№3, 1974/Заметки. Реплики. Отклики

Опираться на факты

За последние два года значительно расширилось наше представление о литературном процессе XX века, о становлении и развитии советской культуры. В обиход введены забытые или малоизвестные писательские имена, целый ряд неисследованных явлений стал объектом внимательного изучения в осмысления.

Понятен и психологически легко объясним интерес к авторам и произведениям, которые дополняют (иногда изменяют) уже сложившееся я казавшееся незыблемым понимание того или иного периода литературного развития. Нет сомнений, чем меньше «белых пятен» в истории культуры, тем полнее, объективнее и глубже представление о литературном процессе, о его богатстве, многогранности.

В советском литературоведении прочно утвердился диалектический, конкретно-социальный подход к сложным, неоднозначным явлениям культуры, позволяющий определять их реальную ценность, их место в историко-литературном развитии. Быть может, одна из наиболее серьезных методологических трудностей и состоит в умении «вписать» то или иное произведение в контекст культурного процесса, выявить силы притяжения и отталкивания, связи с основным руслом литературного движения эпохи. Особенно важно, чтобы требованиям этим отвечали работы, посвященные писателям, чей творческий путь был сложен, противоречив. Здесь весьма существенна точность и научность подхода: не преувеличивать роль, значение тех или иных явлений в нашем художественном наследии, не преуменьшать их. Между тем и та и другая крайности иногда дают о себе знать. В этой связи хотелось бы высказать ряд соображений по поводу некоторых недавних работ о творчестве И. А. Бунина.

Нет никакой необходимости напоминать, насколько необычна – по сравнению с другими русскими классиками – судьба художественного наследия Бунина, насколько непрост и непрям был его путь. Сегодня Бунин – один из весьма популярных авторов, число почитателей его таланта легче преуменьшить, чем преувеличить. Этот факт совсем недавно был подтвержден выходом 84-го тома «Литературного наследства», посвященного Бунину. Две книги «Литературного наследства» – издания, в общем-то, академического, рассчитанного, как правило, на «узких специалистов», – разошлись мгновенно; к этому следует прибавить, что магазины «Академкниги» прекратили предварительную запись задолго до того, как был отпечатан тираж издания…

Свидетель (и непосредственный участник) нескольких литературных эпох, Иван Алексеевич Бунин соединил в своем творчестве разнородные, порой взаимоисключающие тенденции. Надо ли говорить, насколько это непростая (и вместе с тем – интереснейшая!) фигура для исследования, насколько бесплодны огрубленно-социологические и эстетски-субъективистские толкования бунинского наследия.

В основе нескольких монографий, десятка докторских и кандидатских диссертаций, многочисленных статей о Бунине – плодотворный и верный подход к писателю, стремление объективно разобраться в его творчестве. Конечно же, не все его произведения изучены одинаково и в полной мере. Дореволюционная часть художественного наследия Бунина исследована подробнее, глубже, обстоятельнее, точнее, нежели эмигрантская. Что касается послереволюционной прозы Бунина, то еще совсем недавно она оценивалась весьма однолинейно: почти всему, что было создано Буниным в эмиграции, отказывалось в жизнеспособности, в художественной ценности, Сегодня литературная наука далеко ушла от подобного упрощенного взгляда. Исследователи стремятся диалектически подходить к этой далеко не равноценной и не однородной части бунинского наследия, учитывать сложное переплетение политических, жизненных, творческих факторов, влиявших на Бунина-эмигранта.

Немалый вклад в изучение эмигрантского периода (и всего творчества Бунина) вносит 84-й том «Литературного наследства». Печать уже дала справедливо высокую оценку этому изданию. Мы получили, в сущности, своеобразное дополнение к известному девятитомному Собранию сочинений Бунина. Основательностью подхода к творчеству писателя, богатством фактического материала, тщательно и любовно собранного и прокомментированного, бунинский том «Литературного наследства» чрезвычайно полезен исследователям.

Стоит отметить, что наряду с не публиковавшимися прежде произведениями Бунина, статьями и воспоминаниями о нем в «Литературном наследстве» напечатана и подборка «Из отзывов советских писателей о Бунине». Это в большинстве своем интересные размышления, в которых говорится о восприятии бунинских произведения. Однако в этих откликах есть и субъективные суждения, вызывающие несогласие.

Один из пунктов анкеты сформулирован так: «Каково ваше отношение к эмигрантскому творчеству Бунина?» Большинство писателей, ответивших на анкету, высоко оценивают произведения Бунина, созданные в эмиграции. Наиболее сдержанный среди приведенных отзывов принадлежит Г, Бакланову: «По живописи, по чувству слова (а у Бунина оно поразительное) рассказы его, написанные в эмиграции, быть может, и не слабей прежних его вещей. Но как бы ни была важна эта сторона художественного творчества, главным все-таки остается то, ради чего пишется вещь. А вот это главное во многих рассказах не представляется значительным (я имею в виду эмигрантский период)».

Г. Бакланов, в сущности, почти единственный, кто попытался ответить на анкету неоднозначно. Со своей стороны он поставил весьма немаловажный вопрос – о содержательности таланта Бунина, о его направленности.

Разумеется, нельзя не учитывать, что ответ на анкету – жанр особый, не слишком побуждающий автора к углубленным размышлениям, к теоретическим обоснованиям. Нельзя также никому насильно навязать любовь к писателю, как и нельзя насильно лишить привязанности, Поэтому восторженные высказывания о произведениях, созданных Буниным в эмиграции, следует принять как факт, как свидетельство читательских вкусов (в данном случае – вдвойне полезное и поучительное, поскольку в качестве читателей выступают здесь известные советские литераторы). Но быть может, небесполезно разобраться в природе этого читательского отношения, попытаться объяснить полемически заостренный тон некоторых высказываний. Не порожден ли он недостаточной методологической четкостью с которой часть критики подходила к бунинскому творчеству? В какой степени разные этапы творческого пути Бунина разнятся между собой, что сохранил и что отрицал Бунин в процессе развития, какие художественные принципы оставались для Бунина неизменными, а какие претерпели эволюцию? На подступах к этим вопросам и стоит сейчас литературная наука.

Но литераторы (выступающие, повторяю,: в данном случае как читатели, как поклонники бунинского таланта) опираются, естественно, не на завтрашний уровень литературоведения; их крайности, быть может, рождены полемикой с прямолинейными вчерашними суждениями. Вероятно, именно этим и можно объяснить неточность, спорность некоторых писательских суждений о Бунине. В нескольких высказываниях правомерность деления бунинского творчества на какие-либо этапы вообще поставлена под сомнение. «Делить творчество Бунина на два периода, на эмигрантский и доэмигрантский, по-моему, нельзя. Писатель один – Бунин, и он неделим для русской культуры», – утверждает В. Белов. «Я не делю творчество Бунина на периоды – эмигрантский и доэмигрантский», – замечает В. Боков. «Я не делю Бунина прозаика на «до эмиграции» и «в эмиграции», – пишет Л.

Цитировать

Гейдеко, В. Опираться на факты / В. Гейдеко // Вопросы литературы. - 1974 - №3. - C. 237-245
Копировать