Новое собрание сочинений И. А. Бунина
И. А. Бунин, Собр. соч. в 9-ти томах под общей редакцией А. С. Мясникова, В. С. Рюрикова, А. Т. Твардовского, «Художественная литература», М. 1965 – 1967. Подготовка текста, статьи, комментарии: А. К. Бабореко, П. Л. Вячеславова, В. С. Гречаниновой, Л. В. Котляр, Н. М. Любимова, О. Н.Михайлова, А. С. Мясникова, О. В. Сливицкой, В. М. Смирина, В. Г. Титовой, А. Т. Твардовского.
Трудности, ожидающие издателей сочинений Ивана Бунина, велики. Они, быть может, много больше тех, что вставали при издании любого другого русского писателя XIX – XX веков.
Произведения раннего Бунина рассеяны по южнорусским провинциальным газетам. Более 30-ти лет его творческого пути падает на годы эмиграции.
Русская газетная периодика не изучена – нет росписей, библиографических указателей даже важнейших столичных газет, не говоря уж о провинциальных. Плохо исследована и литература послереволюционной эмиграции. Очевидны трудности комментария к сочинениям писателя, первые книги о котором появились лишь в самые последние годы.
Эти трудности в большей своей части составителями были преодолены.
Собрание в 9-ти томах является самым полным из всех предшествующих. Оно гораздо богаче (в соответствующих хронологических рамках) прижизненных – Полного собрания сочинений в 6-ти томах, изданного в 1915 году А. Марксом, и берлинского издания «Петрополис» 1934 – 1936 годов в 11-ти томах. В него включено несколько десятков произведений, не вошедших в последнее пятитомное собрание (Библиотека «Огонек», М. 1956).
Только здесь перепечатаны многие ранние рассказы Бунина, публиковавшиеся им в ныне малодоступном «Орловском вестнике» 1890-х годов, – «Федосеева», «Первая любовь», «Мелкопоместные», рассказы конца 1890-х – начала 900-х годов – «В деревне», «Казацким ходом», «В Альпах» и др.
Более 50-ти стихотворений не входило ни в одно из прежних собраний сочинений.
Впервые в СССР изданы очерки о путешествии по Востоку «Тень птицы» (1907 – 1911), многие рассказы позднего Бунина, вошедшие в его книгу «Темные аллеи» (1946): «Визитные карточки», «Зойка и Валерия», «Таня», «Генрих», «Кума», «Начало», «Мадрид», «Второй кофейник», «Камарг», «Сто рупий», «Месть», «Апрель» (последний рассказ взят из первого издания «Темных аллей» 1943 года).
Новое собрание сочинений – не полное. Отбор был неизбежен, но в собрание вошло все наиболее значительное из художественных произведений Бунина.
Совершенно справедливо не включены в девятитомник ранняя «сказка»»Праздник», такие вещи из жанра «коротких рассказов» (далеко не всегда удачных у Бунина), как «Лев», «Портрет», «Аля», «Когда я впервые», «Русь, града взыскующая», «Модест». (К ним свободно можно было бы присоединить и «Грибок», рассказ, написанный в манере, напоминающей раннего Чехова, – в конце приезжий убивает надоевшего гостя «кувшином с умывальника и отдается в руки правосудия», – манере, несвойственной и ведавшейся Бунину.) Но в одном позицию составителей хотелось бы оспорить.
В собрание вошло много ранних стихотворений Бунина (1886 – 1889 годов). Между тем ни одного прозаического произведения до 1890 года в него не включено.
Нет слов, и «Нефедка» (1887), и «Божьи люди» (1889), и «День за день» (1889) не идут в сравнение с рассказами, написанными Буниным уже через три – пять лет. Но ведь и среди ранних его стихотворений много вещей достаточно слабых. К ним составители были благосклоннее. Почему?
Как бы ни ценить стихи Бунина, трудно отрицать, что в русскую литературу он вошел в первую очередь как прозаик. Не более ли интересны читателю первые его прозаические опыты, чем пробы пера в области стихотворства?
Возможно, стоило бы включить в собрание и такую психологическую миниатюру, как «Десятое сентября» – своеобразную вариацию темы «Митиной любви»; короткий рассказ «Илюшка», – тип главного героя в нем перекликается со многими персонажами раннего Бунина; «Камилл Демулен», «Богиня разума» и другие бунинские пересказы, представляющие очень интересную сторону творчества писателя. Не следовало ли в изданиях такого типа давать полный список невключенных произведений? Ведь это собрание, кроме всего прочего, является наиболее полным справочником-путеводителем по творчеству Бунина.
В заметке»От издательства», предваряющей первый том, сказано: «Собрание сочинений строится по жанрово-хронологическому принципу». Это не совсем так. Во втором томе, например, рассказ «Вести с родины» (июнь, 1895) идет прежде, чем «На чужой стороне» (апрель, 1895), «В поле» (декабрь, 1896) предшествует «Святым горам» (1895), «Над городом» (ноябрь, 1902) помещен раньше «Мелитона» (июль, 1901),»Мелитон» прежде «Тумана» и «Новой дороги» (апрель, 1901).
Оказывается, составители расположили большую часть рассказов в том порядке, в каком они даны во втором томе Полного собрания сочинений издания А. Маркса 1915 года.
Принцип авторского расположения в посмертных собраниях сочинений вообще спорен. Даже поэт в сознании поколений живет не сборниками. Если А. Ахматова в нашем сознании пока еще автор «Подорожника», «Четок», «Вечера», то уже Блок (даже Блок), от которого мы удалены теперь во времени, воспринимается уже как автор не объединенных в сборники произведений.
Но составители не соблюдают и этот принцип (кстати, нигде не оговоренный). После рассказа «Над городом» расположение второго тома перестает соответствовать второму тому марксовского издания, и чем они руководствовались, уже совсем неясно. Составители стремились, где это возможно, выполнить волю автора, изъявленную им в литературном завещании. Но между прочим там сказано: «Все это… ввести в собрание, следуя хронологии«.
В девятитомнике читатель не только получил новые, не публиковавшиеся у нас тексты Бунина. Многие произведения, уже печатавшиеся у нас, он впервые получает в полном виде. В однотомнике, изданном в 1961 году «Московским рабочим», были исключены так называемые «рискованные» места в рассказах «Антигона», «Галя Ганская», «Речной трактир». В новом собрании эти пропуски восстановлены. Впервые в полном виде опубликовано значительнейшее произведение Бунина – роман «Жизнь Арсеньева».
Впервые также познакомится широкий читатель с главными литературно-биографическими работами Бунина – книгой «Освобождение Толстого» (1937) и незаконченной книгой о Чехове, последним трудом Бунина, – работами громадной важности как для понимания самого Бунина, так и тех, о ком он пишет; с ранними критическими работами Бунина – о Никитине, Н. Успенском, Баратынском; впервые в таком объеме – с бунинскими мемуарами, в том числе с не печатавшимися до сих пор у нас воспоминаниями об Эртеле, Волошине.
Особо следует сказать о включении в Собрание мемуарного очерка об Алексее Толстом или, вернее, фрагментов из него. Всякие воспоминания характеризуют в первую очередь самого мемуариста. Однако есть, кроме того, и другая сторона вопроса – изображение личности того, о ком пишет мемуарист. В этой связи в комментарии более подробно следовало бы раскрыть историю личных взаимоотношений Толстого и Бунина, именно здесь отметив, что вследствие резко враждебной позиции Бунина по отношению к революции и советскому строю его поздняя оценка людей часто накладывала отпечаток на прежние его оценки и отношения (например, к «знаньевцам»; в последние годы жизни он готов был поставить под сомнение искренность даже собственных своих писем к Горькому). Нуждались в комментарии и разделы воспоминаний Бунина о последних годах жизни Куприна, – здесь можно было использовать мемуарные свидетельства Н. Телешова, В. Катаева, М. Куприной-Иорданской. Это существенные пробелы комментария издания.
По сравнению с предшествующим собранием сочинений новое стоит на гораздо более высоком уровне текстологической подготовки. В «огоньковском» пятитомнике многие произведения (среди которых, например, такие известные рассказы, как «Братья» и «Господин из Сан-Франциско») печатались не по последним авторизованным текстам. Это исправлено; устранены многие неточности и ошибки в текстах.
Но, к сожалению, в подготовке текста и в новом собрании есть досадные упущения.
Бунин, как никто, был требователен к соблюдению особенностей авторского написания. Просьбы об этом постоянны в его письмах, в заметках на полях рукописей. «Прошу следовать каждой букве и каждому знаку оригинала»; «главное – сохрани мои знаки препинания, каковы бы они ни были»; «сохранить мои знаки препинания, поставить ударение (´) над теми словами, что указаны мною, а две точки (..) над буквой в, где это нужно по смыслу» и многое другое.
Эти требования в новом собрании соблюдались не всегда. В ряде случаев не выполнено указание Бунина относительно ударений и точек над «е», не соблюдается раздельное и авторское написание «не» (без каких-либо объяснений и оговорок; вообще нигде не сообщены принципы лингвистического редактирования издания); иногда не учтены авторские указания относительно абзаца.
В правке своих печатных текстов Бунин показывал образец очень тщательной корректуры (очевидно, сказывалась корректорская практика молодости). Он исправлял даже самые незначительные ошибки набора, например, отсутствие одного тире при перерыве прямой речи, часто типографским значком подтверждал уже существующие в тексте знаки, обращая на них особое внимание издателей. Поэтому к бунинской правке текста нужно подходить особенно внимательно.
Не везде тщательно выверен текст по основному источнику. В рассказе «Песня о гоце», печатающемся по тексту сборника «Петлистые уши», вместо «посмотри в темноту за Реутом» (приток Днестра) в четвертом томе напечатано: «в темноту за реку«; в рассказе «Весной, в Иудее», публикующемся по тексту одноименного сборника, вместо «провожая ее через час» почему-то напечатано «через полчаса» (повторена ошибка предшествующей публикации – однотомника 1961 года).
В комментарии указывается, что «При дороге» печатается по девятому тому «Петрополиса». На самом же деле текст совпадает со сборником «Петлистые уши», текст же девятого тома имеет отличия от публикуемого.
В ряде случаев текстологический комментарий неполон, особенно в части, касающейся истории текста.
Рассказы, вошедшие в последние бунинские сборники 1953 – 1954 годов, печатаются по ним. Но почему-то нигде не сообщается, что тексты многих рассказов в сборниках или идентичны текстам этих рассказов в томах «Петрополиса» с внесенными рукой Бунина исправлениями (хранятся в ГБЛ), или отличаются одним-двумя мелкими разночтениями.
Так, тексты рассказов «Иоанн Рыдалец», «Худая трава» (сб. «Петлистые уши»), «Жертва», «Легкое дыхание» (сб. «Весной, в Иудее») совпадают с правлеными текстами этих рассказов в четвертом томе «Петрополиса». Очевидно, набор делался с точной их копии. Сохранились и некоторые эти наборные копии (находятся в ИМЛИ). Дело здесь даже не в неполноте комментария. Исправленные рукой Бунина тома или наборные рукописи могут служить важным вспомогательным источником текста. Приведем только один пример. В экземпляре четвертого тома в рассказе «Худая трава» а причитание («вы раздуйте золотую парчу, распахните мово батюшку») перед словом «парчу» вписан не совсем обычный по своей морфологической форме, но очень выразительный эпитет «гробную». В тексте сборника «Петлистые уши», по которому печатается рассказ, эпитет выглядит иначе: «гробовую». В остальном тексты совпадают. Первый гораздо больше отвечает духу всего причитания. Второй же очень похож на небрежность наборщика, механически набравшего более привычное слово. Сборник «Петлистые уши», хотя и вышел посмертно (1954), был составлен автором. Но держал ли он корректуру? Текст правленых экземпляров, служивших источником наборных, приобретает здесь особое значение.
Бунин многократно возвращался к своим прежним рассказам, перерабатывал их, «то есть сокращал, выкидывал молодые пошлости и глупости», по собственному его выражению. Последняя дата авторской редактуры старых вещей – 20 октября 1953 года, менее чем за три недели до смерти.
Некоторые рассказы, таким образом, исправлялись несколько раз на протяжении полувека. Случай в истории русской литературы почти уникальный. Число только печатных вариантов бунинских текстов огромно.
Разумеется, в издании с ограниченным объемом их невозможно было дать полностью. Комментаторы отобрала наиболее значительное и интересное, – см., например, варианты прежних печатных редакций в разделе «Из ранних редакций» к «Белой лошади», «Деревне», «Тени птицы», «Жизни Арсеньева». Приведены очень любопытные черновые редакции к рассказам «Аглая», «Петлистые уши», «Отто Штейн». Вызывает возражения лишь способ комментирования авторской правки (довольно, впрочем, распространенный в наших изданиях): «Бунин не закончил своего описания, видимо, недовольный им: в самом деле, перечисление блюд… напоминает рекламу компании» (IV, 485). «Так он вычеркивает великолепное описание базара, которое пестротой впечатлений не соответствует торжественному настроению, переполнившему Алешину душу» (VI, 332). Категоричность эта удивительна. Откуда дано знать, почему автор исключает ту или иную часть текста?
Одна из важнейших задач комментария, как известно, – установление первой публикации произведения, – задача, требующая сплошного просмотра периодической печати, библиографических и архивных разысканий. Подобные разыскания по отношению, например, к одному из старших современников Бунина – Чехову привели к ощутимым результатам лишь через полвека систематической работы.
В девятитомнике впервые указаны десятки первых публикаций, восполнены многочисленные в этой области пробелы предшествующих изданий.
Комментаторы поставили своей целью дать основные вехи времени и истории создания произведения, – этого не было ни в одном из предшествующих собраний Бунина. С этой точки зрения наиболее интересны комментарии к рассказам и повестям «Митина любовь», «Господин из Сан-Франциско», «Деревня», «Суходол», к роману «Жизнь Арсеньева». Введена в обиход зарубежная критика о Бунине – отзывы Г. Адамовича, М. Алданова, П. Бицилли, В. Вейдле, З. Гиппиус, Ф. Степуна, Вл. Ходасевича.
Статьи – послесловия к томам – несомненная удача издания. Ориентируя читателя в важнейших фактах жизни и литературной биографии Бунина, они написаны легко и свободно.
Вступительная статья к собранию написана А. Твардовским. О литературной и жизненной судьбе Бунина рассказано без того адаптирования, которое нередко, к сожалению, в предисловиях к массовым изданиям. Одновременно А. Твардовский определяет место литературного опыта Бунина в современной литературной жизни, особо говоря о тех чертах его прозы, которые сохраняют значение образца.
Работа составителей была во многом пионерской. Разумеется, задачи, связанные с текстами, историей создания, прижизненной критикой произведений, не могли быть решены в их полном объеме в первом комментированном собрании сочинений Бунина, – тем более что комментарий, как говорилось выше, далеко не всегда безупречен. Но то, что сделано, – существенный этап в изучении творчества одного из выдающихся мастеров русской прозы XX века.