Наш университет – жизнь
Однажды, в дни месячника англо-советской дружбы, довелось путешествовать по Великобритании председателю Сталинградского горсовета, хорошей нашей певице, известному искусствоведу и мне. Мы выступали в разных городах, и, наконец, маршрут привел нас в Бристоль. Друзья встретили нас на вокзале большой шумной толпой и, даже не завезя в отель, рассовали по машинам и помчали в разные концы. Было сказано, что председателя горсовета везут в магистрат, артистку – в театр «Олдвик», искусствоведа – в местную картинную галерею, славящуюся на всю страну своими коллекциями. Куда везут меня – сказано не было. Но известный здешний поэт, добывающий себе на жизнь скоростным сооружением ковбойских и полицейских романов, сидевший за рулем машины, многозначительно обещал, что я, несомненно, останусь доволен тем, что меня ожидает.
Проехали городской центр с массивными зданиями церквей и банков. Миновали улицы аристократического предместья, где за чугунными оградами прятались особняки. И вот машина вынесла нас в знаменитый бристольский порт. Дома сразу будто присели на корточки, стали приземистыми. Кое-где вровень с ними стояли в каналах суда. Издали казалось, что они возвышаются прямо на улице. Я был в недоумении: что особенно интересного могло ждать меня, писателя сугубо сухопутного, тут, в порту?
Наконец, машина остановилась. Мы оказались в теснине старинной улички, где дома стояли, прижавшись один к другому, и их верхние этажи, выдвинувшись вперед, нависли над тротуарами.
— Ну, вот мы и приехали, – мило улыбаясь, сказал поэт, показывая рукой на дубовую дверь, выходившую прямо на тротуар. Передо мной была пивная. Ну да, самая обычная портовая пивная, на стенках которой были изображены усатые раки, поднимающие стеклянные кружки, а над входом вместо вывески висела на кронштейне старинная подзорная труба. «Ничего себе, репутация у меня здесь, – не без обиды подумал я, – мэра – в мэрию, артистку — в театр, искусствоведа – к скульптурам и картинам, а меня – в пивную. И с чего бы это?» Как раз в это мгновение вспыхнула молния репортерской лампы. Дело происходило в разгар холодной войны. Я сразу ясно представил себе заголовок в вечерней газете: «Первое, что посетил советский писатель в нашем городе, был портовый кабак». На душе стало скверно. А тут еще поэт, взявший на себя роль хозяина, добавил:
— Здесь, между прочим, лучшее в нашем городе черное пиво… Словом, будете довольны.
В расстройстве чувств я не обратил внимания на необычайный вид заведения. Мы уселись на старой грубой скамье перед дубовым непокрытым столом. Передо мной поставили огромную кружку пива, закрытую шапкой пены – такой густой, что она напоминала дамскую голову с прической «мальчик без мамы». Пиво было действительно вкусное. И только когда мы его отведали, поэт раскрыл тайну этой странной экскурсии:
— Мы в знаменитой таверне «Стеклянный глаз». Здесь когда-то моряк Александр Селькирк рассказал Даниэлю Дефо одиссею своей жизни на необитаемом острове. Дефо записал ее.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.