Русские литературоведы ХХ века: Биобиблиографический словарь. Том I: А–Л

Русские литературоведы ХХ века: Биобиблиогра­фический словарь. ТомI:А—Л/Сост. А.А.Холиков; подобщ.ред. О.А.Клингаи А.А. Холикова. М.,СПб.: Нестор‑История,2017.532с.

Биобиблиографический словарь «Русские литературо­веды ХХ века» вписывается в такую актуальную и инте­реснейшую область знаний, как история науки. Опираю­щаяся на работы К. Мангейма, Р. Мертона, Т. Куна, И. Ла­катоса, М. Фуко и других ученых прошлого столетия, она развернула наше внимание к вопросу о том, как влияют «внетеоретические факторы», «этос науки», «парадигмы», «научно‑исследовательские программы», «воля к истине», «эпистемы», в конце концов, «научный быт» на процесс и результаты исследования.

Конечно, история литературоведения уже не раз стано­вилась объектом изучения, и авторы словаря во вступитель­ных статьях указывают на труды своих предшественников (с. 9), однако такой проект, энциклопедический, впечатляю­щий масштабностью, осуществляется впервые.

Его реализация потребовала от редакционного коллек­тива длительной и тщательной подготовки. В 2010 году был составлен проект словаря, тогда же была проведена между­народная научная конференция, а в 2012‑м увидел свет сборник ее материалов. Эти шаги позволили организовать широкое обсуждение проекта в научной среде, получить от коллег критические замечания и конструктивные предло­жения, составить предварительный словник, разработать единые программные, теоретико‑методологические требо­вания к словарным статьям, пригласить к сотрудничеству определенный круг авторов.

Безусловно, одной из главных заслуг редколлегии яв­ляется привлечение к совместной работе 254 ученых. Ред­коллегия не подходила к авторству словарной статьи фор­мально, а обращалась непосредственно к ученикам того или  иного  литературоведа,  к  представителям  той  или иной научной школы. Следовательно, в словаре нашли от­ражение не только история литературоведения, но и его сегодняшнее состояние. На какие концепции мы опираем­ся? Какие школы представляем? Чьими учениками явля­емся? Где (в столицах, провинции, институтах, вузах) на­ходятся крупнейшие отечественные литературоведческие центры? В издании можно найти ответы и на эти вопросы, которые ассоциируются с современным понятием «гео­графия мысли» (Р. Нейсбит).

Вместе с тем реализация проекта в первую очередь легла на плечи кафедры теории литературы Московского государственного университета, прежде всего О. Клинга и А. Холикова. Важной частью словаря являются вступи­тельные программные статьи этих ученых, соответственно главного редактора издания и его заместителя.

О. Клинг в своем предисловии выражает надежду, что издание даст новый толчок «серьезному, академическому изучению истории русского литературоведения» и форму­лирует цель проекта — «показать во всем своем многообра­зии богатство такого уникального явления, как русское литературоведение ХХ века» (с. 5). Констатируя множест­венность подходов к тексту, он призывает к осмыслению литературоведческих понятий в контексте персонологии, конкретных исторических обстоятельств, справедливо вы­ступает  против  эволюционного  понимания  происходив­ших процессов. В статье примечательна краткая характе­ристика развития отечественного литературоведения: от ученичества и обретения собственного голоса в русской критике XIX века, сквозь «железное» ХХ столетие (горы забытых  сегодня  ангажированных  работ  и  прекрасные книги от великих исследователей, противостоявших совет­скому официозу) — к яркому и продуктивному рубежу XX—XXI веков (возвращение запрещенного, взаимодей­ствие с западной наукой). Многочисленные тонкие наблю­дения главного редактора издания завершаются вопросом: «Может быть, мы возвращаемся, но на новом витке, к син­тетическому литературоведению, когда в диалоге разных школ и направлений произойдет познание неисчерпаемой сущности текста?» (с. 7)

Вступительная статья А. Холикова начинается с дока­зательства  (с  помощью  количественных  данных)  того факта, что «научный интерес к жанру биографии литера­туроведа в нашей стране чрезвычайно низок по сравнению с жизнеописаниями негуманитариев» (с. 8). В этом кон­тексте заместитель главного редактора словаря дает об­ширное обоснование необходимости издаваемого труда; в частности, он отмечает потребность «глубже понять и уточнить  содержание  и  предмет  литературоведения», «дать профессиональную, освобожденную от каких бы то ни было научных мод оценку основополагающим законо­мерностям развития литературоведения» (с. 8).

Здесь можно найти и принципы, по которым происхо­дил отбор персоналий для словаря. Это, во‑первых, «ученые филологи, научная деятельность которых была сосредото­чена на изучении художественной литературы» (историки и теоретики литературы, фольклористы и лингвисты, библио­графы, книговеды), во‑вторых, «литераторы, размышляв­шие о природе художественного творчества и анализировав­шие произведения не только современных для них авторов» (писатели,  критики,  мыслители).  Особо  оговаривается включение в издание представителей эмиграции (с. 9).

Другими критериями для отбора стали 1) «наличие у литературоведа  опубликованных  исследований,  напи­санных на русском языке, научно значимых, оригиналь­ных или типичных для своего времени», 2) прочная связь его деятельности с ХХ веком, 3) включение только ученых, чей жизненный путь завершился («о здравствующих — ни слова!») (с. 9).

Затем А. Холиков, специалист в области биографики, размышляет об особенностях структурирования и содер­жания словарной статьи об ученом‑филологе. Он кратко характеризует историю жанра «биография ученого», при­водит концептуальные высказывания различных исследо­вателей  этого  жанра,  пишет  о  трудностях,  с  которыми приходится сталкиваться при «биографической реконст­рукции». Теоретик выделяет три обязательных компонен­та словарной статьи: 1) краткие биографические сведения, «выстроенные в прямой хронологической последователь­ности», 2) аналитический обзор литературоведческой дея­тельности «с выделением основных терминов и понятий», 3) библиография трудов литературоведа (с. 10).

Для того чтобы лучше представить особенности и мас­штаб издания, отметим также следующие факты: первый том (от «А» до «Л») включает в себя 378 статей (с. 9), ко­торые посвящены, условно говоря, «большим, «средним» и не очень известным ученым» (с. 5); именной указатель в книге содержит около 5200 позиций; словарь проиллю­стрирован несколькими десятками черно‑белых фотогра­фических портретов (на двух вклейках).

Если взглянуть непосредственно на словарные статьи в издании, то, безусловно, заметен их разный объем, обу­словленный  в  первую  очередь  вкладом  литературоведа в науку. Здесь есть и обширные тексты о С. Аверинцеве, М. Бахтине, Ю. Лотмане, и совсем небольшие, как, напри­мер, о Г. Абрамовиче. Каждая из статей состоит (в соответ­ствии с названием книги) из двух частей — описания жиз­ни и деятельности ученого и библиографического перечня.

В первой части констатируются факты биографии уче­ного («родился», «окончил», «преподавал», «защитил»), обозначается его область научных интересов, оценивается его вклад в эту область («один из первых», «выдающий­ся», «оказал влияние»), приводятся высказывания совре­менников о литературоведе, полужирным курсивом вы­деляются  ключевые  слова,  связанные  с  деятельностью исследователя. В итоге каждый раз создается портрет че­ловека, обладающий разной степенью яркости и полноты (насколько это возможно в словарной статье).

Во второй части, как правило, выделяются следующие разделы: издания (преимущественно монографии, но так­же главы из коллективных трудов), статьи, источники лич­ного происхождения (письма, дневники, мемуары), биб­лиографические указатели и известные архивы, а также литература о «герое» статьи и его наследии. Поэтому сразу бросается в глаза ценность словаря для историографиче­ских обзоров, для студентов и аспирантов, начинающих работать  над  той  или  иной  литературоведческой  темой (тем более по истории науки) и стремящихся получить первоначальное представление о ней.

Но главная интрига издания заключается, конечно же, в его сконцентрированности на ХХ веке, эпохе великих по­трясений в России. Ведь практически все персоналии, став­шие «героями» проекта, в той или иной степени были связа­ны с данным периодом, а значит, обязательно оказывались в ситуации труднейшего выбора — личностного и профес­сионального — во время революции и Гражданской войны, сталинских репрессий и последующих преследований, Ве­ликой Отечественной войны, оттепели, застоя, перестройки и 1990‑х годов. Поэтому в статьях мы видим, как литерату­роведы совершают и признают свои ошибки (Ф.Абрамов), принимают активное участие в травле своих современников (Л.Авербах), идут своим собственным путем, невзирая на гонения (А.Лосев), погибают (А.Воронский). Таким обра­зом, словарь, отражая эпоху и жизнь людей, оказывается важным трудом по отечественной истории ХХ века вообще. Перефразируя известное высказывание, отметим, что лите­ратуроведение в то время было чем‑то большим, чем просто наука: зачастую оно становилось еще и полем «ответствен­ного поступания». Ведь очень многие вещи, которые сейчас нам кажутся естественными: выбор материала для исследо­вания, методологии, цитирование или нецитирование, кри­тика или не критика чужой работы — могли кардинальным образом повлиять на судьбу ученого и на его оценку в глазах потомков.

Вместе с тем словарь имеет установку на беспристра­стность и безоценочность, поэтому в нем, например, есть статья о Ленине. Этот факт может вызвать возражение с чьей‑то стороны, но он обусловлен профессиональным подходом, отвергающим до сих пор беспокоящую нас эмо­циональность при восприятии советской эпохи.

Неизбежно возникают и другие вопросы относительно словника. К примеру, почему есть статьи о А.Блоке и С.Есе­нине, но нет о Н.Гумилеве? Однако составители подчеркива­ют, что «издание не претендует на исчерпывающую полноту охвата имен» (с. 11). Кроме того, работа над словарем не за­кончена.  По  словам  редколлегии,  планируется  издать  не только второй том, но еще и третий, дополнительный (с. 9). Это значит, что редколлегия по‑прежнему открыта для со­трудничества,  предложений,  конструктивной  критики  и стремится сделать свой труд максимально совершенным.