По страницам литературоведческих и литературно-критических изданий

«Филологические науки», 2000, № 3

Обозреваемый номер полностью посвящен гендерной проблематике, в нем опубликованы «наиболее интересные гендерные исследования в области литературоведения, лингвистики и истории».

«Под гендером мы понимаем социокультурную конструкцию и различаем понятия «гендер» (gender – социальный пол) и «пол» (sex – биологический пол), – пишет Марья Рюткенен (Финляндия) в статье «Гендер и литература: проблема «женского письма» и «женского чтения». – Гендер создается в отношении к социокультурной ситуации в обществе, определяющей одни черты как женственные, а другие как маскулинные: мы социализируемся в женщин и мужчин. Это очень сложный процесс развития человека в члена общества и социокультурной среды, где важную роль играет усвоение ребенком языка… В настоящей статье я рассматриваю проблематику «женского письма», т. е. ставлю вопрос, можно ли изучать гендер в тексте и, если да, то каким образом».

А. В. Кирилина в работе «О применении понятия гендер в русскоязычном лингвистическом описании» уточняет содержание понятия «гендер» и анализирует соотношение понятий «sexus» и «gender».

Здесь же опубликована статья О. В. Рябова «Миф о русской женщине в отечественной и западной историософии». Исследователь изучает причины существования названного мифа и выделяет качества, наиболее часто атрибутируемые русской женщине.

«Глазами Аргуса (мотив молвы в русской женской прозе первой половины XIX века)» – материал И. Л. Савкиной. Автор так формулирует основную тему своей работы: «Мотив молвы (сплетен, слухов, злословии, пересудов…) – достаточно распространен в русской литературе начала XIX в…. Особое место он занимает в женской прозе этого времени, приобретая здесь дополнительные оттенки и функции, связанные с гендерными аспектами и, в частности, с вопросами о месте женщин в патриархатном обществе, с проблемой власти и речи. Некоторые из них мы проанализируем в этой статье на материале произведений Елены Ган, Надежды Дуровой и Марии Жуковой».

Исследованию поэзии Виталия Кальпиди – «одного из лидеров поколения 80-х, автора пяти поэтических книг, лауреата премии Аполлона Григорьева», известного уральского издателя и культуртрегера – посвящена статья М. П. Абашевой «Мифология женского в поэзии Виталия Кальпиди».

Н. Л. Пушкарева в своей работе «У истоков женской автобиографии в России» отмечает следующие черты «автобиографий русских дворянок XVIII-XIX вв.»: «Рассказывая о пережитом, они стремились быть честными перед самими собой, но невольно дополняли, «олитературивали» пережитое… конструировали… прожитую ими реальность, с моей точки зрения, несколько более романтизированно, нежели мужчины… Женщинам реже, чем мужчинам, свойственно стремление обобщать свой жизненный опыт, экстраполируя его на опыт «всех», и тем более навязывать его читателю… Эта «неагрессивность» женского текста подчеркивает его привлекательность и для современных читателей, уставших от назидательности… Еще одной чертой женских автобиографий в России XVIII – начала XIX в. является полное отсутствие в них сексуализированного или эротизированного дискурса. Это резко отличает русские автобиографические

женские тексты рассматриваемой эпохи от западноевропейских… Однако, несмотря на латентность, «спрятанность» чувственно-физиологических рефлексий, читатель «женских» автобиографий XVIII – начала XIX в. не может не заметить, что именно они открыли «шлюзы» мощному потоку личностного, индивидуального (хотя и не обнаженно-раскованного) восприятия мира. Женщины проще и естественнее, чем представители противоположного пола, отягощенные чинами и должностями, говорили о том, что их окружало в повседневности, в семье, в кругу близких. Домашний, семейный быт был для них главной «сферой обитания», и потому написанные ими тексты способствуют – прямо или косвенно – переоценке ценностей в пользу частной сферы жизни человека, на что в полной мере решилось лишь последующее, XX столетие».

«Еще раз о «Гадюке» Алексея Толстого (попытка гендерного анализа)» – статья Е. И. Трофимовой. В ходе анализа указанного произведения автор работы отмечает: «Хотя и трудно предположить, что Толстой осознанно ставил перед собой задачу чисто феминистского свойства, тем не менее как талантливый и проницательный писатель, как человек несомненно знакомый с идеями 3. Фрейда, О. Вейнингера, будоражившими русское общество конца XIX – начала XX века, он сумел почувствовать и выразить в своей повести некоторые проблемы женской эмансипации. Писатель по- своему хотел осветить так называемый женский вопрос, постоянно проводя мысль о биологической детерминированности жизни женщины и о том, что чем больше разведены жизни мужчины и женщины, тем лучше для обоих полов; сближение и смешение полов в общении, не говоря уже о равенстве, являются свидетельством происходящего упадка и катастрофы – такова одна из идей А. Толстого в повести «Гадюка», – поскольку приводят лишь к несостоявшейся женской жизни и к краху. Таким образом, через драму героини писатель демонстрирует тупиковый путь эмансипации женщины в абсолютном приятии маскулинистской системы ценностей, в отказе от суверенных прав своей личности и полной трансформации «своего» в «другое».

Здесь же читатель найдет материал И. А. Гусейновой и М. В. Томской «Гендерный аспект в текстах современной рекламы (на материале журнальной прессы ФРГ)».

«Примечательно, что сегодня самый популярный автор детективов в России – женщина. Александра Маринина неоспоримо занимает первое место на рынке бестселлеров. Недалеко от нее отстоит Полина Дашкова, а потом ряд других авторов-женщин. Некоторые критики уже поспешили охарактеризовать романы Марининой терминами «женский детектив» и «черный женский роман». Насколько эти определения правильны и какую роль играют гендерные признаки в поэтике романов Марининой – вот что нас интересует в данной статье» – так определяет свою задачу Элен Мела (Франция); ее статью «Игра чужими масками: детективы Александры Марининой» можно прочитать в обозреваемом нами журнале.

К творчеству русской писательницы Елены Андреевны Ган (1814-1842) обращается немецкая исследовательница Элизабет Шорэ в своей работе «Желание любви и страстное стремление к искусству (Елена Ган и ее рассказ «Идеал»)». «Думаю, что стоит подвергнуть сомнению автобиографическое прочтение этого произведения, а тем самым и всего творчества Ган, и предложить новые подходы, – заявляет автор статьи. – Моя интерпретация текста учитывает литературный дискурс по вопросу гендерной дифференциации с учетом времени возникновения этого рассказа. В своей работе я

буду опираться на теории, касающиеся женской психологии развития, в частности, на идеи Н. Ходоров и Дж. Бенджамин, изложенные в их работах последнего времени».

Э. Шорэ приходит к следующему выводу: «…новое прочтение рассказа Е. А. Ган «Идеал» показывает, что для текстов женских авторов, особенно XIX в., необходима новая практика литературоведческого анализа. Эти тексты можно понять… как палимпсесты, в которых под кажущимся подтверждением конверциональных литературных тем и форм прочитывается субтекст, где дается иное, зашифрованное в символах женского опыта толкование мужских картин. Для того чтобы можно было понять эти тексты как двойные и описать их в их разрушительном потенциале, необходим сравнительный анализ и привлечение литературной традиции, а прежде всего концептов, затрагивающих проблему гендерной дифференциации. Это привело бы не только к новым интерпретациям, но и к изменению оценок произведений писательниц.

Рассказ «Идеал» является примером того, что именно открытость текстов, их разорванность, кажущаяся бесформенность, равно как и мнимое эпигонство, несут большой значимый потенциал. Признание этого факта ведет к потребности разрабатывать новые критерии для включения поэтесс и женщин-прозаиков в литературную традицию. Эти критерии будут отличаться от принятых до сих пор в литературоведении и литературной критике. Возможно, новая практика анализа повысит интерес современных русских писательниц к женской литературной традиции в рамках их собственной культуры, к сознательному восприятию этой традиции, а именно – не к ее тривиализации и маргинализации, а в большей степени к признанию того, что звучащие в текстах темы не станут отторгаться сегодняшними писательницами».