Румынские поэты о поэзии

Поэзия стран социализма растет, утверждая и свою общность, в свои особенности. Без общего не понять в того специфического, что отличает поэзию каждого народа, его духовную культуру.

Поэзия развивается не равномерно, не просто по восходящей линии. Скорей – толчками, спиралеобразно. Она является, если можно так выразиться, точкой приложения множества разнообразнейших индивидуальных сил, из которых повелительно в закономерно вырисовывается «равнодействующая» – продиктованная жизнью, совмещающаяся с передовым направлением нашего времени.

Размышления поэтов о творчестве своем и своих товарищей помогают нанести новые ориентиры на ту контурную карту общих представлений об искусстве братских народов, которую каждый заинтересованный читатель заполняет самостоятельно и которую хочет видеть наиболее полной.

Сегодня слово предоставляется румынским поэтам. Перед ними поставлены вопросы: как отражается в поэзии новая действительность и какие проявляются художественные тенденции; над чем работает каждый из них?

Настоящая публикация совпала с большим праздником, который отмечает в этом году Румыния, – тридцатилетием освовождения от фашизма. В дни юбилея естественно желание оглянуться назад и, как вехи на общей дороге, отметить важные этапы прошедших десятилетий: и помощь Советской Армии румынскому народу в борьбе за свободу против гитлеровской Германии, и те трудности, которые стояли перед строителями нового общества, и все укрепляющуюся дружбу между нашими странами. Подумать о том, какие победы одержал народ, ставший хозяином своей судьбы, сколь существенный вклад вносят Советский Союз и другие социалистические страны в дело строительства социализма в Румынии. Подумать и о будущем, и о планах, которые предстоит предварить в жизнь.

У социалистической литературы необъятный простор для развития. Достижения румынского народа в строительстве социализма – это и достижения румынской культуры, литературы, поэзии. За последнее десятилетие в румынской поэзии произошел несомненный скачек – и качественный и количественный.

Советский читатель уже имеет представление об этом явлении, о стихах мастеров старшего поколения и поэтов более молодых – Никиты Стэнеску. Марина Сореску, Аны Бландианы, Иона Александру, Чезара Балтага. Знакомство, можно сказать, состоялось.

Особенность поколения поэтов, родившихся в конце 30-х – начале 40-х годов, в том, что оно созрело одновременно со становлением социализма в стране. Первое поколение, не знающее войны и угнетения. Поэзия молодых наделена общими чертами: упоенной щедростью красок, густой метафоричностью, жадным жизнелюбием, отзывчивостью и пристальной пытливостью. Человек в современном мире, вселенная в человеке – вот общее направление их творчества, несмотря на различие индивидуальностей, на степень конкретности или отвлеченности в подходе к современным проблемам. Тяга к «глобальности», синтетической образности ведет нередко к тому, что повествовательная поэма и сюжетный стих оттесняются лирическим монологом, эмоционально-философским этюдом, свободным стихом.

Мне уже приходилось говорить о молодом поколении румынских поэтов (в статье «Обновление и поиски» – «Иностранная литература», N 3, 1971) и об общности устремлений поэзии социалистических стран («Черты родства» – «Иностранная литература», N 6, 1973). Я рад, что своеобразный абрис румынской поэзии, очерченный «извне», не противоречит наблюдениям «изнутри». Мне хочется лишь в этом кратком вступлении сказать несколько слов о том, о чем не могли распространяться мои коллеги, – о них самих.

На вопросы, предложенные журналом, откликнулись семь поэтов и один критик – Ион Негоицеску.

Плеяду старших представляют Демостене Ботез, Раду Боуряну, Вирджил Теодореску. Двум последним за шестьдесят, но вот что любопытно: Раду Боуряну по своей приверженности к классическим традициям гораздо ближе к молодому Иону Хоря, чем к своему ровеснику Вирджилу Теодореску, который в свою очередь по склонности к постоянным «новациям» гораздо ближе к молодому Никите Стэнеску…

Поэтические поколения не противопоставлены. Спорят разные манеры, и споры решаются не логическими выкладками, но художественными аргументами. Ведь творческий спор предполагает отказ от «применения силы», и он в конечном счете оказывается плодотворным для обеих сторон. В свое время такие крупные поэты, как Тудор Аргези и Лучиан Блага, горячо отстаивали в поэзии каждый свое, свой путь, свой способ художественного постижения мира. Теперь их соединила посмертная слава, их книги равно принадлежат к сокровищнице национальной литературы.

Тут с горечью приходится сообщить читателю, что умер и Демостене Ботез, восьмидесятилетний поэт, который еще недавно так охотно и заинтересованно ответил на вопросы журнала. Теперь его слова звучат как завещание, как свидетельство деятельной и мудрой любви к поэзии, любви до последнего часа.

Он в конце пути смотрел вперед, в будущее, сердечно и требовательно вслушивался в голоса тех, кто моложе его на полстолетия; больше того, он считал себя их соратником на литературном фронте.

Я уже упомянул об Ионе Хоря как о поэте, близком к классическим традициям, к поэтике Эминеску. Его стихи серьезны, вдумчивы, элегичны. И очень напевны, я бы сказал – музыкальны. Казалось бы, что общего у него с Марином Сореску, поэтом, явно чуждающимся лирики и мелодизма? Он ироничен, остроумен, порой саркастичен. И пишет верлибром, намеренной простотой слов и выражений оттеняя парадоксальность своих метафор.

Однако общее отношение к поэзии объединяет их. Они одинаково понимают призвание и задачи поэзии. Ее нравственные и социальные цели.

Такое единство устремлений при многообразии средств подтверждает и самая молодая из участников анкеты – Габриэла Мэлинеску, и самый отдаленный от «центра», проживающий в Тимишоаре, крайней западной точке страны, – поэт Ангел Думбрэвяну…

Можно с удовлетворением отметить, что поэты, отвечая на вопросы редакции, сумели объективно оценить сегодняшнее состояние румынской поэзии и таким образом успешно справились с не вполне свойственной им задачей критиков. Их мысли и выводы тем более ценны, что высказаны людьми, имеющими различные творческие склонности, принадлежащими к разным поколениям. И все-таки если

в этом хоре было бы больше голосов профессиональной критики (одного все-таки мало), наверное, несколько четче были бы определения «течений» в поэзии. А то чуть ли не каждый из «анкетируемых» предложил свой вариант «классификации», и получилось, кажется, многовато. Один участник разговора разделил поэзию на три ветви – классическую, народную, современную, другой – на политическую, медитативную, камерную, третий – на протрадиционную, неогерметическую, сентиментальную, спиритуалистскую, маньеристскую, патетическую… Как видим, термины не совпадают между собой, и о большинстве из них трудно сказать, что они обладают определенным, четким содержанием, – явление в поэзии, которое тем или иным термином из вышеперечисленных пытаются определить, не становится от таких определений яснее, понятнее. Да и едва ли классификации подобного рода исчерпывают богатство социалистической румынской поэзии – само обилие классификаций говорит прежде всего о том, что поэзия богаче любой из них.

«Патриарх» поэтов Демостене Ботез сказал коротко и убежденно: «Что касается литературных течений в современной румынской поэзии, то мне думается, что их просто нет».

Полагаю, эти слова надо понимать в том смысле, что важней всего видеть, как многогранность поэзии создает объемность (и какие именно грани), а не рассекать ее на плоскости рубрик.

Развивающаяся поэзия социализма тем и сильна, что, будучи навсегда освобожденной от раздирающих противоречий прошлого, живет целостно и у нее счастливое будущее.

В этом же номере в связи с национальным праздником Румынии публикуются ответы на вопросы редакции журнала выдающегося писателя, Председателя Союза писателей СРР Захария Станку.

Кирилл КОВАЛЬДЖИ

[Демостене БОТЕЗ]

ЯЗЫК ЧУВСТВА

Растерянно всматриваюсь в вопросы вашей анкеты, словно стою перед трудно одолимой горой. Ведь для меня поэзия – по-прежнему таинственная незнакомка, толковать о ней неимоверно сложно. Она нечто большее, чем просто литература, возможно, и вовсе нечто иное. В стихах слова теряют свое обычное значение. Запас душевных озарений, накапливаемых годами, порой при обстоятельствах давно забытых, сообщает им новый смысл, новую, более утонченную, человечную силу общения.

И все же рискну.

Как отражается, спрашиваете вы, в румынской поэзии современная действительность, как раскрывается в ней душа современника?

Современная действительность развивается под знаком Великой Октябрьской революции, под знаком созидания на всем земном шаре нового мира, в котором понятие «совесть» совместится, наконец, с понятием «человек», слова «справедливость», «свобода», «достоинство» обретут истинное содержание.

Действительность сегодняшней Румынии – это результат нашей революции. Это упорный, возвышающий труд всего народа, решающего грандиозную задачу построения социалистического общества. Наша страна – огромная строительная площадка, но здесь не только используются рабочие руки, машины, материалы, здесь обновляются стремления, духовный мир людей, их отношение к жизни, миру, человеку, труду…

Наша действительность замечательна прежде всего тем, что это действительность будущего, что она постоянно опережает самое себя. Это современность в непрерывном движении, этап, ступень к тому, что мы будем строить завтра.

Процесс созидания нового во всех областях жизни отражается и в поэзии: ведь динамичность самой среды не может не пробуждать творческой активности искусства.

Образно говоря, поэзия наша подобна натянутой струне, из которой постоянно развивающаяся, полная напряжения действительность извлекает самые впечатляющие звуки. У меня такое ощущение, словно прошли тысячелетия с того времени, когда поэзия была всего лишь развлечением избранных, плодом сладких размышлений на лоне дикой природы.

Нынешняя поэзия – это постоянное кипение, поиск нового; она внимает не сверхмодным теориям, но велению самой жизни, которая нетерпеливо и требовательно подстегивает нас.

Чтобы лучше понять причины этого небывалого творческого взлета всей нашей литературы, надо вспомнить, что на протяжении долгих веков наш народ не знал свободы творчества, был отделен от культуры письменного слова. Его история – это история долгого накопления неосуществлявшихся возможностей, полоса вынужденного молчания.

Вот почему, когда дистанция между народом и культурой исчезла, когда широкое распространение образования сформировало целую армию новых читателей, – возникла необыкновенная полифония поэтических голосов, исключительное разнообразие стилей и форм выражения, игнорировавших священные законы жанра. Новая поэзия не знала ни ритма, ни рифмы, она отказывалась от традиционных правил. Пусть недостатки, пусть ошибки – главное свобода выражения чувства.

Каждому хотелось сочинять стихи, выразить рвущиеся наружу переживания. А ведь поэзия и есть язык чувства.

Наш журнал «Вяца ромыняскэ» в своем первом номере (март 1906 года), то есть 68 лет тому назад, так определял один из аспектов своей программы: «Специфическая национальная культура появится у нас лишь тогда, когда широкие, истинно румынские народные массы примут участие в создании и оценке культурных ценностей – литературного языка, самой литературы в целом, форм жизни и т. д., – и это произойдет тогда, когда массы обретут при помощи культуры, более широкого участия в политической жизни и экономического расцвета ту общественную значимость, которая соответствует их численности, экономическому, нравственному и национальному значению, когда они составят народ, когда все социальные классы составят один народ…

Тогда, активно участвуя в культурной жизни, весь румынский народ обретет свою национальную культуру и обогатит культуру мира сокровищницей своей души».

Мечты тех лет осуществились лишь при социализме, который как раз и позволил самым широким массам приобщиться к ценностям культуры, принять участие в их создании.

Отражая новую действительность, нового человека со свойственным ему чувством исторического оптимизма, поэзия, естественно, стремится к обновлению стилей и форм выражения, она ищет прямых и непосредственных путей к читателю. Некоторая зыбкость, неокончательность ее позиций объясняется тем, что она еще в начале пути, что на этом пути еще столько неведомого. Ведь и сама действительность представляет собою постоянное движение, подъем к новой системе нравственных ценностей, к синтезу новой народной культуры и давних ценностей духа, всего лучшего, что было накоплено искусством в лице самых ярких его представителей за долгие годы румынской истории.

Позволю себе отметить и другой аспект взаимоотношений современной поэзии и современной действительности: ныне очевиднее, чем когда-либо раньше, литература играет роль в формировании гуманизма нашей эпохи, человеческих отношений нашего времени.

Наука, опираясь на фундаментальные марксистские концепции о человеке, на накопленные знания о природе, формулирует гуманистические принципы с конкретной точностью; поэзия выражает их эмоционально.