№6, 1987/Обзоры и рецензии

Просто о сложном

В. Столбов, Пути и жизни (О творчестве популярных латиноамериканских писателей), М., «Художественная литература». 1985, 319

Первое, что бросается в глаза при знакомстве с книгой В. Столбова «Пути и жизни», – это простота и увлекательность изложения. Со страниц монографии встают колоритные, запоминающиеся образы шести латиноамериканских поэтов и прозаиков, воссозданные на широком социокультурном фоне современной им действительности. Оговоримся сразу, что применительно к книге «Пути и жизни» слово «простота» мы употребляем в том же смысле, что и поэтесса Габриэла Мистраль при оценке творчества Хосе Марти, – ее высказывание В. Столбов цитирует на 96-й странице: «Простота Марти ничего общего не имеет с примитивностью, то есть с легкостью первого плана и отсутствием глубины… По-видимому, это та простота, в которой растворен огромный жизненный опыт…»

Огромный жизненный опыт, сплавленный воедино с опытом творческим, и определил специфику рецензируемого труда. А поскольку В. Столбов не только исследователь, но и переводчик художественной литературы, то тесное соприкосновение с предметом исследования помогает ему видеть этот предмет с собственной, особой точки зрения, воспроизводить в русском переводе характерные черты стиля и поэтики латиноамериканских писателей.

Автор в высшей степени пристрастен к изображаемым художникам, но его восхищение многогранной личностью Хосе Марта, стихийной мощью таланта Габриэля Гарсиа Маркеса, буйством красок поэзии Рубена Дарио строго обосновано. В исследовании удачно сочетается подлинная научность, выверенность каждого факта и эмоциональная насыщенность, тонкий литературоведческий анализ и образное, художественное видение эпохи.

Важную роль в создании художественного своеобразия книги сыграла и творческая установка В. Столбова: для него литература не объект теоретизирования с целью построения умозрительных заключений, а непосредственная, живая реальность, где его в первую очередь привлекает «феномен писателя». Отсюда – встречающаяся иногда в исследовании полемическая заостренность против академической сухости языка, против наукообразия стиля. Достаточно вспомнить, как иронично, с детальными разъяснениями и оговорками вводятся литературоведческие термины «синестезия», «костумбризм», «эскапизм» и другие, без которых в данном контексте и в самом деле не обойтись.

О том, какие задачи стояли перед автором книги, можно судить по ее заглавию. «Пути и жизни» кубинцев Хосе Марти и Рамона Месы, никарагуанца Рубена Дарио и перуанца Сесара Вальехо, колумбийца Габриэля Гарсиа Маркеса и чилийца Мануэля Рохаса, творчество которых уходит корнями в национальную почву, интересуют В. Столбова, прежде всего. Исследователь стремится обрисовать латиноамериканских писателей возможно полнее, во всей их внутренней сложности, порой противоречивости, уделяя особое внимание становлению и развитию творческой личности каждого. Вот почему периоду детства и отрочества, юным годам отводится в книге так много места. Очерк о романе Г. Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» (кстати, В. Столбов совместно с Н. Бутыриной был переводчиком этого романа на русский язык) весь построен на описании детских лет Гарсиа Маркеса и воспоминаний о них, поскольку В. Столбов считает, и подтверждает свое мнение высказываниями самого писателя, что «Сто лет одиночества» – всего лишь поэтическое воплощение его детства.

Там, где формированию взглядов латиноамериканских деятелей культуры автор книги придает наиболее важное значение, период становления выделен в специальный обзор. Так, «апостолу кубинской свободы» Хосе Марти посвящено два очерка, и в первом из них речь идет о годах ученичества. Именно этот очерк с его особой мерой скрупулезности, взвешенностью каждого слова несет, пожалуй, основную идеологическую нагрузку в исследовании о Марти, которого В. Столбов впервые определил как «великого революционного демократа, непосредственного предшественника марксизма-ленинизма в истории латиноамериканской общественной мысли» (стр. 63).

В книге отсутствует всякая идеализация в оценке. Так, осуждая Марти за «несколько расплывчатое и слишком частое употребление слов «бог» и «религия», исследователь иронически замечает, что если бы Хосе Марти знал, куда это может завести, «он бы поаккуратнее с ними обращался» (стр. 32).

Следует отметить, что наиболее удались исследователю образы поэтов Хосе Марти, Рубена Дарио и Сесара Вальехо, ибо поэзия, «самый передовой, самый маневренный и самый чувствительный», по его мнению, «вид литературы» (стр. 171), вероятно, ближе и созвучнее его творческой Индивидуальности, чем проза, ведь даже у Гарсиа Маркеса автора книги в первую очередь привлекает лирическое начало.

Все созданные В. Столбовым словесные портреты латиноамериканских поэтов построены по единому принципу: детализированное описание внешности персонажей и окружающей их обстановки, чаще всего со ссылкой на свидетельства современников, подробная биография с анализом основных факторов, так или иначе повлиявших на формирование личности, эволюция идейно-эстетических взглядов, комплексное изучение творчества – в связи с историческим временем, общественной и литературной средой, с национальными традициями, влияниями зарубежной культуры и т. д.

Сказанное отнюдь не означает, будто все очерки написаны в единой манере, по единой схеме. Каждая статья, в зависимости от материала, отличается особой стилистикой. Так, говоря о Р. Дарио, В. Столбов нередко прибегает к патетике, а в статье о Р. Месе он ведет непринужденное, подчас окрашенное юмором повествование о жизненном пути романиста, органично вписывая в него сведения по истории кубинской литературы. Художественная проза соседствует в книге с прозой документальной: дневниками, письмами, эссе, журнальной полемикой, что придает исследованию убедительность и достоверность.

Временные рамки работы также широки, она охватывает целое столетие – с 80-х годов XIX века по 80-е годы XX века. Из прошлого В. Столбов умеет «перекинуть мостик» в современность, будь то литературные проблемы или проблемы экологические. Стихи С. Вальехо, звучавшие в его время «грозным предостережением», становятся для нас, «современников и Хиросимы, и бредовых призывов к «ограниченной» ядерной войне», по мнению автора книги, «вполне реальной картиной превращения мира в «отче пепел» (стр. 248).

В. Столбов насыщает повествование данными по истории и социологии, сообщает сведения о философских концепциях и литературных течениях латиноамериканских стран, и бывшей метрополии.

Автор часто обращается к испанским корням и истокам, к генетическим и типологическим связям латиноамериканских национальных литератур с культурой бывшей метрополии. Осознание латиноамериканскими писателями языкового и культурного родства отнюдь не противоречит свойственному всем им ощущению своей особости, национальной самобытности.

Из отдельных портретов, мозаичных зарисовок складывается в монографии целостная картина литературной жизни Латиноамериканского континента в ее непрестанном развитии – от колониального этапа истории к «космополитическому», когда латиноамериканские писатели выступали «продолжателями европейской культуры, соревнователями с ней на ее же почве» (стр. 146), а от него – к периоду национальному, характеризующемуся возникновением нового типа художественного сознания. Не случайно В. Столбов подчеркивает латиноамериканскую сущность каждого из анализируемых им писателей. Он обнаруживает индейские корни в поэзии Сесара Вальехо, подробно описывает, как формируется чувство латиноамериканской общности у Хосе Марти, который «снял шоры, ограничивающие зрение латиноамериканского Пегаса, и выпустил его пастись на луга вселенной» (стр. 87). О Р. Дарио он пишет, что тот «усматривает свою латиноамериканскую сущность в особом мировосприятии («призме тропического темперамента»), выработанном в непосредственном соприкосновении с могучей и девственной природой» (стр. 170).

Естественно, что у каждой национальной литературы — своя логика и свои закономерности развития, однако, она не в состоянии развиваться обособленно от мирового художественного процесса. И намечая основополагающие, с его точки зрения, черты формирующейся латиноамериканской литературы, роднящие ее с современностью (особо пристальное внимание к стилю, художественной отделке произведения, предвосхищенная X. Марти «прозопоэзия» XX века, его же предвидение верлибра, синестезия, то есть перенос приемов других родственных искусств – музыки и живописи – в литературу), исследователь всемерно подчеркивает местную специфику важнейших литературных направлений – романтизма, реализма и модернизма. Интересно подмечено коренное отличие латиноамериканского варианта романтизма от европейского, сближающее, кстати сказать, латиноамериканскую его разновидность с африканской: «Питательной средой латиноамериканского романтизма… служило не разочарование в идеях Просвещения и возможностях буржуазного правопорядка, а пафос национально-освободительной борьбы. Поэтому в нем сохранились некоторые идейные черты Просвещения и стилистическо-языковые особенности классицизма» (стр. 124).

Несколько необычен для советской латиноамериканистики взгляд В. Столбова на роман Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества». Особое внимание исследователь обращает на реалистическую опору романа, состоящую, по его мнению, в лирическом и национальном началах. В. Столбов относит «Сто лет одиночества» к роману-эпосу, в основе которого лежит не миф, а сказка, где, согласно В. Проппу, чудеса имеют целевое назначение. Конечно, подобная трактовка требует дальнейшей разработки, но как заявка на новую, оригинальную точку зрения (разделяемую, кстати сказать, и некоторыми латиноамериканскими учеными) она представляет определенный интерес.

В книге проводятся широкие литературно-исторические аналогии – в первую очередь с русской литературой. Это и прямое влияние (например, воздействие творчества Гоголя на кубинского сатирика Р. Месу, или непосредственное знакомство С. Вальехо с советской литературой 20-х годов, которое помогло перуанскому поэту-революционеру выйти из творческого тупика), это и параллели, обусловленные общей сходностью мировоззрения (революционный демократизм Герцена и Х. Марти), мироощущения («музыка стиха» у Блока и Р. Дарио) или темы и подхода к ней (народный характер у Лескова и Гарсиа Маркеса, «маленький человек» у Гоголя и Р. Месы).

При столь широком охвате материала неизбежны и некоторые упущения. Так, в первом очерке о Х. Марти весьма подробно говорится о его педагогическо-воспитательной деятельности, а во втором тема эта не находит развития, а следовало хотя бы упомянуть об издании детского журнала «Золотой век», в котором кубинский просветитель учил подрастающее поколение добру, справедливости, чувству собственного достоинства. И еще. Последний период биографии перуанского поэта С. Вальехо, насыщенный колебаниями и сомнениями, изменение его взглядов на Октябрьскую революцию и причины этого изменения отражены несколько бегло, автор ничего не говорит, например, о высказанных Вальехо в стихотворении «Будь начеку, Испания!..» опасениях о возможности отрыва рабочего класса от крестьянства и т. д.

Книга «Пути и жизни» отличается обилием информационного материала, так как рассчитана на широкого читателя, точнее – на читателя заинтересованного, но мало осведомленного.

Цитировать

Ряузова, Е. Просто о сложном / Е. Ряузова // Вопросы литературы. - 1987 - №6. - C. 252-256
Копировать