Литературные уроки (Тургенев и Константин Леонтьев – история взаимоотношений)

Единственным литературным учителем философа, критика и публициста Константина Леонтьева (1831 – 1891) был Иван Сергеевич Тургенев. Жизнь свела, а общественные убеждения развели их: в 1870 – 1880-х годах Тургенев и Леонтьев находились по разные стороны литературно-политических баррикад; Леонтьев вел с Тургеневым ожесточенную журнально-газетную полемику. Последняя была односторонней – Тургенев не отвечал. Но когда Ивана Сергеевича не стало, Леонтьев рассказал о встречах с великим писателем и опубликовал его письма.

Они познакомились в 1851 году в Москве. Двадцатилетний студент Московского университета, медик Константин Леонтьев явился в дом Ломаковского на Остоженке (ныне строение 37), где после смерти матушки жил тридцатитрехлетний писатель.

Все шло обычным порядком. Юный литератор принес свою рукопись и признательность автору «Записок липшего человека». Позже он вспоминая; «Росту он был почти огромного, широкоплечий; глаза глубокие, задумчивые темно-серые; волосы у него тогда были темные, густые, как помнится, несколько курчавые, с небольшой проседью; улыбка обворожительная, профиль немного груб и резок, но резок барски и прекрасно… Одет на нем был темно-малиновый шелковый шлафрок… Если бы он и дурно меня принял, то я бы за такую внешность полюбил бы его. Я ужасно был рад, что он гораздо героичнее своих героев. Ни слова почти не говоря, я сел против него в большое кресло и начал читать ему свое сочинение» ¹.

Тургенев проявил участие к пишущему, болезненно самолюбивому юноше. Иван Сергеевич стал читать все выходившее из-под леонтьевского пера, писал о его произведениях, помог напечататься впервые, приглашал к себе в Спасское, ввел безвестного молодого человека в литературные салоны, безвозмездно ссужал ему деньги. Многие вещи он подвергал критике, не принимал леонтьевского строя мыслей, утонченного самокопания или гипертрофированного психологизма. Писатель остро чувствовал чужеродность «ученика». И все же… высоко оценивал талант, предсказывал литературное будущее. Тургенев в это время, сам тоге не подозревая, влиял издали даже на мою частную, личную жизнь, на мои вкусы, желания и на такие решения, от которых прочного поворота назад в жизни уже не бывает» ², – вспоминал Леонтьев на закате жизни.

Неисповедимы пути господни! Русская мысль и литература обязаны появлением консервативнейшего из эстетов, философа, коего В. В. Розанов, считал отечественным Ницше, мягкосердечному просветителю и гуманисту Тургеневу. «И если не всему, то очень, очень многому в этом просветлении моей жизни был главной причиной Тургенев. Он наставил и вознес меня!.. Как же мне не быть благодарным Тургеневу; как мне не вспоминать его добром, совершенно независимо от того, по каким разным путям мы оба пошли лет 10 – 15 – 20 позднее и несмотря на глубокую до враждебности, пожалуй, разницу в наших с ним позднейших гражданских взглядах и приверженностях» ³.

Познакомившись с Иваном Сергеевичем, Леонтьев ездит за ним, слушает его: «Я узнал, что он сидит у Mad. Сальяс⁴, и поехал прямо туда… Тургенев был… очень весел и насмешлив… Рассказывал про Орел, декламировал стихи Фета, которого он очень любил, острил, даже представлял кое-кого в лицах» ⁵. В статье «Несколько воспоминаний и мыслей о покойном Ап. Григорьеве», хранившейся в архиве Н. Н. Страхова и опубликованной спустя четверть века после смерти автора, читаем: «Он (Тургенев. – Н. Р.) любил небрежно и даже презрительно отозваться о своей собственной литературной деятельности; ценил высоко только Пушкина и Гоголя, а из современных ему авторов отдавал справедливость всем, не восхищаясь ни одним. Строгость его к другим выкупалась, как я сказал, строгостью его отзывов и о собственных произведениях (тогда еще не были им написаны ни «Рудин», ни «Дворянское гнездо»)» ⁶. В прижизненной публикации в «Русском вестнике» Леонтьев вспоминает: «О других того времени русских писателях Тургенев говорил мне, что из них только один Гончаров обладает даром «архитектурной постройки»… Он очень хвалил «Ошибку» – первую повесть Евг. Тур за то, что в ней слышен «жар искреннего внутреннего чувства».

– Эта искренность сильного личного чувства неотразимо действует на читателя, – сказал он» ⁷.

На одном из вечеров у Евгении Васильевны Салиас Тургенев утверждал, что новое слово в русской литературе может принадлежать только двум тогда молодым людям – Л. Н. Толстому и К. Н. Леонтьеву. В Собрании сочинений и писем Тургенева опубликованы 24 послания к Леонтьеву. Они датируются 1851 – 1861 годами, одно относится к 1876 году. В 13-ти письмах к другим лицам – П. В. Анненкову, А. А. Краевскому, Н.

1. К. Леонтьев, Страницы воспоминаний, СПб., 1922, с: 20 – 21.[↩]
2. К. Леонтьев, Собр. соч., т. 9,СПб., б. г., с. 102.[↩]
3. »Русский вестник», 1888,N 3, с. 280. [↩]
4. Имеется в виду писательница Евгения Тур – графиня Е. В. Салиас-де-Турнемир, сестра А. В. Сухово-Кобылина.[↩]
5. К. Леонтьев, Страницы воспоминаний, с. 33.[↩]
6. «Русская мысль», 1915, N 9, с. 110.[↩]
7. »Русский вестник», 1888, N 3, с. 276. [↩]