Проясненный небосклон

Как обычно, в наших дискуссиях ведущий задает тему, а остальные, блюдя свою суверенность, говорят, о чем хочется. Не миновать и мне, наверное, этой участи, но все же сначала откликнусь на некоторые суждения предыдущих ораторов, которые чем-то «зацепили». Так, С. Ломинадзе полемизирует с Е. Рейном и А. Кушнером, полагающими, как ему показалось, что «значима… человеческая судьба поэта (его биографический «имидж»), а не его стихи… Дума, – говорит Ломинадзе, – Бродский есть все же Бродский и не страдает от отсутствия читательского внимания все же благодаря своим стихам, а не своему «имиджу». И далее: «…медитации Рейна и Кушнера выражают отнюдь не только их личное умонастроение… они характеризуют и сегодняшнее состояние дел в нашей поэзии».

Вот и обнаружена проблема, которую предлагается обсудить. Однако участники дискуссии почему-то вежливо ушли в сторону. Может быть, такой проблемы нет? Ее и нет в том виде, как ее сформулировал ведущий. На самом деле вопрос так не ставится. Потому что – и стихи, и судьба. С отклонениями в ту или иную сторону. Бывает так, что судьба значительней стихов (Муса Джалиль), или, напротив, – творчество значительней жизненного пути автора (Фет).

Мне вспоминается случай, когда-то рассказанный А. Коваленковым в Литинституте:

– Гуляю я, – говорит, – по лесу в Переделкино, вижу у тропинки обрывок газеты со стихами «ступенькой». Приподняв, читаю: «Я//в жизни//суровую школу//прошел…» А, думаю, Кирсанов, и не стал дальше читать. На обратном пути опять вижу эту газету и решаю все-таки посмотреть, кто автор. Оказывается – Маяковский! И сразу строка, показавшаяся мне пустой, легковесной, наполнилась смыслом…

В этом анекдотическом эпизоде есть своя несомненная правота. Конечно, прежде всего – «как и о чем написано». Но разве можно это оторвать от «когда и кем написано»? Судьба и личность поэта бросают обратный свет на каждое его слово, придают ему особую окраску и значение. То, что звучит риторично и неубедительно в устах Кирсанова, выглядит весомо и «обеспечено всем достоянием» у Маяковского. Внехудожественные обстоятельства? Их нельзя не учитывать. Можно ли ограничиться лишь эстетической оценкой строк Маяковского: «Все чаще думаю – не поставить ли лучше точку пули в своем конце » или Есенина: «В зеленый вечер под окном на рукаве своем повешусь»?

Рискну привести и «крайний» случай – сколько людей и с каким воодушевлением пели:

Смело мы в бой пойдем

За власть Советов

И как один (?!) умрем

В борьбе за это.

Вне обстоятельства и времени эти строки – просто пародия!

Но при этом существуют прекрасные стихи безымянных авторов: у них- ни имени, ни судьбы. Только вечность.

Еще говорит Ломинадзе, что верлибр в русской поэзии не прижился. Это действительно так, хотя последние годы вышло несколько антологий именно русского верлибра.