№6, 1977/Обзоры и рецензии

Необходимый комментарий

М. Горький, Полн. собр. соч. Художественные произведения в 25-ти томах, т. 25, «Жизнь Клима Самгина (Сорок лет)». 1925 – 1936. Заметки, наброски. Примечания. Указатели, «Наука», М. 1976, 656 стр.

25-м томом завершилась первая серия Полного собрания сочинений М. Горького. Этот последний том серии, посвященной художественным произведениям основоположника социалистического реализма, необычен по сравнению со всеми остальными томами. В своей подавляющей части он содержит не художественные тексты, а комментарий к одному из главных произведений Горького, к его монументальной эпопее «Жизнь Клима Самгина».

В настоящем собрании сочинений примечания встречались в каждом томе, но здесь комментарий занимает весь, почти сорокалистный том. На первый взгляд это может показаться чрезмерным. У нас ведь принято говорить о комментаторских излишествах в изданиях художественной литературы, принято вспоминать по этому поводу ироническую чеховскую фразу о том, что «не Шекспир главное, а примечания к нему».Конечно, в практике комментирования литературных произведений порой встречаются случаи, которые дают основание для иронических замечаний, но на этот раз обильный и обширный комментарий к тексту насущно необходим. Это объясняется своеобразием многотомного горьковского романа.

Как известно, «Жизнь Клима Самгина» – это художественная хроника сорока лет русской жизни, это – по меткому определению Луначарского- «движущаяся панорама десятилетий», и каких десятилетий! В эти сорок лет в России был завершен разночинский, или буржуазно-демократический, период освободительного движения и пройден его пролетарский этап, о котором Ленин писал, что «ни в одной стране не было сконцентрировано на таком коротком промежутке времени такого богатства форм, оттенков, методов борьбы всех классов современного общества» 1. В своем романе Горький ставил задачу – и осуществил ее – «изобразить все классы, «течения», «направления», всю адову суматоху конца века и бури начала XX! «2.

Естественно, что книга оказалась насыщена огромным количеством событий, имен, названий, фактов общественной и литературно-художественной жизни. Конечно, эта историческая, политическая, литературная насыщенность эпопеи усложняет усвоение книги. Недаром многие читатели жаловались и жалуются на трудности ее восприятия. И здесь на помощь должен прийти реально-исторический комментарий.

Характерно, что уже в 30-х годах в Институте русской литературы (Пушкинский дом) возникла мысль о подготовке под руководством тогдашнего директора Института А. В. Луначарского научного, широко прокомментированного издания «Жизни Клима Самгина». Но реализовать этот замысел оказалось возможным только теперь, через сорок лет.

Комментарий к «Жизни Клима Самгина» начинается с содержательных статей-обзоров, написанных одним из редакторов тома Н. Жегаловым.

В первой из них освещаются некоторые вопросы творческой истории произведения, в частности нелегкий вопрос о прототипах Самгина и других персонажей эпопеи. Сам Горький в одном из своих набросков, воспроизведенных в томе, дал перечень известных ему лиц, чем-то родственных, по его мнению, Климу Самгину. В статье делается попытка осмыслить этот список, начинающийся с фамилии кадетского деятеля С. П. Мельгунова, и выяснить, что именно давало писателю основание видеть в названных лицах «самгинское». К сожалению, некоторые менее известные фамилии из этой записи остались без характеристики.

Убедительно показано, что в основу образа Степана Кутузова легли впечатления Горького от таких замечательных представителей большевистской партии, как И. И. Скворцов-Степанов, Л. Б.

Красин, Н. Е. Вилонов, а также мемуарные свидетельства о героических деятелях более ранних этапов русского революционного прошлого (А. И. Желябов).

Можно пожалеть, что автор статьи не затронул интересного вопроса о прототипе такого своеобразного героя эпопеи, как Иноков.

Здесь, конечно, пришлось бы говорить и о некоторых автобиографических чертах этого образа.

Данный в статье анализ реальной основы горьковского произведения позволяет согласиться с выводом автора о том, что по отношению к героям «Жизни Клима Самгина»»речь должна идти в каждом отдельном случае не об одном прототипе, а о целых группах, иногда весьма многочисленных, причем каждому из прототипов персонаж может быть обязан лишь одной чертою или несколькими чертами, а в других отношениях быть совсем не похожим на него» (стр. 53).

Во второй статье тот же автор характеризует отклики читателей и отзывы критики 1920- 1930-х годов на горьковское произведение. Современному читателю трудно себе представить, с каким непониманием (иногда преднамеренным), порою буквально в штыки были встречены первые части романа разными отрядами тогдашней критики.

Лефовцы упрекали Максима Горького в неактуальности, в отставании от «злобы дня», иронизировали над «несовпадением темпа романа с темпом газеты» 3, в которой печатались отрывки из книги. Критики из журналов «На литературном посту» и «Печать и Революция» приписывали автору равнодушие к своим героям, объективизм, превращающийся в безучастие, некоторые из этих критиков доходили до утверждений о том, что сквозь «самгинские очки» смотрит сам Горький и что «эти очки в какой-то мере соответствуют современным настроениям писателя» 4.

В конце 20-х годов лишь в единичных отзывах проявлялось понимание того, что «Жизнь Клима Самгина» – крупнейшее литературное событие. После появления второй части таких отзывов становится больше. Но при жизни Горького только А. В. Луначарский сумел дать достойную и глубокую оценку итогового произведения писателя, раскрыть социально-идейную сущность самгинщины, показать актуальность романа для современности, высказать множество тонких замечаний о художественных особенностях романа, о его жанре, композиции, о типичности образа главного героя. Рассмотрением выступлений и работ Луначарского, посвященных «Жизни Клима Самгина», и заканчиваются вводные разделы комментария.

Основную часть тома (около 500 страниц) занимают примечания-справки об упоминаемых в романе политических событиях и идейных течениях, именах реальных лиц, названиях книг и периодических изданий, учреждений и организаций. В этих разъяснениях-справках речь идет о таких многообразных явлениях общественной жизни, как споры народников и марксистов, студенческое движение и религиозное сектантство, толстовство и неославянофильство, женский вопрос и декадентское искусство, Ходынская катастрофа и Всероссийская промышленная выставка 1896 года, русско-японская война, стачки рабочих и крестьянские волнения, революционный террор и зубатовщина, 9 января и декабрьское восстание, большевики и меньшевики, эсеры и кадеты, Государственная дума и сборник «Вехи», первая мировая война и Февральская революция и многое другое.

Большое количество справок посвящено общественным и политическим деятелям, писателям, художникам, ученым, философам чуть ли не всех времен и народов (включенный в том алфавитный указатель зарегистрировал около тысячи таких имен, встречающихся на страницах произведения).

Существенную помощь читателю, интересующемуся реальной основой романа, окажет раскрытие имен лиц, названных в тексте лишь косвенно, описательно. У Горького, например, фигурирует «толстый поэт», читающий стихи про Иуду, в которых предатель прославляется, как герой. Комментарий уточняет, что это декадентский стихотворец Александр Рославлев. «Модный писатель», склонный «к словесному, грубому озорству», расшифровывается как Е. Чириков; «старый народник… почтенный литератор, который заплатил десятью годами ссылки…» – это Н. Тан (Богораз) и т. д.

Горький неоднократно выводит на страницах своего произведения и себя. Комментаторы, опирающиеся и на рукописные материалы, раскрывают, кого имеет в виду автор, зарисовывая в связи с событиями 9 Января «высокого, рыжеусого» человека, «похожего на переодетого солдата».

Герои Горького на каждом шагу вспоминают, пересказывают, цитируют мысли и выражения из множества литературных произведений, и эти цитаты служат великолепным средством их характеристики. В комментарии много места уделено указаниям на разнообразные книжные источники этих цитат.

В выявлении источников многих мыслей и цитат огромную помощь комментаторам оказала личная библиотека Горького, к которой составители примечаний постоянно обращаются.

Как известно, великий писатель был неутомимым читателем. В его библиотеке собраны книги (в том числе редкие издания) по самым различным отраслям знания: по философии, истории, социологии, искусствознанию, литературоведению… Он читал их с карандашом в руках, постоянно делая пометы на полях, и эти пометы, внимательно изученные комментаторами, проливают свет на истоки тех мыслей, которые непрерывно мелькают в потоке сознания Самгина или высказываются другими персонажами…

Разумеется, в многочисленных примечаниях самого разнообразного содержания встречаются и отдельные недочеты, огрехи. Например, на стр. 188 сообщается, что «флаг Российской империи состоял из расположенных вертикально красной, синей и белой полос». На самом деле полосы на государственном флаге дореволюционной России были расположены горизонтально и шли в таком порядке (сверху вниз): белая, синяя, красная. Ироническое наименование меньшевиков «гоц-либерданами» (стр. 589), конечно, не имеет никакого отношения к слову «лабардан», из гоголевского «Ревизора». Фамилия начальника штаба Верховного главнокомандующего в начале первой мировой войны Янушкевич, а не Якушевич (стр. 575) и т. д.

Думается, что в данной книге нет необходимости разъяснять такие выражения, как «под Севастополем воевал». Читатель, взявшийся за чтение «Жизни Клима Самгина», несомненно, уже имеет элементарные сведения о Крымской войне и обороне Севастополя.

В то же время комментарий не лишен некоторых пробелов. Возьмем, например, сцену беседы в квартире Леонида Андреева в дни империалистической войны. Следовало бы поискать литературные параллели к произносимым здесь речам Андреева, особенно учитывая замечание Горького, что «знаменитый литератор… утверждая правильность и глубину своей мысли, цитировал фразы из своих книг» (IV, 519).

Хотелось бы найти в комментарии и указания на конкретные примеры, поясняющие некоторые утверждения Самгина, например его слова, высказанные в той же сцене, о том, что «литераторы наши… стремясь к славе, изображают провинциальную, уездную Русь легкомысленно, карикатурно…» (IV, 525).

Нет примечания к словам Л. Андреева о Блоке (IV, 523). Правда, можно сказать, что читателю и так понятно, кто это поэт «Нечаянной радости». Но в таком случае еще меньше необходимости было пояснять, что басня «Пустынник и медведь» принадлежит Крылову (стр. 590). В случае же с андреевскими словами о Блоке важно было сослаться на литературные источники, подтверждающие любовь Андреева к «нежному поэту Прекрасной Дамы» (хотя бы на письмо Андреева к Блоку от 6 октября 1916 года, то есть относящееся как раз к изображаемому времени, на воспоминания Г. Чулкова, К. Чуковского и др.). Тем самым можно было бы еще раз показать точность, документированность высказываний, воспроизводимых в «Жизни Клима Самгина».

Нет пояснительных справок о таких упоминаемых в романе лицах, как В. А. Мякотин и А. В. Пешехонов (IV, 517), о таком эпизоде, как убийство в Париже жандармского генерала Сильверстова поляком-революционером Подлевским (IV, 514), о песне французских солдат времен франко-прусской войны (IV, 541) и т. д. Не мешало бы пояснить, что присутствующий на одном из собраний «редактор Иерусалимский» (IV, 518) – это, конечно, редактор «Современного мира» Н. И. Иорданский. Не разъяснены слова Клима об «истории отношений Герцена…» (I, 119), стихи о памятнике Александру II, называющие это сооружение «кегельбаном» (II, 380).

В комментарии оговаривается наличие отдельных неточностей и анахронизмов, допущенных Горьким в романе, но это делается не всегда. Так, на стр. 370 сообщается, что Самгин вспоминает стихотворение Сологуба «Чертовы качели», напечатанное в 1907 году, но не отмечается, что писатель допустил здесь хронологический просчет, так как заставил Клима вспоминать это стихотворение в декабрьские дни 1905 года, то есть значительно раньше его появления.

Самгин вспоминает «две строки чьих-то стихов»: «Никогда в моей жизни я не пил Капли счастья, не сдобренной ядом» (III, 354). В комментарии верно устанавливается источник этой цитаты – стихотворение С. Г. Скитальца «Вы сказались, бессонные ночи…», но не указано, что эти строки, вошедшие в названное стихотворение, написаны самим Горьким, редактировавшим текст своего собрата по перу для первого тома его «Рассказов и песен», изданных «Знанием». Этот факт уже давно установлен в горьковедческой литературе (см. статью Н. В. Гамалий в «Ученых записках МОПИ имени Н. К. Крупской», 1957, т. LIV). Таким образом, оказывается, что Горький цитирует здесь самого себя, и это было бы небезынтересно знать читателям его произведения.

Давая справку о петербургской тюрьме «Кресты», составители примечаний сообщают, что «из знакомых Горького здесь отбывали заключение М. Ольминский, А. Лежава» (стр. 174). Непонятно, почему выбраны только эти фамилии. В «Крестах» сидели и другие хорошо знакомые Горькому революционеры, в частности Луначарский.

Явно не хватает поясняющих примечаний к наброскам и вариантам «Жизни Клима Самгина», помещенным в начале тома. Например, в очень важном 10-м отрывке после перечисления фамилий реальных лиц, чем-то близких образу Самгина, есть оборванная фраза: «И черта Айхен[вальда]» (стр. 21). Эта черта стала бы вполне ясной, если бы комментатор напомнил читателям следующую горьковскую запись об этом литературном критике: «Лично бездарен, но научился говорить умным голосом чужие умные слова. Ю. Айхенвальд – между нечто и ничто» («Архив А. М. Горького», т. XII, М. 1969, стр. 217). Недостает пояснений и к большому списку фамилий из 14-го фрагмента.

К последнему, 16-му фрагменту не дано никакой, даже чисто библиографической, справки о названной здесь малоизвестной книге Арамилева «В дыму войны». Следовало бы сказать и об отношении к упомянутым там же книгам С. Федорченко и Л. Войтоловского, которые, как известно, Горький высоко ценил и которые, вероятно, как-то хотел использовать в своем романе при изображении солдатской массы5.

Перечень пробелов в комментарии можно было бы увеличить, однако подобные критические замечания не умаляют значения большой, очень трудоемкой работы, проделанной составителями. О том, как нелегко приходилось комментатору «Жизни Клима Самгина» разыскивать источники разных литературных цитат и упоминаний, живо рассказывает в своей книге «За горьковской строкой» один из редакторов данного тома – И. Вайнберг.

Конечно, и раньше уже немало было сделано в области комментирования горьковской эпопеи.Но довершить эту большую работу на достаточно высоком уровне было под силу только целому коллективу квалифицированных литературоведов ИМЛИ.

Работа комментаторов у нас часто недооценивается, на нее обращают внимание главным образом тогда, когда обнаруживаются те или иные ляпсусы. Между тем она требует больших знаний и немалого умения. Можно сказать, что в рецензируемом томе комментаторский труд выполнен в целом хорошо. Следует учесть, что примечания приходилось писать очень сжато, жертвуя второстепенным.

Луначарский писал о том, что глубокое произведение Горького можно усваивать по-разному: один черпает наперстком, другой ведром. Комментарий к 25-му тому безусловно поможет читателю почерпнуть из горьковской эпопеи возможно больше познавательного материала, воспринять его сознательнее и шире.

  1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 41, стр. 8.[]
  2. »Архив А. М. Горького», т. X, кн. 2, «Наука», М. 1965, стр. 2©. []
  3. «Новый Леф», 1927, N 6, стр. 9.[]
  4. »На литературном посту», 1927, N 15 – 16, стр. 31. []
  5. Попутно обратим внимание на отдельные оплошности, допущенные в именном указателе. В нем ошибочно объединены два Михаила Романова: царь Михаил Федорович (I, 463 и IV, 339) и брат Николая II Михаил Александрович (IV, 515). Пропущены некоторые упоминания Каткова (II, 167), Леонтьева (II, 167), Пушкина (IV, 509), Сперанского (IV, 509).[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №6, 1977

Цитировать

Трифонов, Н. Необходимый комментарий / Н. Трифонов // Вопросы литературы. - 1977 - №6. - C. 256-261
Копировать