№4, 1977/Жизнь. Искусство. Критика

Литература и НТР. Поиски. Обретения. Заблуждения

«Человек и его дело» – так можно определить одну из главных тем нашей литературы на протяжении ее развития. Человек, вдохновленный и увлеченный делом, которое является живой частицей деяния всего народа, строящего коммунистическое общество. И вместе с тем дело, возвышающее и облагораживающее человеческую личность. Это неразрушимое единство было подчеркнуто в известной формуле Горького: «Основным героем наших книг мы должны избрать труд, то есть человека, организуемого процессами груда, который у нас вооружен всей мощью современной техники, – человека, в свою очередь организующего труд более легким, продуктивным, возводя его на степень искусства» 1.

Вступление Советской страны в фазу научно-технической революции вызвало небывало широкий интерес литературы к производственной теме. Еще никогда наши художники слова не отдавали столько творческих усилий изображению труда советских» людей, строящих коммунизм; не показывали в таком взаимовлиянии человека и его дело; не исследовали столь глубоко и тщательно трудовую психологию, героев; не изображали столь полно отношения человека с окружающей его производственной средой.

В Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии тов. Л. И. Брежнев говорил: «Возьмите, к примеру, то, что ранее суховато называли «производственной темой». Ныне эта тема обрела подлинно художественную форму. Вместе с литературными или сценическими героями мы переживаем, волнуемся за успех сталеваров или директора текстильной фабрики, инженера или партийного работника. И даже такой, казалось бы, частный случай, как вопрос о премии для бригады строителей, приобретает широкое общественное звучание, становится предметом горячих дискуссий» 2.

Вместе с тем тов. Л. И. Брежнев указал и на неудачи, постигающие литературу в воплощении трудовой темы: появляются еще произведения художественно неполноценные, «серые, бесталанные» 3.

В этой статье мы попытаемся поставить вопрос о некоторых эстетических поисках, которые ведут писателей к художественному успеху в изображении людей труда и, с другой стороны, о тех плоских, на наш взгляд, поверхностных решениях, которые неизбежно обрекают художника на роль всего лишь заурядного копииста.

* * *

Возникновение темы труда в качестве одной из основных, ведущих в искусстве социалистического реализма выдвинуло перед писателями множество чрезвычайно сложных – уже вследствие своего новаторского характера – эстетических проблем. А в наши дни задача их плодотворного разрешения встала перед литературой особенно остро.

Надо признать, что в ходе разрешения этих проблем возникали и заблуждения. Одно из наиболее распространенных заключается в том, что литература о труде якобы в состоянии разрешать технические и научно-технические проблемы. Надо ли доказывать, что литература уже вследствие своей природы к выполнению подобной задачи абсолютно не приспособлена. Еще Чехов предостерегал от подмены целями науки или других видов интеллектуальной деятельности целей искусства. «В разговорах с пишущей братией, – говорил он, – я всегда настаиваю на том, что не дело художника решать узкоспециальные вопросы. Для специальных вопросов существуют у нас специалисты» 4.

В настоящее время даже представители смежных научно-технических дисциплин с трудом изыскивают пути для взаимопонимания, и естественно, что читатель, каждый со своей профессией, уровнем образования, возрастом, не в состоянии сколько-нибудь основательно вникнуть в технологическую проблему, обсуждаемую героями. Она для него попросту недоступна. А в большинстве случаев и сам автор может лишь назвать, обозначить подобную проблему… Конечно, отмеченное нами заблуждение – крайность. Но помимо этого существует и другая иллюзия- представление о том, что технические проблемы или процессы могут сами по себе стать предметом художественного исследования. Это подчеркивал в своем докладе на Шестом съезде писателей В. Кожевников: «…Заблуждаются те, кто думает, что все дело можно свести к изображению сугубо производственных реалий… Причины неудачи иных книг и кроются в следовании такому ограниченному представлению, в узком и ограниченном подходе».

Подлинный предмет литературы-человек. И только человеческие характеры, достоверные, живые, полнокровные, могут дать творению художника право на существование.

На наш взгляд, создание полноценных человеческих образов и реалистическое изображение окружающей их производственной среды возможно лишь в том случае, если трудовые ситуации и конфликты возникают не в качестве обособленных элементов, а в виде типических обстоятельств, окружающих типического героя.

При этом нравственные качества героев, моральные проблемы – важнейший объект искусства – должны играть первостепенную роль. Не фабрика, не новостройка, а человек на заводе, на стройке волнует читателя.

Тревожит ли зрителя просто судьба Нережского завода, обрисованного И. Дворецким в «Человеке со стороны»? Беспокоит ли его вопрос о том, выполнит Нереж месячный план или нет и если выполнит, то посредством авралов, снижения качества металла или благодаря ритмичной, научно организованной работе? Нет, его волнует Чешков, его личность, победа или поражение его нравственных принципов в борьбе за идеи, которым он без остатка отдал себя.

Еще очень давно В. Перцов писал в статье о Л. Леонове: «Чего хочется при чтении романа о «Сотьстрое»? Чтобы фабрика была построена? Нет. Хочется, чтобы Увадьев женился на Сузанне».

Но суть здесь в том, что Увадьев воплощает передовые социальные, экономические, нравственные идеи. И, желая счастья герою, мы приобщаемся и к этим идеям, горячо сочувствуем им. В подобном случае читатель или зритель испытывает глубокое воздействие созданных художником образов – с их мужеством, решимостью, упорством, честностью и творческой одержимостью.

С вопросом о художественной роли героя-современника в литературе, о его эстетических взаимоотношениях с делом связан вопрос о личных, человеческих свойствах этого героя.

В нашей критике мы встречаемся с утверждениями, согласно которым эпоха НТР неизбежно выдвигает новый тип человека труда: деловитого, полностью устремленного к практическим целям, чуждого эмоций.

Подобный взгляд представляется нам изначально неверным. Ибо электронно-вычислительная техника не может не только заменить человека, но и обойтись без человека. С электронно-вычислительной техникой и вправду не поговоришь по душам, но без такого разговора с людьми, которые используют ее, самая идеальная электронная техника не будет действовать эффективно.

Однако вопрос о личных свойствах героя НТР приобретает и более широкие масштабы, перерастая в проблему так называемого «стиля НТР», согласно которому НТР придает своим передовым участникам не только черты деловитости, рационалистичности – воздействие ее якобы неизмеримо глубже. Эпоха НТР с ее всепроникающей механизацией в корне изменяет не одни лишь производственные, но и жизненные ритмы современного человека, придает небывалую динамичность его мышлению и всему его поведению в труде и в быту.

В творческой практике «стиль НТР» нашел, пожалуй, наиболее явственное воплощение в пьесе М. Захарова и Ю. Визбора «Автоград-XXI». Форма произведения, провозглашают авторы во вступлении к драме, продиктована бурным временем научно-технической революции, которая непосредственно обусловливает в их пьесе стремительные сдвиги во времени и месте действия, превращение ее в поэтический монтаж эпизодов. Прямо на сцене авторы помещают инструментальный ансамбль (три гитары, ударные, электронные), чьи лихорадочные ритмы предназначены передавать сверхнапряженный теми эпохи НТР. А одна из типичных ремарок выглядит так: «Стремительный ритм. Возгласы, крики, проходы, смех, раздумья и разговоры». Поборники этого стиля социальные закономерности отождествляют с закономерностями психобиологическими. Да, социальные перемены сравнительно быстро изменяют общественное сознание человека. Но его природа, его психика остаются почти неизменными на протяжении тысячелетий.

Необычайно убыстрился пульс производственных процессов. Но пульс человека бьется с той же быстротой, что во времена Горация или Еврипида.

Почти неизменен и эмоциональный мир человека. Арбузовская Таня вздыхает в разлуке с Германом с той же тоской, что Татьяна в разлуке с Онегиным. А вернувшись из орбитального полета, современный космонавт так же медленно, осторожно подойдет к колыбели спящего сына и так же нежно заглянет в нее.

В наши дни появляются стихи, романы, пьесы, кинофильмы, облеченные в форму традиционную, но идейная и художественная «современность» этих произведений ни в чем не уступает «современности» творений, выдержанных «в духе НТР». Классически-бытописательная манера А. Иванова или Ф. Абрамова соседствует с произведениями Д.

  1. М. Горький, Собр. соч. в 30-ти томах, т. 27, Гослитиздат, М. 1953, стр. 320.[]
  2. «Материалы XXV съезда КПСС», Политиздат, М. 1976. []
  3. Там же, стр. 80.[]
  4. А. П. Чехов, Собр. соч. в 12-ти томах, т. 11, Гослитиздат, М. 1956, стр. 287.[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №4, 1977

Цитировать

Оснос, Ю. Литература и НТР. Поиски. Обретения. Заблуждения / Ю. Оснос // Вопросы литературы. - 1977 - №4. - C. 3-22
Копировать