Русско-болгарские литературные связи XX века

В. И. Злыднев, Русско-болгарские литературные связи XX века, «Наука», М 1954, 219 стр.

Литературы зарубежных славянских стран на протяжении своей многолетней истории разбивались в тесном содружестве с русской культурой и литературой. Русско-болгарские, советско-болгарские связи отличаются на редкость устойчивым и творческим характером, издавна привлекавшим внимание славистов СССР и Болгарии. Научные работы в этой области велись в основном с целью разыскания новых архивных и иных материалов и фактов. Такие усилия будут, конечно, продолжаться и впредь, особенно в изучении литературных взаимосвязей XX века. В то же время накопленные данные все настойчивее требуют осмысления с научных позиций сегодняшнего дня.

Интересной и удачной попыткой в этом направлении представляется работа В. Злыднева, посвященная систематизации и анализу ведущих закономерностей русско-болгарских литературных связей в XX веке.

Из большого разнообразия сложных и важных вопросов автор избрал центральный, методологически принципиальный – закономерности и тенденции взаимодействия литератур в их конкретно-историческом развитии (обоснованию этого положения посвящены «Введение» и первая глава «Этапы развития русско-болгарских литературных связей в XX в.»). В специальных главах рассмотрены литературные связи на материале деятельности крупных болгарских литераторов Г. Бакалова и Л. Стоянова, что также представляется очень существенным. В. Злыднев настойчиво проводит мысль о том, что в XX веке традиционные русско-болгарские литературные связи приобретают качественно новый характер, обусловленный отчетливо проявляющейся идеологической общностью между советской литературой и болгарской пролетарской, коммунистической литературой. Вместе с тем, закономерно выделяя роль передовой литературы Болгарии, он стремится учитывать все особенности литературного процесса и деятельности различных направлений и группировок, сложившихся в Болгарии с начала столетия. Это позволило перенести центр тяжести исследования из области общих констатаций – в целом справедливых – в конкретный анализ отношения болгарских писателей разных направлений к русской и советской литературе.

В этом, по нашему мнению, заключено одно из важных достоинств работы, трактующей проблему конкретно, строго документально и с учетом всей полноты развивающегося литературного процесса.

В книге дифференцированно рассматривается воздействие идей советской литературы на писателей 1920 – 1930-х годов, которые далеко не все и не сразу воспринимали новые идейные и эстетические принципы формирующейся социалистической культуры. Литературные судьбы Милева и Ламара, Хрелкова и Стоянова, Ясенова и Попдимитрова в значительной мере определялись благотворным влиянием советской литературы, содействовавшей их новой политической и эстетической ориентации и постепенному переходу на сторону революции и народа.

Особенности русско-болгарских связей периода 1918 – 1944 годов, а котором прежде всего пишет В. Злыднев, обусловлены традициями общности двух литератур, своеобразно проявлявшимися и несколько ранее, на рубеже XIX – XX веков. В. Злыднев отмечает «факт размежевания литературных сил» в самом начале века, но, к сожалению, не рассматривает подробно отношение болгарских писателей самого конца XIX – начала XX века к русской классике, к литературе предвоенных и предреволюционных лет, которое может прояснить специфику восприятия русской культуры не только в 1900-е годы, но и в последующие десятилетия. В частности, художественная и общественная деятельность литераторов демократического, антимонархического направления (П. Славейков, П. Тодоров и др.) отличается самобытным пониманием идейного и эстетического богатства русской литературы, а это наложило свой отпечаток и на их последователей – демократов-антифашистов позднего времени.

Достоинством книги является также попытка очертить этапы развития русско-болгарских литературных связей. Исследователь устанавливает, что в первые годы после Октябрьской революции литераторы – коммунисты Болгарии – особое внимание уделяют советской поэзии и литературно-критической мысли, стремясь найти теоретическое обоснование закономерностям развития отечественной революционной литературы. Несколько позже, в 30-е годы, систематическая пропаганда советской литературы становится одной те важнейших форм политической работы болгарских коммунистов и других прогрессивных деятелей, – к советской литературе теперь обращаются и литераторы демократического направления, что обусловлено усилением фашистской идеологии, несшей разрушение национальной культуры.

Выявление объективных закономерностей национального литературного процесса позволяет конкретно определить и характер восприятия советской литературы в Болгарии. В. Злыднев справедливо считает (и доказывает это), что взаимосвязи двух литератур обусловлены не преходящей модой, не подражательством или иными второстепенными факторами, а более глубинными причинами, коренящимися в традициях, в потребностях эстетического развития национальной культуры: «в творчестве советских писателей они (болгарские литераторы. – В. А.) видели продолжение и развитие традиций всегда им близкой и дорогой классической русской литературы, видели высокую степень художественного мастерства». В. Злыднев объясняет это явление также и стремительным ростом демократических, антифашистских сил в области культуры. По нашему мнению, последнее обстоятельство следовало бы показать более развернуто и раскрыть, как творчество советских авторов бралось на вооружение болгарскими антифашистами в их напряженной и активной борьбе с идеологической отравой национализма и шовинизма.

Такие своеобразные художники Болгарии, как Елин Пелин, Й. Йовков, Г. Райчев, Г. Стаматов, А. Страшимиров, входившие в единый антифашистский демократический лагерь, оформившийся в середине 30-х годов, принимали идеи советской культуры и литературы каждый по-своему. Этот сложный и противоречивый процесс трудно изучить без учета всего комплекса философских, политических и эстетических идей, определявших жизнь антифашистской периодической печати 30-х годов. Кстати, богатый опыт болгарской прогрессивной журналистики еще очень слабо освещен не только в советской, но и в болгарской литературной науке. Этот пробел ощущается и в исследовании В. Злыднева.

Две последующие главы книги удачно дополняют и иллюстрируют принципиальные исходные позиции автора. Опираясь на подробный анализ общественной и литературной деятельности Г. Бакалова, Л. Стоянова, В. Злыднев, существенно углубляет и конкретизирует положения, высказанные ранее. В частности, тщательный анализ многих важных обстоятельств партийно-политической и литературной работы Г. Бакалова приводит автора и выводу о том, что переход этого критика и публициста на ленинские позиции произошел не в начале 30-х годов (как это считалось до сих пор), а в московский период его деятельности, то есть, во второй половине предыдущего десятилетия.

С не меньшей скрупулезностью в аргументации рассматривает В. Злыднев и эволюцию творчества Л. Стоянова, значение советско-болгарских литературных связей в переходе поэта от символизма к реализму. Умело используя фактический материал, автор устанавливает, что творческое развитие художника неотделимо от его постоянно изменявшихся и развивавшихся взглядов на русскую классическую литературу, русских символистов, поэзию русской революции, советских писателей 1930 – 1940-х годов. Заслуживают внимания параллели с творчеством Достоевского, Л. Толстого, рассмотрение переводческой практики Л. Стоянова (особенно анализ переводов отдельных стихотворений и различных редакций его собственных произведений, например стихотворения «Москва»).

Новыми документами обогащены разделы, рассказывающие о редакционно-издательской работе болгарских литераторов (например, о связях Г. Бакалова с берлинскими русскими издательствами Гржебина, Ладыжникова, с ВОКСом), о личных связях с советскими писателями, работниками культуры и науки. Книга не только обобщает проделанное предшественниками В. Злыднева и им самим, но и содержит большое количество новых, впервые вводимых в научный обиход ценных материалов, которые, несомненно, заинтересуют и славистов, и исследователей советской литературы. Автор приводит найденные им документы ВОКСа, ЦГАОР, ЦГАЛИ, государственных архивов Болгарии, использует советскую и болгарскую специальную научную и популярную критическую литературу.

Следует, однако, сказать, что главы о Г. Бакалове и Л. Стоянове по существу имеют самостоятельный очерковый, монографический характер, и это несколько отдаляет их композиционно от всей, книги как компактного проблемного исследования. Не всегда и не во всем В. Злыднев добивается четкого изложения и расположения материала в его методически оправданной последовательности. Некоторые разделы перегружены фактическими данными, которые были бы скорее уместны в разделе публикаций, кое-где грешат повторами, перебоями в изложении основных идей и доказательств, что уводит в сторону от главных проблем, поставленных в книге. Подобные недостатки обращают на себя внимание в главе о Г. Бакалове, где, в частности, общая характеристика деятельности критика, рассмотрение его оценки в болгарской научной литературе, этапов его творческого пути занимает изрядное количество страниц (53 – 76) и не связана непосредственно со специфическими вопросами литературных взаимосвязей. В этом же смысле уязвимы некоторые разделы главы о Л. Стоянове, где тоже встречаются неупорядоченные, разбросанные и иногда повторяющиеся доказательства и положения.

Работа В. Злыднева, написанная с научных позиций современного литературоведения, нужна не только специалистам в области славяноведения, – она не может не заинтересовать и историков советской литературы, и литературоведов, работающих в области литературных взаимосвязей.

г. Ленинград