Не наблюдатель, а участник

Я думаю, что если отвечать на весьма важный вопрос: какую роль для писателя-публициста играет изучение действительности, то здесь двух мнений быть не может. Более того, если брать различные отрасли писательского творчества, то в области публицистики ответ на подобный вопрос наиболее прост. Спорить не приходится, что публицистика немыслима вне глубочайшего проникновения в жизнь. Это может быть категорическим императивом всякой публицистики. И в прямой связи с этим я хотел бы затронуть другой вопрос, который у нас вызвал здесь необъявленную дискуссию: о специализации, о собственной теме. При этом я позволю себе высказать свое мнение не в парламентарной форме, а более резко.

Мне кажется, что сейчас само развитие как литературы, так и вообще всей нашей жизни требует глубочайшего осмысления фактов. Наше время требует того, чтобы публицистика не была декларацией, а носила с собой огромный заряд политической информации.

Конечно, есть разные виды самой публицистики. Есть публицистика, которую я назвал бы «публицистикой одного дыхания». Лев Гинзбург здесь упоминал великие образцы этого боевого жанра советской и мировой литературы, и надо всячески желать того, чтобы он не оскудевал.

Но существует такая публицистика, которую невозможно вести на необходимом идейном и художественном уровне только одной взволнованностью, которая вызвана потребностью откликнуться на то или иное событие. «Одного дыхания», одного внутреннего волнения может не хватить, – и ему на смену приходит кропотливое, доскональное изучение материала, в ходе которого писатель – не переставая быть писателем – становится то историком, то следователем, то специалистом в какой-то определенной области. И здесь, увы, невозможна широта. Здесь нужна глубина. Поэтому я – за «свою тему», за одержимость одной темой, пусть это будет в ущерб широте. Иначе ничего не получится. Иначе будет то, что меня больше всего возмущает: писатель, обращаясь к политическим или историческим темам, вдруг решает, что у него публицистика лучше всего получается, ежели он возьмет учебник истории или просто газетную статью и начнет ее беллетризовать. Особенно часто стали так поступать, когда речь идет о гитлеровской Германии, эти вещи встречаются в произведениях наших весьма уважаемых писателей.