Воспоминание о зайце и охотнике

Юрий ЛЕВИТАНСКИЙ

Я знаю давно,

что когда умирают зайцы,

в угасании тихом отринув и грусть и корысть,

равнодушны невиданно,

часто другие зайцы

не замрут и даже

не бросят морковку грызть.

За бессердечие как вы их там ни корите –

прямо рядом с усопшим,

и даже не сникнув с тоски,

озорная зайчиха

будет в хрупком корыте,

как ни в чем не бывало

стирать,

извините,

носки.

Безразлично заезжей зайчихе: что слезы, что пена!

Почившего в бозе похоронивши едва,

распевает она беззаботно сонаты Шопена

или вдруг дробно-дробно исполнит Этюд N 2.

От двустволки спасаясь

и в киноэкраны врезаясь,

гибли толпами зайцы

различных долгот и широт.

Но однажды родился

такой иронический заяц,

который решил не погибнуть, а – наоборот!

Время вовремя вычислив,

с шерстки повычистив вычески

иронический заяц, доверием облечен,

разъяснил популярно охотнику,

что исторически,

да и фактически

охотник

как класс

обречен.