Наследие А. В. Луначарского и современность
«А. В. Луначарский. Исследования и материалы», «Наука». Л. 1978, стр. 240.
Тенденция современного литературоведения: изучение истоков марксистской литературной науки, идейно-эстетического наследия ее ранних представителей, помимо историко-литературного интереса, важна для решения многих актуальных вопросов теории и практики социалистического реализма.
О плодотворности научных исследований в этом направлении свидетельствует новый коллективный труд ИРЛИ. Книга основана на материалах юбилейной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения А. В. Луначарского, и освещает разные аспекты деятельности литературоведа и критика, публициста, партийного организатора литературной жизни, рассматривает сравнительно еще мало изученные или вызывающие разноречивые толкования взгляды Луначарского, связанные с вопросами истории и теории литературы.
Открывает сборник статья А. Бушмина «Слово о Луначарском». Емкая по содержанию, она примечательна глубоким анализом вклада Луначарского в развитие марксистской теории художественной культуры. А. Бушмин ведет подробный комплексный анализ работы замечательного марксиста, прослеживает его творческое внимание к насущным проблемам литературы, методологии анализа художественных произведений. Был период, когда в художественном творчестве видели «образную иллюстрацию» к социологии или сумму изобразительно-пластических приемов. В статье А. Бушмина показано, как в глубоком постижении и развитии марксистско-ленинской теории применительно к художественному творчеству вырабатывался в литературоведении и критике подлинно научный подход к решению важных методологических проблем.
Участие Луначарского в разработке социалистической эстетики, его борьба за марксистско-ленинские принципы в художественном творчестве рассмотрены ученым в сложном контексте литературно-художественной жизни тех лет, в многосторонних связях с общественной борьбой и в свете задач строительства новой, социалистической культуры. А. Бушмин настоятельно подчеркивает единство теоретических построений Луначарского с реальным опытом художественной литературы. Умение осветить поставленную проблему с разных сторон – философско-эстетической, социально-исторической, идейно-нравственной, пишет автор, позволило Луначарскому ранее других высоко оценить и поддержать своим авторитетным словом «Железный поток» Серафимовича, «Чапаев» Фурманова, первые книги «Тихого Дона» и «Поднятой целины» Шолохова и другие произведения, вошедшие в золотой фонд советской литературы. Синтетичность, многоаспектность статей Луначарского рассматривается А. Бушминым как поучительный образец осуществления идеи взаимосвязи, взаимодействия наук при изучении литературы.
В этом смысле со статьей А. Бушмина перекликается работа П. Бугаенко «Творческий облик Луначарского-критика». Изучение литературно-критической деятельности выдающегося марксиста долгое время было сковано историко-описательными рамками, констатацией его взглядов на отдельные художественные явления и не давало целостного представления об эстетической системе Луначарского, ее развитии под влиянием объективных закономерностей самого времени, художественной культуры и движения философско-эстетической мысли критика. Статья П. Бугаенко, так же как и его прежние труды, содействует преодолению схематических представлений о литературно-критической и теоретической деятельности Луначарского. Сочетание историко-описательного метода с проблемным позволяет исследователю раскрыть эстетические взгляды Луначарского во Взаимоотношениях с его литературными предшественниками, современниками, отчего картина развития эстетики замечательного марксиста предстает во всем ее реальном значении, передает противоречивую сложность литературного процесса 20-х годов. Тем самым работа П. Бугаенко способствует объективному познанию литературного движения тех лет и преодолению версии о «теоретическом негативизме 20-х годов», явно упрощающей связи между теоретическими взглядами на искусство и художественной практикой. П. Бугаенко рассматривает успехи или недостатки художественного творчества в зависимости и от идейно-профессионального уровня литературно-художественной критики. «Ведь в литературно-критическом отзыве, – напоминает исследователь, – сливается личная оценка, которую выносит автор, в которой он убеждает и писателя, и читателя, с той оценкой, которую выносит наше время и наше общество» (стр. 12).
Весь первый раздел книги, в который входят и статья А. Бушмина, и статья П. Бугаенко, дает убедительное представление о том, что марксистско-ленинская научная теория ознаменовала возникновение новой методологии в эстетике и литературоведении. Без уяснения роли ленинского учения в формировании советской литературы и критики нельзя в полной мере представить вклад Луначарского в развитие советской литературы, понять глубину и проницательность теоретической мысли замечательного ученого-марксиста.
Об этом и говорит В. Ковалев в статье «Актуальный Луначарский».
Автор обнаруживает чрезвычайно своевременные для нас размышления критика о производственной теме в литературе, о развитии социалистической культуры на базе лучших достижений мировой культуры, о многогранности реализма и о борьбе за сближение литературы с жизнью, взаимоотношениях науки и искусства.
Все эти «черты новою передового искусства, – отмечает автор, – Луначарский ставит в связь с рабочим движением, с тем новым, что вносит в идеологию и социальную психологию борьба за социализм» (стр. 20). В. Ковалев исследует внимание Луначарского к специфически художественным проблемам, подчеркивает самобытность подхода критика к вопросам художественной формы. Достоинство исследовательского метода Луначарского, полагает автор, в постановке специфических проблем литературы в широком контексте общественной жизни, культурных традиций, особенностей времени, самого «стиля жизни».
К сожалению, автор статьи рассматривает эти проблемы в основном как проблемы художественного мастерства, художественной формы.
Разумеется, говоря об огромном значении деятельности Луначарского для развития социалистического реализма, марксистско-ленинского литературоведения и критики, авторы книги далеки от мысли канонизировать все его суждения о советской литературе. Исследователи выявляют то ценное, чем Луначарский обогатил художественную теорию и практику, что определялось сильными сторонами его мировоззрения. «Ленинское идейное наследие, -пишет А. Иезуитов в статье «Ленин и Луначарский», – помогает увидеть и действительные ошибки Луначарского и вместе с тем снять с него некоторые незаслуженные обвинения, к сожалению, ставшие традиционными в работах, посвященных Луначарскому» (стр. 27). На примере труда Луначарского «Основы позитивной эстетики» автор доказывает, что так называемый «биологизм» в эстетике, в котором так часто упрекают Луначарского, служил не утверждению субъективизма, а его опровержению, ибо. Луначарский в гносеологии был несомненным материалистом. «В борьбе Ленина с идеалистическими концепциями начала 20-х годов, – заключает А. Иезуитов, – надежным и верным союзником оказался Луначарский» (стр. 37).
В этом убеждаешься и читая работу И. Кохно «Луначарский и Плеханов». Диалектико-исторический метод позволяет автору, не обходя их известных философских разногласий, показать много общего в отношении Плеханова и Луначарского к реализму, буржуазному декадентскому искусству, к литературному наследству и пролетарской литературе.
Близость взглядов замечательных литераторов и то своеобразие, которым отмечена эстетическая программа каждого из них, прослежены автором на опыте непримиримой борьбы с модернизмом.
Раскрывая эту тему, И. Кохно пытается разрешить важный вопрос о дифференциации модернизма, декаданса, символизма, авангардизма. Для Плеханова эти течения суть едины, ибо они следствие одной и той же причины – разложения буржуазного общества. Плеханов не приемлет эстетическую программу модернизма, отрицает возможность появления в его среде крупного художника. Тем самым Плеханов ставит художественное творчество в прямую зависимость от писательского мировоззрения. Эту мысль целиком и полностью разделяет Луначарский. Но, представитель нового этапа исторического развития культуры, он в отношении к течениям «новейшего стиля» не может не учитывать воздействия на них социалистических идей, резко обостривших в модернизме традиционное противоречие между разложением старого мелкобуржуазного сознания и зарождением нового, прогрессивного. Луначарский дифференцирует модернизм, выделяет в нем различные оттенки. «…В его понимании, – пишет И. Кохно, – модернизм является достаточно широкой типологической категорией, которая может быть наполнена различным художественным содержанием в зависимости от социальных устремлений автора и его общественных симпатий» (стр. 52).
Поэтому следующая за работой И. Кохно статья Н. Генераловой «Луначарский о реализме» воспринимается как продолжение разговора, поскольку непосредственно конкретизирует представления Луначарского о реалистическом способе художественного отражения революционной действительности. Из отдельных высказываний, оценок, экскурсов в историю, «художественных прогнозов» критика складывается его характеристика реалистического искусства. «Концепция реализма у Луначарского, – пишет Н. Генералова, – базируется на марксистском понимании истории развития человеческого общества, на материалистической теории познания и на глубоком знании сущности творческого процесса» (стр. 74). Однако в ходе исследования темы автор не всегда улавливает эволюцию взглядов Луначарского и частное, временное высказывание порой выдается как итоговое. Так, обобщая суждения Луначарского о реалистической типизации и ее особенностях, Н. Генералова делает вывод, что литературовед под художественным типом понимает «широко распространенные положительные или отрицательные черты или их комбинации…» (стр. 87). Возникает сразу же вопрос: мог ли Луначарский ограничиться этим пониманием художественного типа, означавшим, по сути дела, односторонность, догматизм, статичность во взгляде художника на реальность? Разумеется, нет. Советские критики в 20-е годы – и А. Луначарский, и М. Ольминский, и И. Скворцов-Степанов, и многие другие – со всей ясностью осознавали новаторское обновление принципа типизации в советской литературе, где он становится более подвижным, позволяет более широко использовать единичные, индивидуальные явления, в которых заключается развивающаяся тенденция действительности.
Отсюда закономерный переход к проблемам соотношения реализма и романтизма, своеобразий роли романтизма в истории идейной жизни общества. А. Павловский в статье «Проблемы романтизма в эстетической системе Луначарского» отмечает основной характерный признак романтизма – неудовлетворенность, порыв к идеалу. Такой романтизм, согретый высоким идеалом и устремленный «под знаком осуществимости» в будущее, Луначарский называл «идеал-реализмом». И хотя впоследствии от термина «идеал-реализм» он отказался, мысль о содружестве «потенциальной силы реализма» и особенностей, присущих романтическому искусству, подчеркивает исследователь, осталась свойственна ему до конца жизни.
Анализ общеэстетических исканий Луначарского органически дополняют материалы о литературном наставничестве критика, его художественном и ораторском мастерстве, о таланте публициста. Это работы И. Луначарской, Н. Трифонова, Л. Виноградовой, К. Ровды, Ф. Волкова, А. Шифмана. Они расширяют наше представление о Луначарском как учителе писательской молодежи, выдающемся ученом, пламенном революционере.
Раскрыв столь важные стороны литературно-критического наследия Луначарского, книга побуждает к дальнейшему изучению деятельности замечательного марксиста, его духовных интересов, взаимоотношений с другими критиками и литературоведами 20-х годов, той напряженной полемики с литературно-художественными группировками, которая немало послужила уточнению многих творческих принципов социалистического реализма.
Поэтому отрадно, что сборники трудов по эстетике Луначарского задуманы как периодическое издание. Своевременность и необходимость их появления очевидны, ибо, как подтверждают материалы первого выпуска, изучение литературного наследия А. В. Луначарского является одним из важных условий дальнейшего развития литературоведческой мысли.