Воспоминание о зайце и охотнике
Юрий ЛЕВИТАНСКИЙ
Я знаю давно,
что когда умирают зайцы,
в угасании тихом отринув и грусть и корысть,
равнодушны невиданно,
часто другие зайцы
не замрут и даже
не бросят морковку грызть.
За бессердечие как вы их там ни корите –
прямо рядом с усопшим,
и даже не сникнув с тоски,
озорная зайчиха
будет в хрупком корыте,
как ни в чем не бывало
стирать,
извините,
носки.
Безразлично заезжей зайчихе: что слезы, что пена!
Почившего в бозе похоронивши едва,
распевает она беззаботно сонаты Шопена
или вдруг дробно-дробно исполнит Этюд N 2.
От двустволки спасаясь
и в киноэкраны врезаясь,
гибли толпами зайцы
различных долгот и широт.
Но однажды родился
такой иронический заяц,
который решил не погибнуть, а – наоборот!
Время вовремя вычислив,
с шерстки повычистив вычески
иронический заяц, доверием облечен,
разъяснил популярно охотнику,
что исторически,
да и фактически
охотник
как класс
обречен.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №5, 1978