№6, 1965/Обзоры и рецензии

Роман Латинской Америки

В. Н. Кутейщикова. Роман Латинской Америки в XX веке, «Наука», М. 1964, 334 стр.

Сложную и ответственную задачу поставила перед собой В. Кутейщикова: проанализировать специфические особенности романа в Латинской Америке на протяжении нескольких десятилетий XX века, главным образом в 1920 – 1930-е годы. Уже самый замысел книги – свидетельство исследовательской смелости автора. Ведь речь идет о литературе двадцати стран, представленной сотнями произведений, среди которых многие заслуживают самого пристального внимания и изучения. Чтобы разобраться в этом потоке книг, выделить главное и не превратить исследование в подобие аннотированного каталога или биобиблиографического справочника, от автора требовалась не только огромная эрудиция, но и строго продуманный, научно аргументированный принцип отбора материала и построения работы.

Такой принцип в книге В. Кутейщиковой найден. Из огромного множества латиноамериканских романов она отобрала несколько, с ее точки зрения, наиболее характерных – либо положивших начало различным направлениям в современной прозе, либо наиболее ярко воплотивших их идейно-художественные особенности. Конечно, в этом случае возникает опасность субъективизма в выборе предметов изучения. В книге подобного рода потери неизбежны; некоторые из них весьма ощутимы и в работе В. Кутейщиковой. Так, вряд ли можно считать оправданным решение автора отказаться от сколько-нибудь обстоятельного анализа современного бразильского романа. Нет необходимости доказывать, что без характеристики произведений Жоржи Амаду, Грасилиано Рамоса, Жозе Лине ду Регу и других значительных бразильских романистов неизбежно обедняется общее представление о разнообразии и взаимосвязях различных направлений современного романа в Латинской Америке.

Возражение вызывает и другое «самоограничение» автора книги. Хоть и с некоторыми оговорками, В. Кутейщикова принимает классификацию известного исследователя латиноамериканских литератур А. Торреса Риосеко, делившего все произведения на «романы о земле» и «романы о городе». В. Кутейщикова пишет: «Классификация Торреса в определенном смысле наиболее логична. Действительно, именно «романы о земле» нарисовали коренные общественные противоречия, которые были типичны для Латинской Америки; именно в них ярче всего обнаружилось художественное своеобразие литературы континента. «Романы о городе» изображали противоречия буржуазного общества в более универсальном виде, а потому были более всего связаны с европейскими течениями, в частности со школой Золя».

Охарактеризовав подобным образом «романы о городе», В. Кутейщикова позднее практически исключает их из своего обзора как более «космополитичные» и по своему содержанию, и по художественным средствам. Согласиться, однако, с этим нельзя. Конечно, буржуазное общество в Латинской Америке, как и везде, влечет за собой нивелировку обычаев, нравов, быта. Но самый этот процесс нивелировки, наиболее ярко обнаруживающийся в капиталистическом городе, составляет специфику современных общественных отношений в Латинской Америке в той же мере, как сложное переплетение феодальных и капиталистических порядков в сельском хозяйстве. Многочисленные социально-бытовые романы Аргентины, Бразилии, Мексики, Чили раскрывают, таким образом, общественно значимые и типичные для социальной действительности этих стран конфликты. Что же касается усвоения «романистами города» некоторых черт европейской литературы, то, во-первых, это в равной мере характерно и для многих «романов о земле», а, во-вторых, творческое восприятие художественных традиций европейской литературы отнюдь не исключает национальной специфики «романов о городе». Кроме того, национальное своеобразие этих произведений обнаруживается в том, какие именно черты европейской прозы и как усваивают латиноамериканские писатели. Вот почему можно пожалеть о том, что произведениям, раскрывающим конфликты современного капиталистического города, В. Кутейщикова не уделила в своей монографии достаточного внимания.

Все остальные важнейшие направления современного латиноамериканского романа получили в книге глубокую и разностороннюю характеристику. В. Кутейщикова с большим знанием дела анализирует специфические черты мексиканского романа о революции, возникшего как отклик на бурные события буржуазно-демократической революции 1910 – 1917 годов в Мексике; так называемой литературы «зеленого ада», повествующей о чудовищной эксплуатации батраков на плантациях в тропической чаще – «сельве» – и о борьбе человека с жестокой и безжалостной природой; индианистский роман андских стран, по-новому раскрывший вековую трагедию коренных обитателей Америки- индейцев; антиимпериалистический роман в странах Карибского бассейна и т. д.

В очерках, посвященных каждому из этих направлений, автор обстоятельно выясняет социальные, политические, философские их истоки, их характерные идейно-художественные черти. Хорошо зная труды своих предшественников – советских и зарубежных исследователей латиноамериканского романа, – В. Кутейщикова критически оценивает эти работы, четко формулирует свою собственную, во многом оригинальную концепцию. При этом каждое из основных направлений латиноамериканского романа предстает в книге не как статически застывшее явление, а в динамике развития, в диалектическом единстве и борьбе тенденций, противоборствующих внутри этих направлений.

Поставив в центре каждого из очерков одно или несколько наиболее типичных произведений, В. Кутейщикова получила возможность дать не только общую картину эволюции латиноамериканского романа, но и детальный идейно-художественный анализ самых примечательных его образов. Романы мексиканского писателя Мариано Асуэлы «Те, кто внизу», колумбийца Хосе Эустасио Риверы «Пучина», «Дон Сегундо Сомбра» аргентинского писателя Рикардо Гуиральдеса и «Земляк Агиляр» уругвайца Энрике Аморима, «Уасипунго» эквадорца Хорхе Икасы и «В большом чуждом мире» перуанца Сиро Алегрии, «Мамита Юнай» костариканского прозаика Луиса Карлоса Фальяса и романы венесуэльца Ромуло Гальегоса рассмотрены как бы сквозь увеличительное стекло, во всем своем неповторимом своеобразии и вместе с тем как наиболее значительные звенья в общем Процессе развития романа Латинской Америки.

Наиболее удачно эта двуединая цель исследования реализуется в тех главах, где литературное развитие удается показать на примере творчества одного автора. Так, например, в главе, посвященной Ромуло Гальегосу, проанализировав несколько романов этого замечательного венесуэльского романиста – от «Доньи Барбары» (1929) до «Канаймы» (1935), – В. Кутейщикова убедительно показывает изменения в трактовке весьма важной для латиноамериканской социологии и культуры концепции «варварство – цивилизация» на различных этапах творческого пути Гальегоса. Ей удается раскрыть, как по мере углубления взгляда художника на мир и, в частности, постепенного отказа его от схематизированного представления о социальной действительности Венесуэлы (борьба двух сил: «варварства» и «цивилизации») расширяются художественные возможности и усиливается реалистическое мастерство писателя.

Несколько по-иному, но того же результата добивается исследовательница и в большинстве других глав. Так, в очерке об индианистском романе литературная характеристика Х. Икасы получает рельефность и выразительность не столько благодаря показу его творческого развития (внимание сосредоточено главным образом на романе «Уасипунго», другие произведения эквадорского романиста характеризуются сравнительно кратко), сколько в результате сопоставления Икасы с другим крупнейшим представителем индианистского романа С. Алегрии.

Иногда, правда, замысел книги заставляет автора слишком бегло характеризовать творческую эволюцию крупнейших писателей Латинской Америки. В первой главе, например, Мариано Асуэла представлен почти исключительно как автор романа «Те, кто внизу». Конечно, В. Кутейщикову можно понять: ей важно прежде всего раскрыть те черты в творчестве М. Асуэлы, которые сделали его основоположником романа о революции.

А эти черты – массовый, коллективный герой, эпический характер повествования, его документальность, динамичная «кинематографическая» конструкция и т. д. – проступают с наибольшей отчетливостью именно в романе «Те, кто внизу». И все же, во-первых, в творчестве М. Асуэлы тема революции не ограничивается этой книгой, а, во-вторых, более подробный анализ последующего творчества М. Асуэлы мог бы в некоторых отношениях дополнить и анализ романа «Те, кто внизу».

Несколько особняком в книге стоит глава, посвященная роману аргентинского писателя Р. Гуиральдеса «Дон Сегундо Сомбра». Этот роман, появившийся в 1926 году, до сих пор вызывает ожесточенную полемику. Одни видят в нем высшее воплощение национальной действительности, другие обвиняют писателя в нарочитом искажении ее; одни объявляют роман образцом истинного искусства, другие презрительно именуют его «грубо раскрашенной олеографией». Сравнительно недавно в предисловии к русскому изданию книги Ф. Кельин сделал попытку истолковать это произведение как реалистическое. В. Кутейщикова предлагает свое понимание романа. Она убедительно раскрывает художественную специфику произведения как своего рода романтической поэмы в прозе и рассматривает его именно в этом плане.

Заметим, однако, что, характеризуя роман Р. Гуиральдеса как завершение эволюции литературы гаучо1, В. Кутейщикова в предшествующей традиции недостаточно четко выделяет именно романтическую линию. С другой стороны, роман Р. Гуиральдеса не открывает никакой перспективы в последующем развитии латиноамериканской прозы; и исследовательница вынуждена обратиться к творчеству Э. Аморима, чтобы показать эту перспективу, но делает это бегло.

Большой интерес представляет глава, в которой определяются некоторые общие особенности романа Латинской Америки. Не забывая о национальной специфике в развитии различных литератур континента, автор выделяет именно такие черты латиноамериканской прозы, которые в большей или меньшей мере присущи всем литературам. В. Кутейщикова подчеркивает, в частности, мятежную, антиколониальную, антифеодальную и антиимпериалистическую направленность латиноамериканского романа; изображение в нем социально-психологического и морального конфликта между капиталистической «цивилизацией» и естественным, не тронутым цивилизацией «варварским» сознанием людей, связанных с землей; исключительную роль природы в общей идейно-художественной концепции романа; связь его с фольклорными поэтическими формами; характерное для большинства романистов преимущественно эмоциональное, а не рациональное восприятие мира и связанный с этим лиризм; появление нового – коллективного – героя и т. д.

Особо хочется отметить весьма интересные размышления автора об ускоренном характере развития литературы в странах Латинской Америки и связанном с этим своеобразии художественного метода. В самом деле, привычные для нас определения «реалист», «романтик», «натуралист» и т. п. в применении к практике многих крупнейших прозаиков Латинской Америки наших дней оказываются почти неприемлемыми. И вот в трудах о них появляются классификации типа «реалист с элементами романтизма», «романтик с чертами натурализма и реализма» и т. д. и т. п. Эта попытка, пусть с помощью довольно упрощенной терминологии, выразить сложность художественного метода прозаиков Латинской Америки имеет тем не менее некое рациональное зерно. Дело в том, что характернейшей особенностью многих современных латиноамериканских писателей является синтетичность их творческого метода, не столько «сосуществование», сколько сложное переплетение «реалистических» и «романтических» приемов искусства. Это наблюдение автора книги, как мне кажется, чрезвычайно важное и точное. Хотелось бы подчеркнуть, что речь идет в данном случае отнюдь не об эклектизме художественного мышления латиноамериканских романистов (иногда в книге при конкретном анализе произведений «реалистические» и «романтические» черты уж слишком резко отграничиваются друг от друга), а о творческом синтезе, в котором различные, а нередко и противоборствующие эстетические тенденции образуют сложное и нерасторжимое единство.

Конечно, и эта проблема, и многие другие, поставленные В. Кутейщиковой на материале латиноамериканской прозы XX столетия, требуют дальнейшей разработки. Однако ее серьезное и обстоятельное исследование намечает плодотворные пути решения этих общих проблем, и прежде всего центральной – проблемы специфики литературных процессов, развивающихся в Латинской Америке.

г. Ленинград

  1. Этим термином обозначается большое число произведений XIX – XX веков, повествующих о гаучо – свободолюбивых обитателях аргентино-уругвайской пампы.[]

Цитировать

Плавскин, З. Роман Латинской Америки / З. Плавскин // Вопросы литературы. - 1965 - №6. - C. 222-225
Копировать