Майя Кучерская. Наплевать на дьявола. Пощечина общественному вкусу

Майя Кучерская. Наплевать на дьявола. Пощечина общественному вкусу. Москва: АСТ: Астрель, 2009. 320 с.

Книга прозаика и критика Майи Кучерской «Наплевать на дьявола» противоречива, как и всякий разножанровый сборник. Каждый из пяти ее разделов (колонки из газеты «Ведомости», колонки из газеты «Ведомости-пятница», газетные «Короткие рецензии», журнальные «Длинные рецензии» и, наконец, беседы) тянет на ложный след. И вопрос о том, принадлежит ли сборник отчасти художественной, отчасти аналитической публицистике, литературной критике или же попросту журналистике, остается нерешенным.

Название «Наплевать на дьявола» объясняется в первой же колонке и расшифровывается примерно так: «дурное нужно не клеймить, а просто игнорировать». И вправду, Кучерская пишет только о том, что ей действительно интересно и, как автор хармсовско-боккачевских баек о православных батюшках («Современный патерик») и романа о любви прихожанки к своему духовнику («Бог дождя»), не может не затрагивать религиозных тем. Но если заняться арифметикой, то можно подсчитать, что в первых двух разделах книжным новинкам и литературным наблюдениям посвящено 14 колонок, абсолютно религиозным новостям — лишь 4, календарным датам — 3 и прочему — 6.

Колонка М. Кучерской — это живой и даже задорный комментарий к некоему информационному поводу. Вот московский ураган поднял в воздух котов. Событие вдохновляет автора на перечисление котов в мировой литературе. Вот съездила в деревню Мартыново рядом с городом Мышкином — делится впечатлениями. Вот побывала в музее Набокова в Монтре — мемориальный номер в отеле не несет отпечатка его личности, отсюда вывод, что мировой классик Набоков — не русский писатель.

Часто М. Кучерская пытается зафиксировать серьезную культурную закономерность. К примеру, отсутствие в России семейных саг, как она считает, проистекает от нехватки стабильности жизни. Мода на слово «жесть» сигнализирует о том, что «наш путь лежит туда — к тропам, утоптанным коваными сапогами нацистов и сталинских соколов» (с. 64).

Плотность мысли, совсем незначительная в колонках, к концу книги сгущается во много раз, замедляя самый процесс чтения. М. Кучерская отлично понимает формат: в оперативных газетных рецензиях конспективные сведения о писателе сменяются красочным пересказом и эмоциональной умозаключительной кодой, а толстожурнальные кроятся по лучшим лекалам аналитической критики. Это не столько рецензии, сколько статьи об одной книге. К примеру, исследуя сборник рассказов Евгения Шкловского «Фата-моргана», Кучерская не пропускает ничего: ни контекста (немодность рассказа), ни речевой манеры (кружение мысли и слова-паразиты у рассказчиков), ни сложившейся литературной репутации своего автора (не соглашается со сравнением Шкловского с Чеховым), ни тематики, ни ритма, ни подспудных смыслов.

Однако смею сказать, что критического элемента в книге все же меньше всего, хотя главная ее тема, как было уже сказано, — это литература во всех проявлениях, а центр тяжести сборника лежит как раз в рецензионных разделах. Суть в отсутствии общей критической концепции. Взять хотя бы раздел «Длинные рецензии». Рецензий (или скорее статей) там всего четыре. Помимо упомянутого анализа «Фата-морганы» — отзывы на шишкинский «Венерин волос», сборник рассказов отца Ярослава Шипова и роман «Менуэт» фламандца Луи-Поля Боона. Согласитесь, очень уж разнородно. Никакого единого обзора или, как нынче любят, путеводителя по современной литературе у Кучерской не складывается. Хронология перемешана, герои почти ничем друг с другом не связаны.

То же можно сказать о разделе «Разговоры». Беседы с такими непохожими людьми, как энтузиаст-этнограф Сергей Темняткин из упомянутой деревни Мартыново, писательница Людмила Улицкая или, к примеру, телеведущий Владимир Соловьев, явно не встраиваются в литературно-критическую парадигму.

Правда, у М. Кучерской явно не было цели сделать книгу критики. Сама она в предисловии пишет о стремительном деле журналистики, в аннотации говорится о «резкой, часто провокативной» публицистике.

Впрочем, дело не в определениях. Главное в сборнике «Наплевать на дьявола» сама Майя Кучерская — журналист с писательским бэкграундом, смело бичующая пороки священников, прячущихся от военной службы, так же смело поднимающая вопрос о личной вине в противовес вине слепой стихи вроде нулевых, девяностых, сталинского террора и пр., и так же смело провозглашающая нужность актуальности в литературе. Актуальности, от которой в рафинированном экспертном сообществе принято отшатываться в сторону. Кучерская бесконечно любознательна и по-христиански добра, пусть эти профанные дефиниции здесь и не очень к месту.

Опорный столб всей архитектоники сборника «Наплевать на дьявола» — колонок, рецензий, интервью — именно автор с ее мировоззренческим стремлением все оценить, но ничего не осудить. Поэтому книга так похожа на дневник то ли филолога, то ли писателя, то ли филолога-писателя. С бесхитростными заметками о Дне влюбленных вперемежку с проницательной расшифровкой литературных подтекстов. И это хорошо.

А. ГАНИЕВА