№1, 1987/Обзоры и рецензии

О сказке – языком науки

А. И. Алиева, Поэтика и стиль волшебных сказок адыгских народов, М., «Наука», 1986, 277 с.

В течение последнего десятилетия в центральных и местных издательствах появился целый ряд книг – публикаций текстов и исследований в области фольклора адыгских народов. Таковы, например, получившие всесоюзный резонанс исследования З. Налоева («Из истории культуры адыгов», Нальчик, 1978; «Этюды по истории культуры адыгов», Нальчик, 1985), Ш. Хута («Сказочный эпос адыгов», Майкоп, 1981), З. и М. Кумаховых («Язык адыгского фольклора. Нартский эпос», М., «Наука», 1985), серийное издание «Народные песни и инструментальные наигрыши адыгов» (М., «Советский композитор», т. 1, 1980; т. 2, 1983; т. 3, ч. 1, 1985).

В этом ряду заметное место занимают работы А. Алиевой, особенно ее новая книга «Поэтика и стиль волшебных сказок адыгских народов» – первый монографический труд на данную тему, что предопределило как тематический диапазон монографии, так и ее содержание. Весьма условное преимущество тех исследователей, которые первыми обращаются к ранее не изученному материалу (вроде бы что ни скажешь – все сказано впервые, все – новое), на самом деле налагает на автора работы дополнительные трудности, поскольку ему постоянно приходится конкретный анализ сочетать с общей характеристикой предмета. Хорошо представляя себе всю сложность взятой на себя задачи, А. Алиева ограничила круг исследования самыми важными вопросами: сюжетный состав, система персонажей, традиционные формулы и общие места, поэтический язык адыгской волшебной сказки. Важно отметить и лаконичный, до лапидарности, стиль, не позволяющий отклоняться от главного.

Будучи последовательным сторонником традиционного историко-сравнительного метода, А. Алиева эффективно использует частную методику статистического анализа. Благодаря этому впервые каталогизирован и расписан по типам сюжетов и мотивов – в соответствии с международными, региональными и национальными указателями – практически весь доступный автору адыгский сказочный фонд, записанный более чем за столетие, от первых публикаций в XIX веке до записей, осуществленных в наше время. Такая большая предварительная работа дала исследователю ключ ко всем четырем главам монографии.

Это прежде всего данная автором предельно краткая и вместе с тем исчерпывающая характеристика сюжетного состава, основных мотивов и персонажей адыгской волшебной сказки. Тщательно и кропотливо был изучен и классифицирован по всем существенным признакам огромный по объему материал. Если бы вся эта трудоемкая работа была вынесена в книгу – с объяснением принципов и механизма каталогизации, указанием источников и вариантов, – то объем монографии, видимо, увеличился бы не менее чем втрое. Но, быть может, именно в силу того, что в книге помещены лишь конечные результаты, а стоящая за ними черновая работа только подспудно ощущается, эти результаты особенно впечатляют на фоне большого сравнительного материала, который широко привлекается автором.

Известно, что сказка – жанр, по сути своей, интернациональный и основной сказочный фонд этноса, как правило, составляют сюжеты универсального характера. Национальная специфика определяется художественным стилем и поэтикой, но отнюдь не оригинальностью сюжетов. Однако, как показано в книге А. Алиевой, существенное значение имеют и сюжеты, а вернее, тот круг их, который оказывается наиболее популярным в данной этнической среде. В свою очередь такой «выбор» определяется совокупностью объективных обстоятельств – своеобразием жизни этноса, его этическими представлениями и нравами, народной устно-поэтической традицией.

Полувоенный быт адыгов, обусловленный непрестанными вражескими набегами и ответными выступлениями, создал образ идеального фольклорного героя, более всего близкого к герою эпическому. Данное обстоятельство благоприятствовало сильному влиянию эстетики архаического нартского и средневекового героико-исторического эпоса на сказку. В книге отмечается значительное число сюжетных схождений, параллелей между персонажами эпоса и волшебной сказки. Иногда совпадают не только имена и сюжетные ходы, но и амплуа идеального героя, мотивировки действий и центральные подвиги героев.

Резонно поставлен автором вопрос о жанровой принадлежности целого ряда повествовательных произведений, которые, по сути, образуют внушительную группу на стыке эпоса и сказки. Наконец, нередко сказочный герой именуется представителем эпического племени нартов или же оказывается «двойником» известного в эпосе богатыря, сюжеты некоторых сказок носят выраженные признаки «миграции» из смежного жанрового образования. Примечательно также, что главными персонажами сказки порою оказываются известные в прошлом исторические личности или представители знатных фамилий. О некоторых из них сохранились письменные сведения, исторические предания, подчас прямо перекликающиеся с эпизодами в сказках.

Тесное взаимодействие и межжанровая диффузия нашли отражение и в системе художественных условностей. А. Алиева отмечает в адыгской волшебной сказке типично эпическую масштабность пространственно – временных представлений и вместе с тем – тенденцию к приближению условного мира сказки к действительному. «Формулы, в которых выражено сомнение в реальности сказочных событий, немногочисленны…» (стр. 127), – такой вывод делает А. Алиева на основе анализа инициальных формул, что подтверждается наблюдениями и над другими типами устойчивых стилистических оборотов. Эта особенность, по мнению автора книги, никоим образом не обедняет адыгскую сказку как жанр, а лишь свидетельствует о ее своеобразии и глубокой типологической древности.

Основной упор в монографии делается на синхронической характеристике изучаемого явления, что вызвано необходимостью сознательно ограничить круг затрагиваемых проблем. Наряду с этим в целом ряде случаев исследование А. Алиевой открывает благоприятные перспективы для ретроспекций в область генезиса и истории многих сказочных сюжетов на адыгской почве. Так, например, отмечаются общие для сказки и нартского эпоса мотивы и сюжеты, берущие свое начало в мифологии адыгов (мы уже упоминали о взаимодействии названных двух жанров в процессе бытования). На очереди – непосредственный анализ взаимодействия и взаимоотношений мифа, сказки и эпического сказания на уровне историко-сравнительной поэтики и стиля.

Не менее интересное направление исследования открывает рецензируемая книга и для освещения проблемы изучения взаимодействия сказки с историко-героическим эпосом и жанрами устной несказочной прозы. В этой области представлен богатейший аналитический материал, способный стать основой для разработки вопросов: 1) история архаического сюжета на различных этапах его функционирования – в зависимости от системы художественных условностей, в которой он актуализирован; 2) влияние событийного контекста и доминирующей фольклорной традиции (в данном случае – эпической) на традиционный сюжет.

Видимо, не просто искажением первоначального значения слова следует объяснить тот факт, что в адыгских языках одним из терминов, которым обозначается сказка, является слово «таурыхъ» – от арабского «тарих» – история. В этом отразилась спонтанная взаимосвязь фольклорных жанров и их отношение к действительности – гораздо более сложное, чем это представляется при первом знакомстве.

Монография, помимо своего основного содержания, намечает целый ряд подобных перспективных тем для дальнейшего исследования, и это еще одно ее достоинство.

Как уже отмечалось, изучение национального материала ведется в книге на широком сравнительном фоне сказок других народов. Привлекаемые сравнительные данные можно подразделить на ряд взаимосвязанных уровней. Первый из них – это сопоставления на уровне мировых фольклорных универсалий.

Следующий – явления, сопоставимые на локальном уровне с материалами, которые почерпнуты из сказочного фонда отдельных регионов, так или иначе связанных с Кавказом. Наконец, третий пласт составляет сравнительный материал сказок непосредственно соседних народов – абазин, абхазов, вайнахов, осетин, ногайцев, народов Дагестана. Здесь особенно благотворно сказалась широкая эрудиция и тонкое чутье исследователя. Не прошло бесследным и участие в подготовке к изданию сборников сказок народов Кавказа на русском языке.

Художественная ткань произведения с наибольшей яркостью проявляется в языке, и поэтому понятно и композиционно оправдано, что такое большое внимание уделено в книге рассмотрению традиционных формул и поэтических тропов. Как и в предыдущих главах, автор предваряет анализ кратким и четким изложением своих теоретических принципов, говорит о состоянии изученности проблемы.

В науке о народно-поэтическом творчестве уже стало традиционным деление устойчивых оборотов в языке фольклорного произведения на три большие группы – инициальные, медиальные и финальные. Настоящий труд не отступает от этого правила. Более того, значительная часть формул оказывается сопоставимой с идентичными оборотами в сказках многих других народов, что отнюдь не всегда указывает на межэтнические контакты в процессе продуктивной жизни жанра. Скорее всего, как считает и автор, это явление следует объяснять близостью родо-видовых признаков волшебной сказки разных народов. Истинная же национальная специфика выражена здесь в различном воплощении сходного – ситуативном контексте, стилистике, наконец, в языковом оформлении высказывания. Автор обращает, в частности, внимание на любопытное обстоятельство: при всем многообразии традиционных формул в адыгской сказке они, как правило, редко теряют прямую связь с действительностью, а создаваемый при их посредстве мир сказочных представлений весьма отличен от фантастического мира восточной сказки, богатой на причудливые описания, пространные ажурные хитросплетения слов и многоходовую композицию. Для повествовательного стиля изучаемого феномена наиболее характерной оказалась суровая сдержанность, простые, но яркие и запоминающиеся обороты речи, динамичный сюжет.

Как и следовало ожидать, среди изобразительных средств адыгской волшебной сказки центральное место принадлежит эпитету, В соответствии с таким «статусом» ему уделяется большое внимание. Автор детально исследовал виды эпитетов по отношению к определяемому предмету, по составу, по стилистическо-семантической функции. Один из интересных выводов, к которым приходит А. Алиева в результате своих наблюдений, касается места общефольклорных эпитетов в сказочной металогии: адыгская волшебная сказка выработала свою систему изобразительно-выразительных средств и в ней общефольклорный пласт не является определяющим. Все это свидетельствует о глубоко национальном своеобразии и рельефно выделяющейся жанровой специфике волшебной сказки адыгов.

В главе о поэтическом языке рассматриваются также гипербола и сравнения. Бесспорно, эти три вида тропов занимают наиболее заметное место в металогии адыгской сказки. Но, думается, невнимание к другим видам (например, метафоре, метонимии, иносказанию) обедняет характеристику изобразительно – выразительных средств. Заметим здесь, что и в анализе эпитета автор, увлекшись конкретно-семантическим анализом и исследованием поливалентности тропа, больше внимания обращает на контекст, нежели на поэтическое содержание слова.

И уж коли речь зашла о тех претензиях, которые могут быть предъявлены к рецензируемой книге, то нельзя не сказать еще об одной. Как уже отмечалось, в основе всего труда лежит анализ материала, записанного и опубликованного разными собирателями в течение целого столетия. Разумеется, не все записи велись одинаково квалифицированными специалистами, и рядом с великолепными образцами П. Тамбиева, И. Цея, З. Кардангушева и других собирателей и публикаторов попадается материал, отнюдь не аутентичный тому, какой бытует в народе. Но даже и большинство лучших записей, учтенных автором монографии, имеет тот недостаток, что они были записаны не с голоса, то есть не в процессе естественного исполнения, а под диктовку. Магнитофонные записи сказок стали практиковаться адыгскими фольклористами сравнительно недавно, и отложившиеся в фонотеках материалы до настоящего времени не могли быть введены в научный обиход, а следовательно, и не учтены в работе А. Алиевой. Между тем они помогли бы автору в ряде случаев несколько увереннее расставить акценты и обогатили бы книгу новыми интересными примерами.

Рецензируемая монография стала для адыгской фольклористики новым серьезным шагом вперед и заметным явлением в советском сказоведении.

г. Нальчик

Цитировать

Гутов, А. О сказке – языком науки / А. Гутов // Вопросы литературы. - 1987 - №1. - C. 230-234
Копировать