Мера жизни, мера таланта

– Лариса Ивановна, наверное, не было бы ничего удивительного, если бы мы с вами сразу заговорили о литературных делах, – ведь к этому как будто располагают и специфика журнала, на страницах которого будет опубликована наша беседа, и мощные культурные традиции нашего с вами родного города – Ленинграда, и, наконец, особенности района – Дзержинского, партийную организацию которого вы возглавляете. Здесь сосредоточены крупнейшие, мировые порой, центры искусства: Эрмитаж, Русский музей. Учтем и ваши профессиональные интересы – ученого, социолога, автора работ по проблемам эстетики.

И все-таки начать, если не возражаете, хотелось бы с другого: думаю, читателям журнала небезынтересно было бы узнать, с чем сталкиваетесь вы в повседневной работе, что заботит вас, что радует, к чему направлены усилия? Прошедший в нынешнем году XXV съезд партии всех нас, разумеется, заставил новым взглядом окинуть сделанное, внести коррективы в жизненные цели и планы, в стиль работы. Но партийный руководитель, тем более участвовавший в качестве делегата в съездовской работе, должно быть, испытывает ощущение практической неотложности – принятых решений, намеченных планов.

– Ну, тут бы я не стала так жестко разделять, скорее сделала бы акцент на то, что, действительно, всем нам, как вы сказали, предстоит строже относиться к сделанному и делаемому. Однако вы и правы: близкий, личный взгляд на работу съезда – взгляд изнутри – это большое счастье и большая ответственность. Как многолетнему преподавателю общественных дисциплин мне, естественно, приходилось с большим тщанием изучать материалы многих партийных съездов: трактуя о нашем сегодня и нашем завтра, они в то же время освещали новым светом и уже прожитое, являли собой как бы живую связь времен. А без ощущения ее и твои знания будут мертвы, и уж вовсе нечего рассчитывать на то, что удастся передать их студентам. Однако, очутившись 24 февраля нынешнего года во Дворце съездов, я действительно испытала нечто неведомое ранее, то, что не дается никаким, пусть самым скрупулезным, изучением документов, – несравненное чувство личной причастности, прямого восприятия чего-то очень большого. Сменяли друг друга на съездовской трибуне ораторы, и каждый – личность, у каждого свой облик, свои особые интонации. Потом мне случилось поделиться своими впечатлениями с Кириллом Лавровым, оказалось, он испытывал те же ощущения, только – как актер – более остро, естественно. «Какие люди, – говорил он мне, – руки буквально тянутся к кинокамере».

На съезде шла речь о главном, решающем в нашей жизни, уроки его необъятны, и я тут даже и – пытаться не буду анализировать их во всем объеме – это под силу только коллективному разуму современников. Скажу об одном лишь, о том, с чем мне в моей работе приходится сталкиваться постоянно, без чего трудно, да и невозможно, наверное, делать порученное дело.

Мне кажется, доклад товарища Л. И. Брежнева, все материалы съезда, о чем бы конкретно в них речь ни шла – об экономике, политике, идеологии, культуре, проблемах нравственного воспитания, – пронизаны одной важной мыслью. Партия требует научного подхода к решению проблем, к управлению социальной жизнью общества.

А что такое научный подход? Это, прежде всего, изучение глубинных тенденций жизни, зондаж общественного мнения, экономические, социально-психологические эксперименты, если угодно. Расскажу об одном из них. В Русском музее создан специальный отдел социально-психологического изучения зрительских мнений, воздействия на людей искусства живописи. Не секрет ведь, что в музей (как, впрочем, и в театр, и в филармонию) приходят люди с разным уровнем подготовки, иных влечет сюда стойкий интерес, других – мода, а третьи и вовсе зайдут случайно, с тем, чтобы вновь надолго забыть сюда дорогу. Но суть даже не в том, чтобы путем исследования определить качественный и количественный состав таких групп, – главное, видимо, удержать людей в атмосфере культуры. И вот здесь-то и открывается благодарное поле деятельности для науки. В результате исследований, проведенных сотрудниками упомянутого мною отдела, совершенно была перестроена система лекционной работы. Раньше она строилась либо по шаблону, либо основывалась на чистой интуиции лектора. Я, разумеется, не отрицаю ее роли: лекторское дело – дело творческое и без интуиции здесь не обойтись. Но одной ее мало. И вот научные исследования убедили в том, что куда целесообразнее, – не говорю уж о том, что интереснее, – цикл лекций начинать с дискуссии. В ходе ее как раз и обнаруживаются колебания тех уровней восприятия, о которых я уже говорила. И дальше лектор обращается уже не к безликой массе – будь то рабочая или студенческая молодежь, – появляется возможность, как бы сказать, индивидуально-групповой работы. И эффект очевиден – разбиваются многие стереотипы отношения к искусству, преодолевается вульгарно-потребительское к нему отношение, еще совсем нередко, увы, встречающееся.

– Это действительно интересно, но тут вот какой вопрос возникает. Хорошо, купили молодые рабочие (давайте говорить о них) абонементы, прослушали цикл лекций, а дальше? Придут ли они в музей снова, постоят ли в очереди за билетами на театральную премьеру, прочитают ли новый роман? Иными словами, коль уж вы заговорили о научном изучении вкусов, склонностей, интересов аудитории, – держит ли наука в поле своего внимания тех самых людей, которым предложила новые пути приобщения к культуре?

– Это действительно проблема, притом, откровенно признаюсь, еще не решенная. Видимо, следующий шаг и будет сделан в этом направлении. Но одно уже сейчас можно сказать: мало кто утрачивает интерес к предмету на протяжении самого лекционного цикла. И я объясняю это тем, что люди ощущают «выход на себя», чувствуют, что обращаются к ним лично.

Так происходит приобщение массового сознания к высокой культуре. Но не значит ли это, что осуществляется важнейшее дело нравственного воспитания людей, о чем так много говорилось на XXV съезде партии? Не значит ли это, что воспитывается активная жизненная позиция, которая, по словам Л. И. Брежнева, как ничто другое, возвышает личность?

Собственно, на формирование такой Позиции и направлены наши решающие усилия. И опять-таки они немыслимы вне принципов научного управления общественным развитием. Вот, скажем, еще один его аспект: система политического просвещения. Это уж прямая обязанность районного комитета партии. Как сделать семинары политической учебы не формальной акцией, а нужным, необходимым делом? Мы как-то обратились к опыту ряда научно-исследовательских институтов, которых немало в нашем районе. И что же выяснилось, точнее сказать, что выяснили социологи, которых мы попросили провести соответствующее исследование? Оказывается, многие испытывают неудовлетворенность уровнем работы семинаров, пропагандисты опираются порой на устаревшие сведения, ограничиваются общими словами. Да что греха таить, ведь и сами наши средства массовой информации не всегда проявляют достаточную оперативность, находчивость, мастерство, наконец, в подаче материала. Вот почему, опираясь на данные научных исследований, мы учим наших пропагандистов работать по-современному, ориентируем их нате органы печати и публикации, где глубоко и интересно (тоже не последнее дело!) ставятся проблемы современной жизни. К слову, хочу тут добром помянуть действующий при райкоме общественный Совет социально-психологических исследований.

– Лариса Ивановна, я сама вам предложила более широкий, выходящий за рамки художественной культуры, аспект беседы, но теперь начинаю испытывать некоторое смущение – не слишком ли далеко мы отклонились? Разумеется, то, о чем вы говорите, – это жизнь, а именно из нее черпает литература свои соки, и все же так ли уж прямо связаны проблемы научного управления общества с писательским трудом?

– Кто же говорит, что – прямо? Но, думаю, и писателю, и художнику, и артисту интересно будет задуматься, взвесить данные социологических исследований. Конечно, художнику ничто не заменит живого, отдельного, неповторимого человека, необычной судьбы, яркой, пластической детали, удивительного факта. Но за фактом важно уловить тенденцию, общественную необходимость. Только таким образом может родиться верная идейная направленность произведения, о которой на съезде говорилось как о решающем критерии искусства. И, между прочим, на встречах с писателями я не раз убеждалась в их интересе к конкретным результатам тех исследований, о которых мы с вами говорим.

Протекающая у нас жизнь с ее светлыми, а порой и теневыми сторонами имеет не замкнутый, локальный интерес. Мне часто приходится бывать на заводе «Электропульт», единственном в нашем районе крупном промышленном предприятии. 80 процентов его рабочего состава – молодые люди. Я бы назвала их людьми открытой жизни или, может быть, людьми, открытыми жизни, активно впитывающими все – и доброе, и, к сожалению, дурное. Так разве искусство, обратившись к социальному опыту этой микроструктуры общества, не найдет там для себя интересных героев, достойных художественного исследования тем?

Раз уж заговорили о молодежи, добавлю, что, с моей точки зрения, ее сегодня характеризует высокая динамичность действия, максимализм, она склонна ставить вопросы остро и требует от нас оперативного и четкого решения разнообразных проблем. Это отлично. Но, случается, мы отстаем от этих требований, тогда, глядишь, иные разочаруются и могут вступить на ложный жизненный путь. В этом случае надо бить тревогу, срочно выправлять положение. Вот один из возможных способов. Мы в районе организуем молодежные клубы, над которыми шефствуют крупные организации – будь то речное пароходство или таксомоторное объединение. Ребятам дают в руки настоящее, мужское, можно сказать, дело. Кружки художественной самодеятельности, кружки мягкой игрушки – это неплохо, но, как показывает практика, куда больше притягивают к себе суда и машины. Это – реальное нравственное воспитание делом. Так разве и здесь искусство не найдет для себя поучительных примеров, интересных, хоть и нелепо складывающихся, судеб? И разве не окажет стойкой, долговременной помощи в нравственном выпрямлении людей? Долговременной, подчеркиваю я, и потому незаменимой. А то ведь как у нас порой случается – хотя бы с теми же клубами? Организаторы загорятся, живо возьмутся за дело, а потом год пройдет, и, глядишь, многие остыли. Это уже, разумеется, наша, партийной организации, забота, и я вовсе не собираюсь перекладывать ее на плечи литераторов. Я только хочу подчеркнуть, что все мы делаем одно дело.

– Лариса Ивановна, вот мы и подошли к проблеме, решение которой, бесспорно, занимает в вашей работе значительное место. Помните, товарищ Л. И. Брежнев в своем приветствии киностудии «Мосфильм» говорил о том, как важно увлечь художника. А, выступая с докладом на XXV съезде партии, Генеральный секретарь ЦК призывал к чуткому отношению к художественной интеллигенции, к помощи в ее творческих поисках, которая должна сочетаться с принципиальностью, ничего общего, однако, не имеющей с администрированием. Вот я и хотела бы попросить вас поговорить о том, как все это воплощается в практической работе, – ведь район-то наш, напомним еще раз читателю, – район, что называется, сосредоточения художественной интеллигенции.

– Трудно говорить на эту тему коротко, однако попробую. Главное, по-моему, создать атмосферу взаимной требовательности в творческой среде. Нелегкое это дело, куда, на мой взгляд, более сложное, чем, скажем, в экономике, на производстве, – там четче, зримее критерии. Тому, кто призван создавать такую атмосферу, тоже нужен свой талант, свои знания, свой профессионализм, если угодно.