Необходимы ориентиры

«Д. А. Фурманов. Летопись жизни и деятельности. Библиография. Материалы», Иваново, 1963, 483 стр.

Литераторы города Иваново не впервые выступают с работами, посвященными своему славному земляку. В 1936, 1946, 1951 и 1956 годах ими были подготовлены и выпущены сборники материалов о Д. Фурманове, в 1941 году ивановцы издали воспоминания А. Н. Фурмановой; несколько лет тому назад вышли книги Г. Горбунова («Горячее сердце. Страницы из жизни Фурманова») в П. Куприяновского («Горький. Фурманов. Серафимович. А. Толстой»). Особенность последнего, рецензируемого нами, сборника в том, что он дает наиболее полную документацию всех печатных, а также многих архивных материалов, характеризующих Фурманова как писателя и гражданина.

Такой сборник не мог бы выйти до XX съезда КПСС. В обстановке культа личности изучение жизни Фурманова наталкивалось на серьезные трудности. Некоторые факты его биографии (например, встречи и совместная деятельность в годы революции с А. С. Бубновым, А. С. Киселевым, Е. И. Ковтюхом и др.) были скрыты от читателей. Отдельные сочинения его долгое время не печатались, – назовем хотя бы статью «Воспоминания иваново-вознесенских подпольщиков», ныне приводимую в сборнике (публикация В. Бартенева). Неверно истолковывались взаимоотношения Фурманова с рядом литераторов. Так, например, отношение к А. Воронскому сводилось часто к борьбе с «вражеской агентурой» в критике и литературе.

Рецензируемый сборник восстанавливает истину во всех этих вопросах.

А. Воронский был в 1919 году деятелем Иваново-вознесенской организации большевиков, делегатом VIII Всероссийской конференции партии. Знакомство его с Фурмановым (как и с Фрунзе) произошло в годы совместной революционной работы. 15 марта 1919 года А. Воронский выступил в газете «Рабочий край» со статьей «О выгодах», в которой защищал Фурманова и других товарищей от вражеских наветов, связанных с их вступлением в ряды коммунистов. Впоследствии Фурманов и Воронский разошлись: они по-разному понимали коренные вопросы литературного творчества и горячо спорили друг с другом.

Из ожесточенной полемики с руководителем «Перевала» Фурманов вышел победителем: уже в сентябре 1924 года он отметил в дневнике: «…схватки с воронщиной, видимо, подходят к концу… Победа, таким образом, остается за пролетлитературой».

Однако различие эстетических позиций не помешало Воронскому в книге «Литературные записи» (1926)> дать объективную оценку творчества Фурманова.

Мы видим, насколько сложнее были отношения двух видных литераторов по сравнению с тем, как они изображались в предыдущие годы. Книга не излагает истории этого вопроса; в ней лишь добросовестно отмечены факты, публикации, материалы, но они дают возможность сделать надлежащие выводы.

То же можно сказать о связях Фурманова с другими писателями. Его Отношения с Бабелем ранее вовсе оставались в тени. Между тем они составляют интереснейшую страницу творческой биографии романиста. 16 мая 1925 года в письме к Бабелю Фурманов запрашивал его мнение о «Чапаеве». Бабель принял участие в судьбе киносценария, написанного Фурмановым по мотивам романа. Заполняя в октябре 1925 года литературную анкету, Фурманов в ответ на вопрос о любимых писателях вслед за Л. Толстым, Достоевским и Горьким назвал Бабеля и Сейфуллину. В то же время он критиковал некоторые страницы «Конармии» и помог автору внести в них исправления. Весной 1936 года Бабель выступил с прочувствованной речью, посвященной памяти Фурманова. Все эти факты – из архивных материалов, которые зарегистрированы в сборнике.

Почти не освещались в прошлом отношения Фурманова с молодыми литераторами. Дело в том, что имена его адресатов брались под «сомнение». В книге, о которой идет речь, В. Черников публикует переписку Фурманова с начинающими писателями. Обращают на себя внимание, в частности, письма к В. Соколову, поэту из Вытегры, которому Фурманов оказал творческую поддержку.

Приводя эти материалы, В. Черников ставит их в связь с мыслями Фурманова о воспитании литературной смены, рассеянными по дневниковым записям, черновым фрагментам, статьям. Это дало исследователю возможность уяснить стиль отношений Фурманова с молодыми литераторами и суммировать требования, которые он к ним предъявлял.

Основу сборника составляют «Летопись жизни и деятельности Фурманова», подготовленная П. Куприяновским, и «Библиография».

«Летопись» – это обширный свод материалов и фактов, характеризующих жизненный путь писателя. Часть этих фактов вводится в литературу впервые.

Большинство записей дается со ссылками на документы, причем, кроме дневников и рукописей, хранящихся в архиве Фурманова, здесь фигурируют также фонды Центрального архива Советской Армии (по ним устанавливаются подробности военной биографии писателя), архивов Ивановской области и ряда литературных архивохранилищ. Широко использована составителем газетная хроника 1917 – 1926 годов. Даются ссылки и на труды тех авторов, которые занимаются разысканием биографических материалов о Фурманове.

«Библиография», составленная З. Корчагиной совместно с автором «Летописи», охватывает публикации сочинений Фурманова за пятьдесят лет (с 1912 по 1962 годы), а также почти всю литературу о нем начиная с 1917 года. Прижизненные публикации работ Фурманова составляют 306 названий, посмертные публикации рукописей – 93, посмертные издания сочинений – 122 на русском языке и 138 на языках народов СССР. Зарегистрированы также переводы сочинений писателя на иностранные языки; инсценировки и киносценарии, сделанные по его произведениям; политические и военные документы, подписанные Фурмановым в годы революции и гражданской войны; книги, вышедшие под его редакцией, и т. д.

Литература о Фурманове, занесенная в этот раздел, состоит из полутора тысяч наименований. В их числе не только работы критиков, искусствоведов, но и статьи, высказывания многих писателей.

По объему и полноте эта библиография превосходит все публиковавшиеся до сих пор перечни литературы о Фурманове. Однако она страдает серьезнейшим недостатком. Принятый в ней регистрационный стиль не оставил места для оценки упоминаемых работ. Читатель не получает представления ни о качестве их (это касается также и наиболее крупных трудов), ни о ходе разработки научного наследства писателя, ни о проблематике его изучения. Разумеется, выполнить такую задачу в рамках библиографического списка нелегко, но здесь на помощь составителям могла прийти форма научно-критического обзора; такой обзор помог бы читателю ориентироваться среди сотен названий.

В самом деле, литература о Фурманове велика, разнокачественна и многообразна. На многих трудах лежит печать времени, иные работы носят популяризаторский, а порой и весьма поверхностный, компилятивный характер. (Не будем вдаваться в подробности, назовем хотя бы работы А. Шишмаревой, А. Калнберзиной и др.) Есть, конечно, и очень ценные исследования, очерки, даже отдельные этюды,, заслуживающие первоочередного внимания.

При жизни Фурманова появилось всего лишь четыре статьи, в которых говорилось о его художественных произведениях: Г. Лелевича в 1924 году, А. Луначарского, А. Зонина и А. Буйницкого в 1925. Чем помогли эти статьи писателю? Чем способствовали они дальнейшему изучению работы художника? На эти вопросы читатель в сборнике ответа не найдет…

Вскоре после смерти Фурманова, в 1927 году, вышел критико-биографический очерк Г. Лелевича «Клинок и книга». Спустя семь лет появился второй очерк – «Художественный путь Фурманова» А. Камегулова. Обе эти книги в годы культа личности были изъяты из хранения, теперь они возвращены читателю и включены в список. Но что дают они нам сегодня, в чем их сильные и слабые стороны? Эти вопросы также остаются без ответа.

Заметным вкладом в дело изучения творчества одного из зачинателей советской литературы явились работы В. Озерова, Е. Наумова, В. Перцова, А. Исбаха, Л. Поляк и др. Но в чем значение именно этих работ? Что внесли они в наше понимание наследия Фурманова? Об этом читатель сборника также не узнает.

Известно, скажем, что наиболее сложным для исследователей оказался вопрос о своеобразии художественной манеры Фурманова, об индивидуальных особенностях его письма, о жанровой специфике его произведений, не укладывающихся в обычные нормативные представления о романе, очерке, повести и рассказе. Нельзя сказать, чтобы эти вопросы не задевали внимания авторов перечисленных книг. Более того, есть даже специальные статьи о Фурманове-художнике Н. Берковского, П. Когана, М. Серебрянского; есть ценные мысли о фурмановском стиле художественных обобщений в книге В. Днепрова «Проблема реализма» (1960). Однако вопрос этот до сих пор не освещен в своих решающих, главных аспектах, до сих пор нет обстоятельного и законченного анализа художественной системы Фурманова; к этому и должно быть обращено внимание литературоведов.

К сожалению, составители сборника не только упустили из виду эту задачу, но не сопроводили даже простейшими аннотациями многие названные ими работы. Остается, например, неясным, какое отношение к Фурманову имеют и какие стороны его личности или его писательского труда освещают статья Г. Николаевой «Пути создания образа», заметка Ю. Германа «Будем строгими к себе», статья В. Кочетова «Кое-что из практики», книга Б. Брайниной «Константин Федин», речь А. Корнейчука на пленуме Правления Союза писателей в марте 1963 года.

Не хочется заканчивать нашу рецензию сакраментальной фразой – ошибки и промахи не умаляют достоинств… Вот именно – умаляют. И хотелось бы, чтоб они не повторялись в изданиях, которые так нужны литературе и науке.

г. Ленинград