№12, 1970/На темы современности

Пора зрелости (Заметки о современной литературе ГДР)

1

Литература нашей страны с самого начала интенсивно включилась в великий процесс преобразования всей общественной жизни, поведения, мышления и чувств людей. А. Зегерс, вспоминая, что побудило ее после 1945 года поселиться в советской зоне оккупации, говорит о своеобразной притягательной силе ощущения, что «там окажется необходимым и будет с благодарностью принят именно тот труд, к которому я способна в борьбе, развернувшейся за новое общество и за каждого отдельного человека». Крупных писателей немецкого народа, подвергавшихся травле, изгнанных фашистами, притягивало именно то общество, которое всесторонне и решительно покончило с системой буржуазного насилия, с самой крайней его формой – фашизмом. И. -Р. Бехер, А. Цвейг, А. Зегерс, Э. Вайнерт, Ф. Вольф, Л. Фюрнберг и многие другие сразу же стали в ряд с теми людьми, кто считал своей главнейшей обязанностью показать народу сущность фашистского варварства, отрезвить его, но в то же время ободрить, нацелить на строительство нового общества. Задача состояла в том, чтобы средствами искусства бороться с предрассудками прошлого в сознании людей. С другой стороны, новые формы общественного развития требовали и от самого искусства обращения к новым героям, сюжетам, конфликтам.

Писатели, посвятившие свою жизнь борьбе против фашизма, прекрасно знали законы развития общества, они обладали глубоким пониманием людей, а также четкими эстетическими принципами, формировавшимися на основе ясного понимания своей художнической задачи, а также критического подхода к произведениям великих мастеров прошлого и настоящего. Такие писатели, как И. -Р. Бехер, принесли с собой на родину богатый опыт советской литературы.

На этой основе были созданы произведения не только национального, но и общемирового масштаба, такие, как «Шаг середины века» Бехера, «Решение» Зегерс, «Цена мечты» Цвейга; в эти годы увидели свет и такие, давно написанные вещи, как «Жизнь Галилея» и «Кавказский меловой круг» Брехта. Их гуманистический пафос зазвучал в новых общественных условиях с особой силой.

Творчество известных мастеров явилось прекрасной школой для писателей, пришедших в литературу после 1945 года. Однако главным импульсом творчества служил им, разумеется, собственный опыт. В книгах Ф. Фюмана, Э. Штриттматтера, Г. де Бройна, Д. Нолля, М.-В. Шульца вновь и вновь с неослабевающей остротой возникает вопрос, как могло случиться, что они, подобно многим другим, были ослеплены фашизмом. Но не за тем только, чтобы восстановить былое, обращаются эти авторы к опыту прежних лет. Прошлое должно послужить уроком настоящему, люди не должны повторять страшных ошибок – таков общий нравственный вывод их произведений.

Анализ, исследование прошлого и настоящего, определение собственного места в обществе, а также личной ответственности за самих себя, за современников и за будущие поколения составили идейно-художественную основу многих, всему народу известных произведений. Г. Кант предпослал в качестве эпиграфа к своему роману «Актовый зал» цитату из Гейне: «День нынешний есть результат вчерашнего. Следует уяснить себе, чего желал тот, если хочешь понять, чего желает этот.» В «Мельнице Левина» И. Бобровский говорит о пересекающихся путях различных поколений: «…Грехи отцов взыщутся с детей вплоть до третьего и четвертого колена», – и добавляет: «Тут лишь копни – и концов не сыщешь. Мы повсюду вокруг находим виноватых и смотрим на них с осуждением, а сами тем временем, быть может, втихомолку выгораживаем себя».

Не так давно Э. Штриттматтер опубликовал рассказ «Адам и электричество». Главный его персонаж – старик Адам – всячески противится проникновению электричества в родную деревню, ибо это грозит ему потерей работы, но в конце концов и его захватил интерес к этому чуду. Штриттматтер основывается на поговорке, что человек (в каком бы возрасте он ни был) снова и снова «умерщвляет в себе ветхого Адама», освобождается от старых взглядов. И в своем повествовании писатель вполне обоснованно подходит к выводу: «Старый Адам снова в самой гуще жизни». Библейское иносказание оказалось здесь весьма удачным художественным приемом. В старом Адаме оживают тысячелетия, он символизирует в рассказе не только длительное отрицание нового бесчисленным множеством людей, но и то понимание глубокого смысла преобразований, которое приходит после длительных поисков. Человек для Адама и «треклятое двуногое», и «великий искусник», совершающий неслыханные подвиги. Старик Адам гордится человеком, хотя подлость человеческой натуры ему тоже известна, не зря он вспоминает погибшего, на фронте Шедлиха, добровольно отправившегося на войну, вместе с которой страна погрузилась в глубокий мрак. Но Адам верит в свет, и если человек говорит: «Да будет свет!» – это для него доказательство богоподобности, могущества и жизнестроительной способности человека,

Произведения, подобные этому рассказу, а также сказке для взрослых Ю. Врезана «Черная мельница» (в ней герой сербского фольклора Крабат – олицетворение храброго, мужественного и человечного духа угнетенных – побеждает «черного мельника», который символизирует бессовестность и бесчеловечность угнетателей), исполнены большого исторического смысла и потому могут быть поставлены в ряд с романами, в которых изображается непосредственно крах фашизма и начало строительства нового общества («Приключения Вернера Хольта» Д. Нолля, «Ущелье» Г. де Бройна, «Мы не пыль на ветру» М.-В. Шульца).

Именно этой общественной конкретностью, сознательной активностью, имеющей целью коренное изменение общества и отдельного индивидуума, подчеркнутой связью с рабочим классом, ведущим борьбу с фашизмом и строящим социалистическое общество, определялось лицо нашей литературы. Тем самым писатели вступили на единственно плодотворный, как для народа, так и для искусства, путь. Такое искусство своим живым опытом противостоит элитарным концепциям, отторгающим художника от народа и обрекающим его на бессилие. «Глядя одновременно поверх одной и другой стороны, писатель сидит в лучшем случае между двумя стульями – нелишне, однако, спросить, не сомнение ли способствует как раз его сократову достоинству…» – так пишет западногерманский литературовед В. Йенс, полагая, что именно такая позиция художника гарантирует ему успех. Но даже ход литературного развития в самой Западной Германии убеждает в том, что критик заблуждается. Сегодня все сильнее и сильнее проникают в западногерманскую литературу идеи человеконенавистничества и их апологеты вовсе не сидят «между двумя стульями». Пассивное сопротивление подобного рода псевдоискусству осуществляется творчеством иных гуманистически ориентированных литераторов. Последнее, однако, ослабляется идеей одиночества, отчужденности человека от хода исторического процесса. Наконец, многие писатели восстают против империалистического общества, враждебного искусству, и приближаются таким образом к демократическим позициям. Именно эти позиции (к ним пока тяготеют прежде всего поэты-лирики и драматурги) открывают возможность осмысления бытия человека с точки зрения борьбы против империализма, именно они могут обеспечить истинный прогресс искусства. Некоторые писатели Западной Германии сейчас заново открывают индивидуальность – и свою собственную, и человека, осознающего себя полноправной личностью, находят новые формы художественного выражения. К числу таких литераторов следует отнести участников группы «Гамбург леволитературный», а, также К. Гайслера, Г. Вальрафа, Э. Фрида, Г.-М. Энценсбергера – автора пьесы «Допрос в Гаване».

В противоположность культурному варварству империализма и в полном соответствии с характером общественных сил, призванных построить общественную жизнь без антагонизмов, социалистическая литература по самой природе своей глубоко человечна. Принимая изменяемость мира как неизбежность, она обращается к людям, его преобразующим, ориентируется на художественную необходимость выявлять взаимосвязи и правду общественной жизни и индивидуального бытия, ей чужда самоуспокоенная узость элитарных воззрений на художественное творчество. Революционное развитие общества требовало от искусства новых форм, расчищало пути свободному выявлению художественной индивидуальности. Точно об этом сказал Г. Заковски: «Развитие нашей страны всегда протекало революционно и дальнейшее ее развитие также будет революционным. Отсюда следует лично для меня, что все виды искусства ГДР обязаны быть боевыми, что литература ее должна быть революционной, если хочет воздействовать на чувства массового читателя, если хочет стать доходчивой для массового читателя и необходимой ему».

В настоящее время выходит много антологий, которые пользуются успехом у читателей («Первый миг свободы», «Рукописи», «Заявки», «Крупица золота – антология пишущих рабочих», «Когда Никель был дважды датчанином – новая проза – новые имена», «Приглашение к началу весны», «Встречи – новые авторы», «Из опыта жизни»). В этих антологиях собраны не только созданные в новой манере рассказы известных авторов, но и работы начинающих литераторов. После буйных 1968-1969 годов, когда один за другим появлялись романы, вызвавшие широкие дебаты литературной общественности, ныне заметны усилия закрепиться на завоеванной территории. Уже эти романы показали, каким плодотворным может быть изображение дел и мыслей людей, интересы которых принципиально совпадают с интересами всего общества, которые сознательно ощущают себя частью социалистического человеческого сообщества. Конфликты в этих произведениях порождены либо индивидуальным, большей частью временным, отставанием того или иного героя от уровня общественного сознания, либо его стремительным продвижением вперед. Писатели при этом не ограничиваются простым вскрытием конфликта и доказательством его существования в реальной действительности: они стремятся к эстетической реализации того, что Брехт назвал «наслаждением от возможности освоить человеческие судьбы». Эпические масштабы романа позволяют воплотить подобного рода конфликты наиболее полно. Но не осталась в стороне от общей тенденции и поэзия. Длительное время в ней царил белый стих, нехарактерный для немецкой поэтической традиции, буднично-безразличный тон, но в последнее время поэты все чаще используют многообразные богатства литературной традиции, особенно немецкой социалистической литературы, и в их творчестве – особенно в песне, а также в гимне и балладе – получают выражение чувства радости людей, прошедших трудные испытания и добившихся победы.

Маркс некогда сказал, что истинное духовное богатство индивидуума полностью зависит от богатства его действительных отношений с обществом. Действие этой формулы может быть распространено и на Художественное развитие нации. Наша литература пополняется все новыми именами, и это уже само по себе служит доказательством эстетической продуктивности социалистических общественных отношений. О близости современной нашей литературы народным интересам и нуждам свидетельствует то, что очень многие читатели связывают литературных персонажей с явлениями жизни. Нашему сознанию стали близки такие герои, как мастер Фальк из телепьес Б. Вогацкого, Гертруда Хаберзаат из телепьесы Г. Заковского «Дороги странствий», Роберт Лозе и Томас Хельгер из «Доверия» А. Зегерс, Бинкоп и Симмон из «Оле Бинкопа» Э. Штриттматтера, Янек Вольке из «Санкт-Урбана» М. Фиртеля, Карл Эрп из «Буриданова осла» Г.

Цитировать

Гроссе, А. Пора зрелости (Заметки о современной литературе ГДР) / А. Гроссе // Вопросы литературы. - 1970 - №12. - C. 55-70
Копировать