они постоянно находятся в поле зрения прессы. Еще в 1971 году один из членов жюри, известный журналист Малькольм Маггеридж, вышел из его состава по собственной инициативе, объяснив свое решение «отвращением» к содержанию номинированных на Букеровскую премию романов. На фоне того, что среди шорт-листеров были такие выдающиеся писатели десятилетия, как Дорис Лессинг, Мордехай Ричлер и Элизабет Тейлор, решение Маггериджа выглядело эксцентричным. Однако и это послужило всего лишь прелюдией для неутомимого Мартина Гоффа, желавшего привлечь внимание к премии. У заигрывания с прессой была и обратная сторона — риск запятнать репутацию премии. Обычно качество номинированных книг, попавших в поле зрения общественности, не позволяло упрекнуть Букер в ориентации на массовый вкус, но плетение интриг вокруг премии — опасное занятие, и потому случалось, что премию обвиняли в игре на публику. Однако все попытки учредить другую конкурентоспособную премию успехом пока не увенчались.

Один из способов развеять сомнения в серьезности литературной премии — убедиться в безукоризненном профессионализме членов жюри. Премия «Букер» привлекает к судейству как академических ученых, так и издателей, писателей, журналистов и, на удивление, знаменитостей. Когда в 1985-м членом жюри стала актриса Джоанна Ламли, прошел слух о том, что она и председатель жюри того года, политик-консерватор Норман Cент-Джон Стевас, в ответе за самое смелое и радикальное решение в истории «Букера» (победу одержала Кери Хьюм за роман «Люди-скелеты»). Жюри, способное выбрать настолько смелый, экспериментальный антиутопический роман, нельзя было обвинить в легкомыслии или ослеплении славой. Эксцентричная писательница (родом из племени маори) жила рыбной ловлей на одном из уединенных островов Новой Зеландии. Не сумев привлечь внимание крупного издателя, она отдала роман кооперативной компании «Спайрал Коллектив», которая его и опубликовала. В жюри 1985 года помимо упомянутых лиц входили две выдающиеся писательницы Нина Боден и Марина Уорнер, а также литературный редактор газеты «Санди Таймс». Все члены жюри прекрасно осознавали последствия своего решения и были готовы выдержать напор прессы. Роман Хьюм часто считают одним из малопрестижных букеровских победителей, но и по сей день этот текст остается культовым произведением стран Содружества. Роман, опередивший свое время в трактовке социальных вопросов и, в частности, темы сиротства, прошел большой путь на книжном рынке — от незаметной книги до мирового бестселлера.

Если выбор победителя в 1985-м оказался столь неожиданным благодаря разнородному составу жюри (от актрисы до политика-дилетанта правых взглядов), то еще более невероятное решение, по мнению журналистов, возникло на следующий год, когда победителем оказался Кингсли Эмис, награжденный за роман «Старые черти». Четверо членов жюри были женщины. К середине 1980-х, десятилетию процветания феминизма, имя Эмиса-отца (его сын, Мартин Эмис, стал впоследствии не менее значимым автором) устойчиво ассоциировалось с мужским консерватизмом. «Старые черти» — роман о дружбе, а именно — мужской дружбе; единственная героиня, значимая для повествования, болтлива и надоедлива. Члены жюри, отринув предвзятое мнение об Эмисе (якобы пьющем шовинисте), оценили роман за его остроумие, жизнеутверждающий пафос и готовность обсуждать этические вопросы.

Нет свидетельств тому, что Комитет «Букера» злоупотреблял своим положением и когда-либо приглашал жюри, неспособное должным образом справиться со своими обязанностями. И хотя случалось, что некоторых судей приглашали дважды (автор этой статьи был членом жюри в 1994-м и 2014 годах), получить подобное предложение — особая честь, так как нет недостатка в достойных кандидатах. Крайне редко люди от нее отказываются.

Мне бы хотелось, чтобы состав членов жюри был этнически более разнообразным. Я также не вижу причин, по которым премия, притязающая на звание мировой, не может приглашать для судейства большее количество представителей других стран. Однажды это уже случилось: в 1971 году одним из членов жюри был американский романист Сол Беллоу, впоследствии ставший нобелевским лауреатом. Возможно, выбор судей несколько ограничен во избежание больших транспортных расходов, связанных с поездкой в Соединенное королевство. Если бы знаменитый американский литературовед, или президент Французской Академии, или победитель Пулитцеровской премии, или же литературный секретарь премии «Русский Букер» получили приглашение стать членами жюри на один год, их присутствие значительно бы укрепило и облагородило репутацию премии. Конечно, потребовались бы существенные коррективы в их рабочем расписании и, помимо этого, прекрасное знание английского, но для многих из них это не было бы проблемой.

Задача, поставленная перед членами букеровского жюри, невероятно сложна. Так, в 2014-м и 2015-м на конкурс были номинированы 156 участников. Каждую из книг необходимо внимательно оценить. К концу июля, моменту формирования «длинного списка» из 13 романов, по каждому произведению нужно вынести окончательное решение. 13 романов лонг-листа, так называемая «букеровская дюжина» (от англ. словосочетания «baker’s dozen», означающего 13 штук), должны быть прочитаны по второму разу к середине сентября. Затем, на специальном заседании, члены жюри выбирают шесть романов для шорт-листа премии. После этого судьи читают романы «короткого списка» еще раз, чтобы глубоко погрузиться в каждый текст. Последний раз они собираются в день вручения премии. Теперь для этой встречи выбирают удобное утреннее время, но долгие годы заседание назначали на 16.00. Так как имя победителя должно стать известным прессе через два часа (но ни в коем случае не до того, как его огласит председатель жюри на торжественном обеде), а в этом промежутке еще должна состояться фотосъемка членов жюри, то времени для принятия важнейшего решения раньше оставалось совершенно неостаточно. Даже несмотря на то, что в 1994 году мы превысили лимит на 15 минут, в нашем распоряжении было всего-то два часа, а выбор в тот год оказался особенно трудным.

Поскольку быть в жюри — большая честь, то абсолютно исключено, что кто-то из судей будет лениться или пренебрежительно отнесется к своим обязанностям. В общей сложности, учитывая необходимость прочитать романы обоих списков дважды, по завершении премиального процесса судьи прочитают примерно по 175 книг каждый. Помимо этого, многие из членов жюри работают — либо на полной ставке в университетах и других организациях, либо как фрилансеры. Единственный выход справиться с поставленной задачей — развивать технику скоростного чтения. Известный тележурналист Селина Скотт стала объектом насмешек в 1983 году, когда на церемонии вручения премии во время интервью спросила знаменитую писательницу Ф. Уэлдон, председателя жюри того года, действительно ли та прочитала все выдвинутые на премию романы. Мне часто приходилось отвечать на этот вопрос, и я считаю его справедивым. Ответ Уэлдон, как и мой собственный, всегда был краток: «Разумеется!», а после этого я произносил несколько возмущенных слов — разве кто-то допускает мысль об обратном? Безусловно, существуют разнообразные стратегии работы с таким количеством текстов. Читая роман, каждый из членов жюри держит в голове важнейший вопрос: