Миссия журнала – единение литератур

«Дружба народов» существует тридцать лет. Журнал с самого начала задуман как периодическое издание, знакомящее разноязыкие литературы страны друг с другом. И по сию пору он остается единственным художественным журналом, который специально занимается публикацией лучших произведений разных литератур страны на русском языке, на языке межнационального общения.

«Дружба народов» – журнал всех литератур народов СССР, в том числе и русской, и все-таки по преимуществу это издание представляет читателям, знающим русский язык, произведения иноязычных писателей. И в этом – основа специфики журнала, его общественно-литературная миссия.

Наши литературы разнятся не только по языку, но и по уровню исторического развития, эстетическим традициям, то есть по характеру видения действительности и по формам ее художественного моделирования. Это особенно было заметно в первые десятилетия формирования советской литературы. Однако за прошедшие тридцать лет наши молодые литературы шли путем ускоренного развития и ныне вступили в полосу своей идейно-эстетической зрелости. И хотя о едином художественном уровне всех литератур народов СССР говорить пока еще рано, однако разрыв этот становится все менее ощутимым.

Процесс первоначального знакомства литератур завершен, необходимость в известной «скидке на молодость» при публикации произведений младописьменных литератур уже отпала. Ныне основная миссия журнала – развитие и укрепление единства многочисленных и разноязыких литератур страны. Журнал призван содействовать, а в меру своих возможностей и формировать процесс единения литератур, шире – национальных культур.

Эту свою роль журнал реализует, во-первых, путем публикации лучших произведений национальных литератур, во-вторых, путем выявления главных прогрессивных тенденций литературного процесса и, в-третьих, постановкой и осмыслением важнейших проблем культурного развития народов СССР.

Литературы народов нашей страны – огромное эстетическое богатство. И казалось бы, нет ничего трудного в том, чтобы выбрать из этого многообразия несколько романов, повестей, поэм, циклов стихов. Но это – самое сложное и ответственное дело. Выбор предполагает конкретное и точное знание литературной ситуации в каждой из республик, преодоление трудностей, связанных с переводом, отсутствием хорошо налаженной информации. Журнал обязан предоставлять свои страницы прежде всего тем произведениям, которые определяют современное состояние данной литературы, наиболее полно выражают ее ведущие тенденции, ее пафос и новаторские реалистические искания. Но выбор таких произведений наталкивается порой и на эстетический консерватизм отдельных литераторов.

Вот характерное заявление узбекского поэта и критика Тураба Тулы, приведенное в статье Нарбая Худайберганова «Об уважении к критике»: «Мы, поэты, никогда не портили погоду в литературной жизни, живем и творим дружно, не навязываем друг другу свои суждения и принципы, всю жизнь боролись и будем бороться не только против тех, кто разделяет стихи на «хорошие» и «плохие», но и против тех, кто стремится поучать нас по принципу «это хорошо, а это – плохо».

Погоду в литературе делают, конечно, хорошие стихи, портят же ее стихи плохие и поддерживающие их поэты и критики. Это азбучная истина. И не стоило бы спорить с мнением названного поэта, если бы оно не выражало позиции определенного числа писателей в каждой литературе.

Эстетический консерватизм, стремление канонизировать пройденные этапы литературного развития, особенно фольклорной поэтики и описательно-этнографических форм изображения жизни, являются одной из серьезных преград на пути дальнейшего развития молодых литератур. Долг «Дружбы народов» – оказывать им конкретную помощь в преодолении этого отставания.

Журнал должен завоевать себе право на серьезный и вдумчивый, на откровенный и нелицеприятный разговор о состоянии и важнейших проблемах развития каждой литературы, будь то литература с богатыми многовековыми традициями или молодая, большая или малая, иначе он не сможет выполнить свою миссию единения литератур, не станет органом, находящимся в центре всесоюзного литературного процесса, сложного, разноязыкого и разнохарактерного.

За 1968 год журнал опубликовал немало интересных произведений прозы. Романы и повести, Эгона Лива «Чертов Кряж», Ивана Чендея «Птицы покидают гнезда», Михася Стрельцова «Один лапоть, один чунь», Василия Василаке «Сказка про белого бычка», Романа Андрияшика «Люди из страха», Юхана Смуула «Монологи», Мариэтты Шагинян «Рождество в Сорренто» и другие, бесспорно, являются произведениями, обогащающими всесоюзную литературу. И хотя я затрудняюсь называть даже лучшие из этих книг явлениями выдающимися, видимо, судить о работе журнала, принимая в расчет лишь выдающиеся произведения, было бы не основательно. Вряд ли мы их найдем и в других изданиях. Важнее другое: общий идейно-эстетический уровень журнальной прозы должен быть достаточно высок и недоступен для поверхностных и серых произведений.

В отделе прозы трудно отыскать проблемно-тематическое единство. Видимо, для изданий типа «Дружбы народов», охватывающего множество литератур, такое единство и невозможно. Однако журнал явно предпочитает произведения, в которых освещается исторический путь народа к революционному сознанию и действию или же дается картина жизни послевоенной советской деревни. Проблемы историко-революционного прошлого и современного крестьянского бытия придают своеобразие и некоторое единство прозе «Дружбы народов».

Целый ряд повестей («Назову твоим именем» Адама Шогенцукова, «Аварская повесть» Мусы Магомедова, «Шалбуздаг» Кияса Меджидова, «Прочие населенные пункты» Тимура Пулатова и др.) обращен к проблемам современной деревни. Однако, к сожалению, в них преобладают описания быта и нравов, нет глубокого исследования явлений действительности – в итоге повествование не складывается в объемную и многообразную картину общественной жизни.

Даже «Монологи» такого опытного и крупного мастера, как Юхан Смуул, отличающиеся непринужденным юмором и артистизмом повествования, искусной мозаикой причудливых отступлений, не вырастают в цельную картину изображаемого мира.

Проза журнала довольно разнообразна по формам воспроизведения реальной действительности. Если в романах Э. Лива, И. Чендея, Р. Андрияшика и М. Стрельцова преобладают изображение характеров и ситуаций в формах самой жизни, строго объективное повествование, то И. Друцэ и В. Василаке предпочитают условно-реалистические приемы письма.

И здесь мне хочется высказать одно свое наблюдение. Неприхотливо-достоверное бытописание и иллюстративная заданность уже никого, видимо, не привлекают – это пройденный этап для нашей прозы. И не о таких произведениях здесь речь. Но вряд ли можно забывать о том, что и условно-ассоциативные формы могут обернуться иллюстрированием излюбленных мыслей писателя нарочито выхваченными из действительности картинами. Грех «трактатности», изоляции явлений жизни от многообразия их естественных связей, с тем чтобы таким образом убедительнее проецировать на эти явления свои излюбленные тезисы, – по-моему, реальная опасность для прозы этого направления.

Не избежал этой опасности, скажем, молодой прозаик Т. Пулатов в своей интересной повести «Прочие населенные пункты». Совершенно верна его общая посылка:

«…И большое добро может прийти не к месту и обернуться злом». Однако к вящей убедительности своей мысли он торопится довольно схематично группировать картины действительности, обрывая их сложные взаимосвязи, резко разграничивая свет и тень.

Два друга, два коммуниста, два верных солдата революции избирают для своих соратников место постоянного жительства в степи. Беков мечтает построить город на месте былых боев с контрреволюцией как памятник погибшим товарищам. Нуров не согласен с ним. Он предлагает другой план, так как в облюбованном Вековым месте нет воды.

Нуров оказался прав, и писатель всячески «доказывает» его правоту, Беков – потерпел поражение, и опять автор усиленно иллюстрирует его заблуждение.

Глубоко верна, повторяю, идея автора повести: чтобы творить добро, людям мало одного искреннего желания, – надо знать путь, по которому идти. И главное: добро людям не дарят отдельные герои, как Прометей – огонь. Оно возникает как общий результат усилий самих людей, усилий осознанных и целеустремленных. Беков же пытается сделать добро по своему индивидуальному разумению, не считаясь с мнением тех, кому желает добра. Он требует послушания своей воле, а не всестороннего обсуждения своей бескорыстной инициативы. В этом источник его поражения и трагической судьбы.

Жаль только, что Т. Пулатов, художник вдумчивый и талантливый, не дал этой серьезной и сложной проблеме выявиться в естественных взаимосвязях и противоречиях жизни и людских судеб.

Грех «трактатности» может стать реальной опасностью также и для романов новейшей монологической формы и условно-реалистической манеры письма, характерных, например, для таких литератур, как эстонская, литовская, молдавская. Однако, по-моему, в особой заботе журнала пока что нуждаются молодые литературы, в которых традиции реалистического исследования действительности менее развиты, а инерция былой беспроблемности, иллюстративности и фольклорной однолинейности все еще достаточно сильна. Здесь «Дружба народов» может и должна содействовать интенсивному росту национальной прозы своим тактичным, конкретным и квалифицированным суждением.

Редакция журнала, конечно, по праву могла указать К.