Обманчивость коротких путей

Полностью разделяю мысль Н. Кудряшева, что сегодня мы ведем речь о литературном образовании миллионов жителей страны, и хочу для начала прибегнуть к беллетристическому примеру.

У Г. Владимова в романе «Три минуты молчания» есть жанровая сценка, где некий видавший виды моряк попадает в положение школяра. Дабы стать дипломированным штурманом, он должен под присмотром педагога сочинить письменное рассуждение на тему «Радуюсь я, это мой труд…». Экзамен проводится в море, на плавучей базе, и вокруг соискателя диплома скапливаются веселые болельщики. Кто-то готовит ему шпаргалку, кто-то подает дурашливые советы. В общем, идет вполне здоровая потеха, потому что экзамен этот – не что иное, как обрядовое действо, знакомое болельщикам по личному опыту, и просто грех не посмеяться над озадаченным товарищем, которому неизвестны правила игры. Веселая сценка из владимовского романа в одном по крайней мере отношении глубоко реалистична: в ней заключена правда о не слишком лестной популярности наших педагогических стандартов, наших воспитательных действий на ниве школьной словесности.

Мы настолько верны своим привычкам и пристрастиям, так твердо ступаем в собственный след, что нас давно знают наизусть вместе с набором любимых нами цитат, поучительных фактов и списком «типичных представителей». Наша главная беда в том, что мы подходим к искусству во всеоружии ремесленного навыка и, обычно сами о том не подозревая, прививаем его своим воспитанникам. Будь положение иным, вряд ли мог возникнуть в Москве кустарный промысел по производству фотошпаргалок с готовыми «сочинениями» Для выпускников. Побывав в предэкзаменационные дни у памятника Пушкину, вы убедитесь, что спрос на эту фотопродукцию достаточно высок. И нам стоит всерьез задуматься над природой рыночного спроса…

Подобно жителю пристанционного поселка, который легко узнает проходящие поезда, сегодняшний старшеклассник помнит в лицо едва ли не все экзаменационные «темы», издавна курсирующие на линии «Министерство просвещения – средняя школа». Ведь если какую-то их часть и не «прорабатывали» в его классе, существует школьная молва. Мало того, во многих семьях живут изустные предания о том, как некогда старший брат или даже папа с мамой радовали учителей работами о «Мертвых душах» как «гневной сатире» или об «оптимизме» пьесы «Вишневый сад». Десятилетиями держится у нас классический репертуар экзаменационных «тем». Но корень зла, пожалуй, не в том, что они сами по себе примелькались, – примелькалось их застывшее выражение, печать испытанного стереотипа, лежащая на каждой. Стереотип предостерегает ученика от умствований и зовет к трезвому расчету. Ученик, разумеется, себе не враг. Ему нужна хорошая отметка, и он идет предложенным путем или, заплатив два рубля (цена комплекта фотошпаргалок), передоверяет свои заботы кустарю с площади Пушкина.

Экзаменационные «темы» – своеобразный камертон, к которому чутко прислушиваются, не могут не прислушиваться школьные словесники, и одновременно наглядное выражение давней традиции. Традиции превращения классических романов, пьес, поэм в своеобразные «комиксы». Идет ли традиция на убыль? Если да, то чрезвычайно медленно. Во всяком случае, методические материалы, поступающие к учителю по ведомственным каналам, не дают ей угаснуть. Помимо экзаменационных «тем», можно было бы сослаться на многочисленные инструкции, объяснительные записки к программам и т. п., составленные по твердым канонам канцелярского творчества и силой своего примера к такому же творчеству зовущие.

Прошу не принимать сказанное за подготовку к «атаке» на обсуждаемый нами журнал. Нет, я начал вроде бы издалека потому, что уловил в сегодняшнем обмене мнениями тенденцию «не выходить за рамки предмета». «Предмет» же наш – работа ведомственного журнала, на котором, естественно, лежит груз ведомственных традиций. И если мы хотим помочь журналу, разговор о них неизбежен. Лет шесть-семь назад я бы не стал говорить о «грузе», ибо тогдашняя «Литература в школе», по моему убеждению, была в полном ладу с традицией и отдельно от нее не существовала. Хочу присоединиться к тем из выступавших, кто считает, что за последние годы лицо журнала изменилось. Действительно: заметно сократился разрыв в уровне между материалами «Литературы в школе» и серьезным «вузовским» литературоведением, авторы журнала далеко не так усердно, как прежде, «наклоняются» к наименее подготовленной и наименее любознательной категории своих читателей. К участию в журнале стали привлекаться люди, профессионально, а порой мастерски, владеющие пером.