Мост как деталь-символ в романе «Преступление и наказание»

Художественный мир романа Ф. Достоевского «Преступление и наказание», на наш взгляд, имеет уникальную структурную организацию: он вмещает в себя два плана бытия. Первый – созданный теорией Раскольникова, отражающий «модное безверие», которым заражено общество; второй – истинный, мыслимый идеально, но мерцающий в существующей действительности (именно этот второй мир упорно пытается игнорировать разум Раскольникова). Два хронотопических плана «Преступления и наказания» отражают и две ипостаси духовного бытия – истинную и «перевернутую» духовные реальности. Совмещение, сопряжение разнонаправленных полюсов происходит в значительной мере через художественные детали-символы.

В литературоведении довольно подробно проанализированы основные детали романа (солнце, лестница, перекресток, духота как ключевая особенность пейзажа, числовой символизм)¹. Систематизируя наши наблюдения и выводы исследователей, мы хотели бы акцентировать внимание на том, что семантическое наполнение символов многопланово: они – либо с «перевернутым» и «обманным» смыслом (репрезентирующие модель мира по теории Раскольникова), либо с амбивалентным смыслом (подчеркивающие возможность и мира бесовского, и мира Божьего, и эта возможность является результатом свободного выбора каждого человека).

Так, искажение божественной сущности мира репрезентируется в «обманных» предметах, явлениях, событиях: медный колокольчик с жестяным звуком, обманный заклад Раскольникова, мысль Разумихина о том, что Раскольников – политический заговорщик, «разврат» Сони – жертва во имя спасения семьи, как бы признание Раскольникова Заметову в трактире, замаскированное под желание подразнить, и т. д.

Амбивалентным смыслом обладает, например, каморка Раскольникова, которая похожа на гроб (сема не-жизни), с одной стороны, с другой – это квартира 1) над четвертым этажом (здесь подтекст, если продолжать проводить параллель с воскресением Лазаря, произошедшим после четвертого дня, – в возможности воскресения отпавшего от мира человека, обретения им жизни); 2) номер четырнадцать (в библейские времена в четырнадцатый день первого месяца совершалась Пасха) (сема воскресения). Семантически двойственны и такие детали, как лестница, кровь, чистое белье, вода, деньги, мост... Последнюю деталь мы рассмотрим подробнее.

Мост, ассоциирующийся в народном религиозном сознании с переходом из одного мира в другой², в романе также соединяет два плана духовного бытия, истинного и ложного, то есть становится символическим мостом между истинным бытием и существованием, оторванным от этого бытия. Переходя через мост, Раскольников переходит то в мир дьявольский, по теории своей, то в мир истинной жизни. Первый раз главный герой оказывается на мосту после сна о лошади, возвратившего ему ощущение своей божественной человеческой сущности, неспособности «переступить».

«Господи! – молвил он, – покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей!»

Проходя через мост, он тихо и спокойно смотрел на Неву, на яркий закат яркого, красного солнца <…> Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался. Свобода, свобода! Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!

После сделанной пробы, то есть после непосредственного (не только в мечтах) соприкосновения с искаженным миром духовно-нравственных ценностей, герой возвращается в мир нормальный. При этом мы видим синкретизм двух символов – моста и заката, что повторится в романе еще несколько раз.

При втором переходе через мост (уже после убийства, то есть после того, как герой позволил себе «переступить») Раскольников совершает духовный поворот в обратную сторону; при этом происходит осмысление онтологической сути убийства как разъединения себя с миром.

Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает. Купол собора, который ни с какой точки не обрисовывается лучше, как смотря на него отсюда, с моста, не доходя шагов двадцать до часовни, так и сиял, и сквозь чистый воздух можно было отчетливо разглядеть даже каждое его украшение <…>

1. Об этом см.: [Хоц 1994; Топоров 1973; Касаткина 2003; Касаткина 2004; Тороп 1993; Вересаев 1999; Карасев 1994; Белов 1979; Ветловская 1997; Дмитриевская 2013; Бурова 2001; Карпачева 2013].[↩]
2. В народных духовных стихах архангел Михаил перевозит души праведных через огненную реку, отделяющую земную преходящую жизнь от загробной – вековечной. Грешники же тонут в реке, погружаясь на муки вечные [Коринфский 1901: 712].[↩]