Политика и художественная культура

В наши дни особую актуальность приобретают вопросы соотношения, взаимосвязи и взаимодействия политики¹ и художественной культуры. Этому имеются веские основания. Ведь многое в истории нашей культуры, как и в истории партии и государства, объясняется позитивным или же негативным взаимодействием политики и художественной культуры. Переход партии к политическим формам руководящей деятельности, в том числе и в сфере художественной культуры, вызывает много вопросов, касающихся названной проблемы. Кроме того, практические задачи гуманизации жизни советских людей, сложившаяся в последние годы социально-культурная и идеологическая ситуация внутри страны и в международных отношениях настоятельно требуют перестройки взаимоотношений и взаимодействия политики и художественной культуры.

С сожалением можно констатировать, что в теории после Ленина по этой проблеме мало «наработано», хотя в партийных документах и в многочисленных статьях и книгах советских и зарубежных исследователей ей уделялось всегда значительное внимание. В сознании людей глубоко закрепились положения, которые со временем стали превращаться в безжизненные охранительные догмы и конъюнктурные объяснения. Мы разучились признавать неудобные для нас (с точки зрения классовой и партийной) факты и явления художественной жизни. Любая проблематичная постановка вопросов в этой сфере нередко таила в себе реальную возможность получения ярлыка ревизиониста по меньшей мере².

Разработке проблем взаимоотношения политики и художественной культуры препятствовала, кроме того, одна особенность нашей жизни, которая приобрела характер социокультурной «традиции»: начиная с 30-х годов политике партии не принято было давать критические оценки. Политику партии следовало возносить, воспринимать как высшую оценочную позицию. Под политику «подгонялись» идеология, в целом теория, творчество, художественная жизнь.

В свете существовавшей политики следовало истолковывать факты самой жизни, давать оценки действительности и ее реальным тенденциям, а также формировать мировоззрение людей. В художественных произведениях оценки явлений, отображающих действительность, не должны были расходиться с оценками, уже принятыми в партии, в государственном аппарате, что должно было означать – и в обществе.

Ирония же заключалась в том, что после смены партийных лидеров вдруг вскрывались недостатки в разработке и осуществлении политики, подвергались критике отдельные лидеры прошлого (но не партия, ибо считалось, что партия ошибаться не может!). Корни такой «традиции» – в авторитарно-бюрократических методах руководства, утвердившихся в нашей стране во времена культа личности Сталина. В этой «традиции» отчетливо проявился отход от тех принципов партийной деятельности, о которых говорил В. И.

1. Политика рассматривается и как практические отношения, и как идеология, без их разграничения. [↩]
2. Кстати, было бы весьма интересно вернуться вновь к анализу (но непредвзятому и без догматических установок) посвященных данной проблеме работ Альтюссера и других зарубежных марксистов, да и работ Гароди и Фишера.[↩]