Предан бескорыстно, до святости… (Эстетические взгляды М. Налбандяна)

Бурная разносторонняя деятельность и творчестве Михаэле Налбандяна оставили глубочайший след в истории армянский литературы я во всея духовной жизни родного народа. Трудно назвать другую фигуру в истории армянской общественной мысли и литературы XIX века, которая бы та» многосторонне и глубоко повлияла на их последующее развитие, как М. Налбандян. Своими боевыми демократическими идеями, программой переустройства общества на социалистических принципах он способствовал воспитанию революционней армянской интеллигенции, стал прямым предшественником социал-демократии в Армении. Он принадлежал к тому славному поколению революционеров-шестидесятников, о которых В. И. Левин писал: «На деле именно были великими деятелями той эпохи, и, чем дальше мы отходим от нее, тем яснее нам их величие…» ¹

М. Налбандян прожил всего неполных 37 лет. Его литературно-публицистическая деятельность протекала в очень неблагоприятных условиях.

Хотя ощущение литературного призвания проснулось в нем рано и первые стихотворные статьи его относятся еще к середине 40-х годов, когда он был учеником армянской школы в Нор-Нахичевани, долгое время он не имел возможности печататься. До конца 50-х годов не было такого печатного органа, который бы предоставил М. Налбалдяну трибуну для пропаганды его радикальных демократических идей. Перелом наступил в 1858 году, когда в Москве стал выходить армянский журнал «Юсисапайл» («Северное Сияние») под редакцией известного публициста и ученого, профессора восточных языков Ст. Назаряна. С первого же номера Налбандян стал главным сотрудником этого журнала, опубликовал на его страницах многочисленные художественные, публицистические и научные сочинения, которые оказали сильнейшее влияние на армянское общество и сделали автора властителем дум молодого поколения.

Но Налбандян всего лишь в течение четырех-пяти лет имел счастливую возможность прямо обращаться к читателю со своим пламенным публицистическим и художественным еловом, проповедовать свои заветные идеи. Это были годы сотрудничества в журнале «Юсисапайл» и заграничных путешествий (до ареста царским правительством в 1862 году). В эти годы, которые совпали с периодом революционной ситуации в России, завершился переход Налбандяна от просветительского демократизма на позиции демократизма революционного. Он стал ближайшим другом Герцена, Огарева, Н. Серно-Соловьевича, идейным соратником Чернышевского и Добролюбова. Ярким свидетельством дружбы великого армянского мыслителя с лучшими представителями революционной России являются замечательные строки из письма Герцена и Огарева к Серно-Соловьевичу от 24 июня 1862. года. Налбандян, писал Огарев, «золотая душа, преданная бескорыстно, преданная наивно до святости». А Герцен добавил: «Поклонитесь ему – это преблагороднейший человек – скажите ему, что мы помним и любим его» ².

Действительно, Микаэл Налбандян бескорыстно и до конца был предан не только идеалу социального и национального освобождения родного народа, но и всероссийскому революционному движению, направленному против самодержавия и крепостничества, идее сплочения в этой борьбе передовых сил народов России. Лучшим подтверждением этого является не только практическая революционная деятельность Налбандяна, но и его замечательные публицистические произведения, написанные и опубликованные им за границей, – «Несколько строк» (1861) и «Земледелие как верный путь» (1862). Эти работы ознаменовали высшую ступень в развитии революционного мировоззрения писателя.

В последние годы своей жизни, прошедшие в Петропавловской крепости и в ссылке (1862 – 1866), Налбандян создал ряд новых литературно-публицистических, философских, исторических и лингвистических трудов. При жизни автора они не могли быть опубликованы, а впоследствии многие из них были утеряны и не дошли до нас. Но – об этом свидетельствуют сохранившиеся материалы и письма – Налбандян и в последние годы не только не отказался от своего революционного мировоззрения, но во многих отношениях развил и углубил его.

В общественной и литературной деятельности армянского революционера и мыслителя ярко проявилось сознание неразрывной связи настоящего и будущего – черта, характерная для мировоззрения революционных демократов в целом. Тесно связанные с армянской и общероссийской действительностью 50 – 60-х годов, с ее насущными повседневными заботами, мысль и дело великого публициста, однако, никогда не оставались в рамках настоящего, они были устремлены на поиски путей к лучшему будущему, в победу которого он непреклонно верил. В 1859 году Налбандян писал в своем «Дневнике»: «…Перед нашими глазами открыто будущее армянской нации, каким оно будет через сто лет» ³. Это было не только образным выражением, но и убеждением, страстью, перспективой, которые вдохновляли его на активную деятельность.

Наследие великих деятелей прошлого, живущих верой и страстным ожиданием будущего, всегда дает основания новым поколениям для сопоставления этого наследия со своим временем, для его оценки с позиций современности. Обратимся с этой точки зрения к сочинениям Налбандяна, к тем сторонам его богатого идейного наследия, которые связаны с проблемами литературоведения и эстетики.

Огромны заслуги Налбандяна в развитии наиболее плодотворных принципов новой армянской литературы, в теоретическом обосновании ее народности и реализма. Правда, его теоретическое и критическое наследие сравнительно невелико, сан не успел цельно изложить систему своих эстетических воззрений. Но то, что он оставил нам в области теории искусства и критики, было настоящим открытием для армянского общества, литературы и эстетической мысли. Он не только дал глубокие и меткие ответы на целый ряд вопросов, предопределив тем самым направление дальнейших поисков армянской литературно-критической мысли, но и поставил проблемы, которые до него в армянской действительности не были затронуты.

Выдвинутые Налбандяном литературно-эстетические принципы перешли к последующим поколениям армянских писателей и дошли до наших дней. Они стали одной из исторических и художественных предпосылок армянской советской литературы и литературоведения, ибо наследие Налбандяна принадлежит к тому направлению литературы прошлого, историческое развитие которого закономерно привело к возникновению социалистической художественной культуры. В этом смысле мы – прямые наследники Микаэла Налбандяна.

Возьмем вопрос о народности литературы. Вопрос этот, можно сказать, является основой и исходной точкой эстетических взглядов Налбандяна. С самого начала он придерживался твердого убеждения, что литература – не имманентное явление, ее развитие обусловлено различными факторами национальной истории, жизни и психологии. Еще в ранней работе «Слово об армянской письменности» (1854- 1855), отдавая определенную дань идеалистическим взглядам и видя начало всего в абстрактном феномене «национального духа», Налбандян тем не менее правильно понимал зависимость поэзии от хода национальной истории. Он писал: «Дух, которым живет нация, одухотворяет историю, а последняя – художественное творчество. Следовательно, каков народ, такова и его история, а какова история народа, таково и художественное творчество его» (I, 199). В последующие годы в произведениях, опубликованных на страницах журнала «Юсисапайл», Налбандян вновь и вновь обращается к теме «литература и народ», обосновывает принципы реализма, считая правдивое и всестороннее воспроизведение национальной жизни необходимым условием не только успеха, но и самого существования литературного произведения. Положительный герой его незавершенного романа «Вопрошение мертвых» граф Эммануэл, который является выразителем идей самого автора, говорит: «Единственным источником национальной литературы народов является их национальная история, то есть – жизнь нации… Литература должна иметь душу, она должна быть озарена жизнью, а эту жизнь она может почерпнуть из чего-то такого, что само имело жизнь… Какова сама нация, какова жизнь нации, такова и ее история; а какова ее история – такова и ее литература» (I, 133).

Две цитаты, приведенные нами, внешне очень похожи, но между ними есть и существенная разница. Во втором случае место «национального духа» занимает более реальное понятие, каким является «жизнь нации». Литература может осуществить свое призвание и задачи лишь в том случае, когда верно отражает национальную жизнь.

Не случайно в своих критических статьях Налбандян не раз сравнивает литературу с зеркалом (а роман X.

1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 20, стр. 179.[↩]
2. А. И. Герцен, Собр. соч. в 30-ти томах, т. XXVII, кн. 1, Изд. АН СССР, М. 1963, стр. 243.[↩]
3. Микаэл Налбандян, Сочинения в двух томах, т. I, Изд. АН Армянской ССР, Ереван, 1968, стр. 411. Все цитаты, кроме особо оговоренных, приводятся по этому изданию (в скобках указывается том и страница).[↩]