Реплики: Г. Карпи – Ю. Манн

Разговор о том, как сегодня писать историю русской литературы, начался статьями Г. Карпи и Ю. Манна (2010, № 5). После их публикации мы получили реплику одного из участников диалога. Поскольку тема открыта для дискуссии, мы решили продолжить ее обсуждение, публикуя и реплику Г. Карпи, и ответ на нее Ю. Манна.

Г. КАРПИ
Как бы ни был мне лестен сам факт отзыва выдающегося литературоведа на мою «Историю русской литературы» (вернее — ее презентацию русскоязычному читателю)¹,
считаю нужным устранить досадное недоразумение. Определение русской литературы как «запоздалой» — не признак спеси иностранца, презирающего «земли чужой язык и нравы», а логическое следствие из самой модели современной национальной литературы, мною предлагаемой.
Если под «литературой» мы понимаем единую, риторически упорядоченную систему жанров, стилей и языковых уровней, со своей более или менее единообразной (с социокультурной точки зрения) публикой, то ясно, что до Ломоносова в России — сначала в Московии, а потом в Российской Империи — «литература» существовала в лучшем случае в зачаточной форме, какими бы выдающимися
памятниками письменности (с ярко выраженными чертами литературности) ни обладала старомосковская культура. Моя позиция не оригинальна: здесь я почти буквально повторяю классическое исследование В. Живова, на которого и ссылаюсь (см. сноску 5 к статье), так что моя «иноязычность» тут ни при чем.
Уверяю: мне никогда и в голову не приходило, что «запоздалое» обязательно значит вторичное или, тем более, второсортное: итальянская средневековая лирика, например, была «запоздалой» по отношению к лирике арабов и провансальских трубадуров, а между тем именно этот хронологический сдвиг помог ей вобрать в себя жанровые черты и темы, которые в жанрахпредшественниках считались несочетаемыми. В таком подходе (учет «кинематографического развития» данной литературы по сравнению со своими праобразами как залога своеобразия новой, «запоздалой» системы) я тоже не оригинален, а являюсь последователем Ю. Лотмана и М. Гаспарова.
В заключение хотелось бы еще раз выразить глубокое признание Ю. Манну за честь, которую он оказал мне, проявив чуткое внимание к моей работе. Признаться, я ожидал, что линия сопротивления со стороны российских коллег будет проходить по совсем другим вопросам и что возражения будет вызывать в первую очередь моя неомарксистская установка, согласно которой культуре «дано обрести сущность только через материальную (= социальную) реальность, только ей она может подпитываться и только о ней говорить». На этом строится вся архитектура моей «Истории русской литературы». Раз это не вызывает никакого возражения у коллег, долго испытывавших на себе давление идеологического квазимарксистского диктата, значит, отождествление подлинного исторического материализма с советским волапюком, наконец, кануло в прошлое. Этому я особенно рад.
г. Пиза

Ю. МАНН
Гвидо Карпи (автор статьи «К истории русской литературы») находит в моей ответной реплике «досадное недоразумение» и вследствие этого необходимость своего оправдания: «…Определение русской литературы как «запоздалой» — не признак спеси иностранца». «Уверяю: мне никогда и в голову не приходило, что «запоздалое» обязательно значит вторичное или, тем более, второсортное» (курсив во всех случаях, кроме оговоренных, в оригинале мой. — Ю. М.).
Признаться, мне бы тоже показалось странным услышать столь несправедливые обвинения серьезному исследователю и автору интересной работы. К счастью, в моей реплике ничего подобного этим обвинениям нет, и где их мог услышать Гвидо Карпи — не знаю.
Не буду повторять суть спора — статья итальянского ученого и моя реплика перед глазами читателя. Напомню лишь, что свойство запоздалости (но, конечно не «мелкости», не «второсортности») определяется, по Карпи, особой судьбой русской литературы: «Национальная литература, сравнимая с литературами Западной Европы по структуре и функции, появилась в России довольно поздно…» (с. 179). А именно «с того момента, когда разнообразные жанры слились в комплексную культурную систему, организованную согласно нормам риторики и основанную на едином литературном языке…» (с. 181).

1. См.: Карпи Г. К истории русской литературы; Манн Ю. Штрихи к панораме // Вопросы литературы. 2010. № 5.[↩]