О всемирной литературе в Средние века

Публикуемая статья – одна из последних работ академика Н. И. Конрада. Она представляет собой доклад, предназначавшийся для VI конгресса Международной ассоциации сравнительного изучения литератур (Бордо, 31 августа – 5 сентября 1970 года), в котором автор не смог принять участия из-за болезни.

I

1. То историческое время, которое в европейской историографии принято называть «Средними веками», имеет свой особый индивидуальный облик. В общем, это феодальный этап исторического пути человечества, но каждый народ приходил к этому этапу в разное историческое время, глубоко по-своему; приходил, отталкиваясь от своего прошлого, а это прошлое было разным: у одних это был многовековой период «древнего общества», как мы говорим, с его сложной, богатой культурной жизнью – литературой, наукой, искусством; у других – племенной союз с только оформлявшимися в нем элементами цивилизации. Поэтому и формы, которые принимали феодальные отношения у тех и других, были различны, а от этого зависели и судьбы этих народов, и создаваемые ими культуры.

Все же мы даем этому отрезку исторического пути человеческого общества одно общее наименование, следовательно, видим в нем какую-то целостность. Это объясняется тем, что все народы, из деятельности которых сложилась история Средних веков, входили в определенную мировую систему, которую мы называем феодальной.

2. Что значит в этом случае «система»? То, что все части, которые входят в состав чего-нибудь, как бы ни были они различны, подчинены чему-то одному, а это одно составляет ведущее начало социально-экономического и культурного процесса в его общеисторическом масштабе. Например, мы называем XIX век веком капитализма» но это отнюдь не означает, что капиталистический строй был тогда решительно во всех странах мира. Век этот был капиталистическим потому, что капиталистическое направление на общем пути экономического и социального развития человечества было тогда главным, твердо установившимся и уже показавшим свою эффективность в нескольких странах, ставших тем самым для своего времени передовыми. Отстававшие страны, пусть и с запозданием, либо переходили на тот же путь, а это значило войти в систему капитализма, либо оставались при своем старом строе, но подчинившись ведущей исторической силе, а это значило также войти в систему мирового капитализма, только с особым местом в ней: мы говорим в таких случаях о странах колониальных, полуколониальных и зависимых.

В свете феодализма, как мировой системы именно в таком смысле, мы и можем видеть в Средних веках определенную историческую целостность, учитывая, что в этой системе были и свои ведущие страны, и свои отстававшие, не говоря уже о разных уровнях и формах феодализма даже там, где он утвердился. Нельзя также упускать из виду и то, что вся эта система находилась в непрерывном движении, причем движении отнюдь не прямолинейном и равномерном. Это проявлялось отчетливо хотя бы в том факте, что в течение четырнадцати веков общей истории феодального мира опережающие и отстающие страны менялись своими местами. Поэтому единство в Средних веках – это также и общность самого исторического процесса, его направления и составляющих его экономических, социальных, политических и культурных сил, и эта общность определяла, пусть и меняющийся, но все же глубоко свой, облик всей этой большой исторической полосы.

3. Сложен вопрос – с какого времени начинать историю Средних веков. Если ставить этот вопрос во всемирно-историческом аспекте, ответить на него следует так: с того времени, как феодализм начал складываться как мировая социально-экономическая система.

Когда это произошло? Ответ нам кажется ясен: в III-IV веках. В эти века на феодальный путь стали переходить ведущие страны Древнего мира: в Восточной зоне – Китай (со II-III веков); в Срединной зоне – Иран (с III-IV веков); в Западной зоне – Рим (с III-IV веков). Знамениями этого перехода были в Китае – восстание «желтых повязок» и крушение Ханьской империи, в Иране – народные движения, приведшие к падению Парфянского царства и к установлению державы Сасанидов, в Риме – ряд восстаний в разных частях империи, экономические реформы Диоклетиана и переход к режиму Домината.

Не менее ясно вырисовывается и время конца феодализма как мировой системы – это XVII век. Потому что в 70-х годах XVI века произошла первая в истории буржуазная революция – в Нидерландах, разумеется, и на своем уровне, и со своими особыми историческими задачами, а за нею последовали такие же революции в Англии, в ее Североамериканских владениях, во Франции; каждая – на своем уровне, в своей форме и со своими задачами и последствиями. Таким образом, XVII век является отчетливым рубежом между уходящим миром феодализма и устанавливающимся миром капиталистическим.

II

1. Однако такое понимание термина «Средние века» не единственное: с ним соединяется и другое.

Четырнадцать столетий Средних веков были не неподвижностью, а движением; движением великим, разносторонним; конечно, далеко не прямолинейным, но все же движением, имеющим целенаправленное содержание. На всяком же пути всегда бывают его отрезки, со стороны времени – периоды, в аспекте содержания – этапы. Человечество за время своих «Средних веков» прошло через несколько этапов. Если взять историю тех народов, историческая и культурная жизнь которых началась в Древности и в Средние века продолжалась с такой же полнотой, а так было, например, у китайцев, персов, индийцев, греков, латинян, в их Средние века явственно различаются три этапа: первый был переходным, на нем шла борьба за утверждение новых порядков, за создание новой культуры – той культуры, которая начинала обрисовываться еще в конце Древности; второй этап был временем наиболее своеобразного для феодализма социально-экономического развития и расцвета новой культуры; третий – время выхода этих старых народов на новые рубежи, сопряженного с перестройкой некоторых форм общественной жизни – без утраты ее феодальной социально-экономической основы, но, что для культурной истории было особенно важно, с освобождением от власти идеологических догм, связывающих мысль и деятельность человека, осознавшего самостоятельную ценность своей личности. Лишь отправляясь от этих новых рубежей, средневековое общество могло подойти к своему «Новому времени», а в нем – к той поворотной эпохе, которая в истории Европы получила наименование «Просвещения». Как известно, первый из перечисленных этапов, который был определен как «переходный», часто именуется «Эпохой раннего феодализма»; третий – «Ренессансом», во всяком случае – в истории Италии.

2. Из сказанного, однако, вытекает, что этапом, наиболее репрезентативным для Средних веков, своего рода «классическим» для них, был средний – время наибольшего расцвета феодального строя как прогрессивной для той полосы мировой истории общественно-экономической формы и сопряженной с этим строем специфической культуры. Отсюда вытекает, что приходится употреблять термин «Средние века» двояко: в широком смысле, как общее обозначение одного из крупнейших отрезков пути всемирно-исторического развития человечества и его культуры, и в узком смысле, как наименование одной части этого большого отрезка, когда и сам феодальный строй, и его культура выступили в своем как бы «чистом виде», то есть не осложненные ни отзвуками Древности, что составляет отличительный признак первого, переходного этапа, ни предвестниками Нового времени, что является характерной чертой третьего, ренессансного, этапа. С таким двояким употреблением термина «Средние века» считаться приходится; необходимо только, чтобы всегда было ясно, что именно мы имеем в виду, когда говорим о «Средних веках».

III

1. Предложенное моделирование исторического процесса Средневековья относится к истории «старых» народов, то есть народов, имевших в прошлом свою многовековую Древность с высокоразвитой общественной и культурной жизнью, но отличительной чертой той большой полосы истории человечества, которую мы называем «Средними веками», было именно то, что к старым деятелям истории присоединились молодые и притом в высшей степени активные – те, которые до этого в своей массе составляли принадлежность так называемой «варварской периферии» старых культурных стран – Китая, Индии, Ирана, Греции, Рима. Учитывать этот факт во всем его огромном историческом значении необходимо в интересах того же моделирования исторического процесса, особенно в аспекте создавшейся в нем культуры, а в ее составе – литературы.

2. Молодые народы вошли в историю Средних веков. И даже не просто вошли, а существенно повлияли на нее. Вторжения этих народов в пределы старых во многом определили даже самый переход старых народов от Древности к Средневековью, не говоря уже о последующем течении их судьбы. Но молодые народы строили и свою собственную историю; одни – на собственных землях и на собственной этнической основе, другие – на территории старых стран, смешавшись с их населением. В последних случаях некоторые из них не только сохранили свою этническую индивидуальность, но и подчинили ей исконное население. Так было, например, с вестготами, вторгшимися в Испанию; позднее- с арабами, захватившими Сирию и Египет. Другие, наоборот, смешавшись с местным населением, растворились в нем и утратили свою этническую самобытность. Так было, например, с сяньбийцами, в начале китайского Средневековья захватившими северную часть страны и создавшими свое государство на обширнейшей территории от Желтого моря до подступов к Средней Азии; так было с тохарами, вторгшимися в старую культурную Срединную зону Старого света; так было с остготами, занявшими значительную часть Италии и создавшими на ней на одно время могущественное государство. Все это не только расширило орбиту цивилизованного мира, не только внесло существенные изменения в его этнический состав, но и оказало решающее влияние на течение всего исторического процесса и на его содержание,

3. Присутствие этих молодых народов мы явственно замечаем в истории старых народов уже на первом из трех намеченных выше и характерных для них этапов – на том, который мы предложили называть переходным. Они, эти молодые народы, сыграли в этом переходе весьма ощутительную роль. И все же этот первый этап культурно-исторически принадлежал старым народам. Достаточно указать хотя бы на то, что языком науки, философии, публицистики продолжал оставаться исконный литературный язык старого народа; китайский, санскрит, персидский, арамейский, коптский, греческий, латинский; оставались те же системы письма – старые, испытанные, заслуженные; своего письма молодые народы в тот старый мир, в который они вторглись, тогда не внесли. Исключение составили арабы, создавшие свое письмо и навязавшие его покоренным ими народам, но арабское нашествие – явление относительно позднее и, как и другие, еще более поздние, вторжения – тюркское и монгольское – имело место на другом этапе истории старого мира: арабское нашествие произошло тогда, когда переходный этап у старых культурных народов Срединной и Западной зоны Старого света уже закончился, и арабы могли повлиять только на некоторые стороны второго, классического для этих народов этапа Средневековья. Первый же этап, переходный, принадлежит – во всей полноте своего всемирно-исторического смысла – истории старых народов.

4.