Педагогические взгляды Герцена
Е. И. Зейлигер-Рубинштейн, Педагогические взгляды А. И. Герцена, Изд. Ленинградского университета, 1958, стр. 159.
Тема этой небольшой книжки может показаться узкой, специальной, однако было бы неправильно делать вывод о том, что работа эта не имеет непосредственного отношения к литературоведческому изучению наследия А. И. Герцена.
Вопросы воспитания вставали перед Герценом в неразрывной связи с проблемами социалистической переделки мира и человека, с теми «нравственными переворотами», которые совершатся «около очага», станут «поведением, образом действия, привычкой, если хотите», то есть войдут в быт общества.
В своих собственных детях и вообще в юном подрастающем поколении Герцен надеялся увидеть представителей «новой жизни», – связь их личной судьбы с судьбами революции, народа, социализма была для него несомненной.
Все это говорит о том, что педагогические взгляды Герцена являются органической и очень важной частью его гуманистических воззрений. Значение же последних для нас сейчас особенно велико, потому что автор «Былого и дум» принадлежит к тем писателям, в творчестве которых стремление к «новому человеку» социалистического общества выступало с особенной силой, драматически сталкиваясь с препятствиями, поставленными в то время действительностью и историей.
Сегодня, когда «формирование нового человека с коммунистическими чертами характера, привычками и моралью», как отмечается в постановлении ЦК КПСС «О задачах партийной пропаганды в современных условиях», стало практической задачей, постановка Герценом педагогических вопросов в большой революционной перспективе и вместе с тем с глубоким психологическим проникновением в сущность воспитываемых характеров, во всем их индивидуальном своеобразии представляет большой интерес.
Исходя из этического учения Герцена, из понимания им исторической сложности и многообразия отношений личности и общества, автор скрупулезно привлекает из произведений и писем писателя мысли и образы, говорящие о приложении этих общих принципов к жизненным наблюдениям и практическим задачам воспитания ребенка и подростка. Сделано это очень тщательно, с превосходным знанием и вдумчивым использованием герценовских текстов. Особенно удачна глава «Герцен как отец-воспитатель», занимающая почти треть книжки. Именно эта глава особенно ясно показывает, как и в данной области у Герцена «частное» неразрывно соединялось с «общим» и как основной задачей воспитания для него являлся рост личности во всем ее богатстве и разносторонности, и вместе с тем рост политический, идейно целенаправленный.
И в своем личном семейном быту Герцен глубоко и с подлинным волнением сознавал, что от него и его жены будет зависеть дать ребенку «первое направление ума и сердца», то есть направление и идейного и общего духовного и эмоционального развития.
Совершенно правильно отмечает автор, что дети Герцена «восприняли общий дух окружавшей их среды, влияние окружавших их людей, для которых вопросы революционного движения были основными вопросами их жизни. Герцен не только не удалял их из среды взрослых, но сам активно включал их в эту среду. Это в полной мере соответствовало взглядам писателя на значение раннего пробуждения у подрастающего человека общественных интересов. Герцен использует каждый случай, чтобы приобщить детей к героическим историческим событиям, к революционным традициям» (стр. 113- 114). Очень любопытны строки из сочинения дочери Герцена Лизы, отличавшейся необычайной и ранней одаренностью, сочинения, написанного ею в пятнадцатилетнем возрасте: «У меня всегда была страсть к политике; когда, в четырехлетнем возрасте, меня начали обучать чтению на подвижных буквах, первая фраза, которую я сама составила, была: Земля и воля! Итак, мое увлечение политикой началось на моем четвертом году и кончится, вероятно, с моей смертью».
Книжка Е. Зейлигер-Рубинштейн, разрабатывая существенную сторону идейного и литературного наследия Герцена, выполняет эту задачу полнее и тоньше, чем ранее опубликованные работы на ту же тему (ср., например, статью М. Шабаевой «А. И. Герцен и его педагогическая теория», служащую введением к сборнику «Избранные педагогические высказывания» Герцена, Изд. Академии педагогических наук РСФСР, М. 1951).
В книге имеются отдельные неточности и неудачные формулировки, неспособные, однако, повлиять на общую ее оценку. Так, например, автор говорит, что в последний период жизни Герцена «были развеяны его последние надежды на роль и значение дворянского класса в деле возрождения и развития родной страны» (стр. 44). Но Герцен никогда не надеялся на дворянство в целом, он имел в виду лишь дворянскую интеллигенцию своего времени Неточно замечание, что в книге «С того берега» Герцен «в числе ряда важных вопросов считал нужным также объяснить русскому обществу мотивы своего добровольного и вместе с тем вынужденного отъезда из родной страны» (стр. 24). Это относится лишь к предисловию к русскому изданию книги.
Довольно беглый характер носит последняя глава «Герцен и студенчество», но по сути дела отношение Герцена к студенческому движению выходит за пределы темы данной работы, В целом же положительное значение книги Е. Зейлигер-Рубинштейн не подлежит сомнению.