Личность – крупным планом

А. Бочаров, Требовательная любовь. Концепция личности в современной советской прозе, «Художественная литература», М. 1977, 368 стр.

По мере того как основательнее вчитываешься в новую книгу А. Бочарова, невольно начинаешь обращать внимание на приверженность автора к определениям «сложный», «трудный «, «противоречивый «, «непростой». Они встречаются часто, превращаясь чуть ли не в опорные пункты для всей стилистики работы. Не страшась повторений, с упрямым нажимом А. Бочаров вновь и вновь возвращается к мысли о том, что жизнь «не укладывается в норму – даже самую благородную, даже самую просветленную», настойчиво напоминает о необходимости исследования «драматических коллизий эпохи», «динамичного осмысления» процессов действительности. Само искусство реализма состоит, по А. Бочарову, в том, чтобы «правильно оценивать всю сложность взаимосвязей», а истинный художник (в этом исследователь убежден твердо) вечно подымает целину жизни, устремлен к открытиям, больше всего страшась прописей и повторения пройденного. Критик не пропустит случая ополчиться против неплодотворности «дихотомического», как сказал бы А. И. Герцен, метафизического в своей основе мышления, которое упрямо продолжает рассекать мир на сплошные контрасты, думать о нем одними лишь оппозициями – старого новому, вечного современному, традиционного новаторскому, духовного рациональному, будто между ними не существует сложных прямых и обратных связей, диалектических переходов.

Подобный полемический напор обусловлен самим методом исследования, энергией творческой мысли, которая стремится привести понятийный арсенал критики в соответствие с потребностями современного художественного развития, вернуть «движущейся эстетике» достоинство одного из важнейших и влиятельнейших родов литературного творчества.

Замысел работы А. Бочарова охарактеризован самим автором. «Хотя у нас появилось изрядное количество работ, – пишет он, – осмысливающих изображение человека в литературе, пока еще нет сколько-нибудь капитального труда, где была бы разработана система категорий концепции личности – то есть такая совокупность идей, взглядов, принципов, которая, в отличие от простой суммы, пронизана единой центральной идеей, определяющей их взаимозависимость и субординацию».

Потребность в такого рода капитальном труде, разрабатывающем концепцию личности, обусловлена самим ходом общественного развития зрелого социалистического общества с его ставкой на гармоническое развитие человека, на нравственное обеспечение коммунизма. Не случайно гуманитарные науки исследуют сегодня структуру человеческого характера, индивидуальные мотивы и стимулы поведения – объективные и субъективные, сознательные и врожденные, контролируемые и произвольные. В книге А. Бочарова приведен значительный материал, обильно представлены труды философов и социологов, психологов, этиков, обществоведов, не оставляющие сомнений в том, как далеко продвинулась современная научная мысль по пути познания человека, исследования диалектических взаимосвязей всех сторон его жизни. В «то же время в литературной критике, утверждает А. Бочаров, осмысление многосложности характера происходит с известным замедлением. Здесь порою еще только нащупываются (да и то «с некоторой опаской») закономерности, ставшие прочным достоянием других наук.

Осознав такого рода отставание, автор стремится преодолеть его в своей книге. Впервые в нашей литературно-критической практике последних лет обширное исследование на материале советской литературы целиком посвящается концепции личности, структуре современного литературного характера – этого поистине «солнечного сплетения» всех волокон художественного развития. Человек и история, человек и время, проблема нравственного выбора, человек и его образ жизни, человек в семье – вот главные аспекты исследования, дающие название отдельным главам.

Решение творческой задачи подобного масштаба предполагает ориентацию на познание самих принципов художественного мышления, сосредоточенного обдумывания того, как и по каким законам происходит в литературе открытие нового типа личности.

Мне, правда, кажется, что А. Бочаров напрасно в своем исследовании не выходит за рамки прозы, даже подчеркнув это подзаголовком работы; «Концепция личности в современной советской прозе».

Концепция личности едина в литературе определенного периода и едва ли может быть разделена перегородками жанров. Она зависит от уровня художественного сознания эпохи, а не от избранного писателем вида литературного творчества. Думаю также, что, обратись А. Бочаров к опыту поэзии и драматургии, он открыл бы там новые краски и существенные повороты в разработке собственной темы.

Не будем, однако, забывать, что работа А. Бочарова – первая в ряду давно ожидаемых исследований подобного рода и что критик вправе был начать с того материала, который ему лучше известен и основательнее им освоен. Здесь же, в сфере современной художественной прозы, автор владеет материалом и свободно распоряжается им, уверенно оперирует опытом не только разных писателей, но и многих братских литератур. Не будет преувеличением утверждать, что в монографии А. Бочарова не обойдено вниманием ни одно сколько-нибудь примечательное произведение прозы последних лет, работающее на тему исследования, – от романов С. Залыгина и Ю. Бондарева до повестей В. Распутина, Ю. Трифонова, В. Белова, от книг Й. Авижюса, Э. Ветемаа, З. Скуиня (автор давно и прочно зарекомендовал себя знатоком прибалтийских литератур) до произведений Ч. Айтматова, И. Друцэ, Г. Матевосяна. В монографии распахан крупный и очень многослойный массив современной прозы, проницательно и во многом по-новому проанализированы десятки произведений (уверен, что конкретный анализ «Прощай, Гульсары!», городских повестей Ю. Трифонова, военных В. Быкова, «мовистских» В. Катаева и др. прочно войдет в критический оборот), но ни одно из них не рассмотрено «самовито», каждое «разомкнуто» в литературный процесс, служит общим целям исследования.

Бытие человека являет собою перекрестие «исторических бурь и интимных движений души, остросоциальных конфликтов и общефилософских антиномий, свободного нравственного выбора и общественной доминанты поведения». Такова исходная посылка исследователя, резко противостоящая концепциям, которые распространены среди буржуазных ученых.

Конечно же, и на Западе прогрессивная критика все напряженнее раздумывает о том, как преодолеть духовное оскудение человека, избавить его от проклятья отчуждения и трагической раздвоенности. Но, как показывает А. Бочаров, буржуазное сознание бессильно развязать тугой узел реальных противоречий, помочь вернуть человеку богатство его действительных жизненных сил. К тому же выводу приходит автор, разбирая произведения современных зарубежных писателей, искренне озабоченных судьбой человека, которые способны, однако, предложить ему в качестве альтернативы отчуждения либо нравственный стоицизм, либо герметическую замкнутость существования.

В противоположность им, пишет А. Бочаров, советская литература «старается развивать подлинное единство личности и общества, творческую самостоятельность человека, богатство его духовной жизни». Этим определяется ее истинное место в художественном движении человечества, это делает ее действительным авангардом мирового литературного процесса.

Обозначив исходные общетеоретические рубежи, утвердив преемственность этапов литературного развития в нашей стране, А. Бочаров сосредоточивает главное внимание на сегодняшнем дне литературы, особенностях современного понимания литературой человека.

В результате исследования А. Бочарова становится очевидной многосложность и разносоставность сегодняшней образной картины мира, а характеры, открытые литературой последнего десятилетия, – правдоискатели Ч. Айтматова, деревенские мудрецы С. Залыгина, мещане Ю. Трифонова и М. Ибрагимбекова, приспособленцы Э. Ветемаа, «естественные люди» Г. Матевосяна, императивные герои В. Быкова и Д. Гранина, иронисты В. Катаева, рефлектеры М. Слуцкиса, юноши В. Семина, старухи В. Распутина, «чудики» В. Шукшина, – воспринимаются как неотразимое свидетельство все углубляющегося понимания человека, как следствие проницательного и уважительного проникновения литературы в глубинные нравственные устои личности.

В книге прослежена эволюция, которую претерпела концепция личности, преодолевающая «односторонность как «винтикового» умаления роли человека, так и гиперболизации «самонастраивающегося», замкнутого на себе самом героя», все увереннее обращенная к познанию человека и в его общественно-социальных параметрах, и в его биологических, психологических, генетических возможностях.

Нет и не может быть сомнений, что человек – продукт как социального строя, так и всей истории общества. Отсюда – из подобного понимания личности – А. Бочаров обоснованно выводит такие существеннейшие черты современного литературного развития, как ее углубляющаяся социально-исследовательская направленность и все возрастающая потребность вглядываться в движение истории, в связь времен, в преемственность поколений. Первые две главы книги – «Гулливеров шаг истории» и «Время в четырех измерениях» – как раз и посвящены формулированию главных закономерностей бытия человека по вертикали истории и горизонтали современной общественной жизни. Но они же, эти главы, не оставляют сомнений, что «жизнедостойными» героями оказываются лишь те, кто обладает самостоятельной позицией, выработанными (и выстраданными) убеждениями, кто способен к верному нравственному выбору и осознанию личной ответственности за происходящее.

Процессом выработки этих свойств и качеств натуры определен пафос современных литературных исканий. Писатели все увереннее делают теперь ставку на самостоятельность человека, все настойчивее разворачивают конфликты, обращенные «внутрь», в душу героя, со все возрастающим интересом обращаются к характерам, которые «трудно, проходя через многие сомнения, колебания, заблуждения, выбирают свой путь». На большом количестве самых разнообразных произведений автор монографии показывает, как в нашей литературе «человек – социальная роль все более основательно заменяется человеком – личностью, а ролевые ожидания – познанием самых неожиданных духовных и эмоциональных импульсов».

Автор отводит целые страницы размышлению о том, как по-новому складывается диалектика отношений индивидуума и коллектива на современном этапе развития, какое далеко не маловажное значение играет в поведении человека его психофизиологический субстрат, как сложно взаимодействуют между собой пласты сознания и подсознания, сколь легкомысленны представления о быстрой изменчивости человеческой натуры.

Памятны критические статьи и работы (цитаты из них в достаточной степени убедительны в книге А. Бочарова), авторы которых с нескрываемой подозрительностью относятся к подобным «новациям», видят в них сплошное «копание» в душе героя. Но литературно-критическая мысль преодолевает застарелые страхи, опираясь на опыт художественного творчества нашей современности.

«Чем богаче человек как личность, тем ценнее он как функционер в организации, если организация озабочена не столько сохранением статуса, сколько достижением целей, лежащих за пределами ее нынешних возможностей», – читаем мы в трудах философов и социологов, которые заняты изучением типологии человеческого общения. Сходная мысль проходит через всю работу А. Бочарова. Хотя, заметим, есть в рецензируемой монографии и обидные «сбои», немногочисленные, правда, но уступки тематическому принципу рассмотрения литературы.

Как бы, однако, мы с А. Бочаровым ни расходились в оценке отдельных произведений, в понимании частностей современного литературного процесса, следует сказать, что его новая книга – крупное достижение критической мысли, серьезное и творческое осмысление нового этапа художественной жизни страны.