Ленин и проблема художественной ценности…

Об эстетических воззрениях В. И. Ленина существует обширная литература. Казалось бы, о чем еще можно писать, не рискуя повторить написанное? Ведь изучено почти каждое ленинское слово, относящееся к литературе, к искусству! Но исчерпать идейно-теоретическое наследие, оставленное Лениным, не представляется возможным, так как ленинские мысли обретают новое значение в контексте нового времени, новых задач и потребностей исторического развития.

В течение последних пятнадцати лет в советской эстетике активно обсуждались проблемы, связанные с сущностью эстетического отношения человека к миру, с природой эстетических и художественных ценностей. Это, разумеется, не случайно. Теория стремилась ответить на запросы практики художественного творчества и эстетического воспитания, выдвинутые новым этапом развития нашего общества. Поиски в области эстетики стимулировали в известной мере и философскую мысль. С начала 60-х годов в марксистской философии получила гражданство категория «ценность». Исследование этой категории в свою очередь дало возможность самой эстетике вести обсуждение проблем эстетической и художественной ценности на более высоком теоретическом уровне… Но обратим внимание на то, что и постановка и изучение всех проблем были прямым образом связаны с разработкой ленинского философского и эстетического наследия.

В предлагаемой вниманию читателя статье будет предпринята попытка охарактеризовать эстетические взгляды В. И. Ленина с точки зрения проблемы художественной ценности.

Одним из стандартных аргументов против марксистской философии является утверждение, что она, признавая экономическую детерминированность явлений общественной жизни, отрицает свободу личности и тем самым не оставляет места для каких-либо духовных ценностей, в том числе художественных. Подобные заключения основываются либо на добросовестном невежестве, либо на сознательной фальсификации, либо на воззрениях разного рода вульгаризаторов марксизма.

Подлинный же марксизм не отрицает человеческих ценностей, но дает возможность для их научного постижения. Именно так ставил вопрос В. И. Ленин в полемике с субъективистской социологией народников: «Идея детерминизма, устанавливая необходимость человеческих поступков, отвергая вздорную побасенку о свободе воли, нимало не уничтожает ни разума, ни совести человека, ни оценки его действий. Совсем напротив, только при детерминистическом взгляде и возможна строгая и правильная оценка, а не сваливание чего угодно на свободную волю» (1, 159) ¹. Ценности существуют как объект оценки и играют большую роль в развитии общества как регуляторы поведения людей, как «аккумуляторы» человеческой культуры. Клара Цеткин в записной книжке приводит такие слова В. И. Ленина, показывающие значение ценностей: «В атмосфере последствий войны и начавшейся революции старые идеологические ценности рушатся, теряя свою сдерживающую силу. Новые ценности выкристаллизовываются медленно, с борьбой» ².

В трудах В. И. Ленина раскрывается практическая природа ценностей. Материалистически интерпретируя Гегеля, В. И. Ленин следующим образом раскрывает сущность такой ценности, как добро: «Доброе» есть «требование внешней действительности», т. е. под «добрым» разумеется практика человека = требование (1) и внешней действительности (2)» (29, 195). В качестве одного из важнейших требований диалектической логики В. И. Ленин отмечал необходимость учитывать то, что «вся человеческая практика должна войти в полное «определение» предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку» (42, 290). Ценность ведь как раз и характеризует один из аспектов того, «что нужно человеку», и практика выступает как ее основание. В известном примере со стаканом – примере, на котором разъясняются требования диалектической логики, – В. И. Ленин отмечает: «…Стакан может иметь ценность, как предмет с художественной резьбой или рисунком, совершенно независимо от того, годен ли он для питья, сделан ли он из стекла, является ли форма его цилиндрической или не совсем, и так далее и тому подобное» (42, 289).

Мы видим, таким образом, что В. И. Ленин «предмет с художественной резьбой или рисунком» рассматривает как обладающий ценностью. Использует В. И. Ленин и понятия «эстетические ценности» и «художественные ценности». Так, в «Очередных задачах советской власти» речь идет о вознаграждении передовых коммун, наряду с сокращением рабочего дня и повышением заработка, «предоставлением большего количества культурных или эстетических благ и ценностей» (36, 192). В телеграмме Крымскому ревкому говорится о необходимости принять решительные меры к охране «художественных ценностей, картин, фарфора, бронзы, мрамора и т. д.» ³.

Но дело, конечно, не в словах. Важно выяснить, какое действительное содержание таится в понятиях «эстетическая ценность» или «художественная ценность». Рихард Авенариус «красивое» и «безобразное» называет «характером». Сам же «характер» – это тип «Е-ценностей», а «Е-ценность» есть доступная описанию ценность, «раз она считается содержанием заявления другого человеческого индивида». Следовательно, эстетические ценности субъективистски сводятся к заявлению индивида. В книге «Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей меры силы» Р. Авенариус «эстетическую ценность определенных форм» сводит к принципу «целесообразной затраты силы» ⁴, к тому самому принципу, субъективно-идеалистический характер которого раскрыт был В. И. Лениным в «Материализме и эмпириокритицизме».

Ленинская критика эмпириокритицизма имеет принципиальное значение для понимания сущности эстетической ценности. Ведь махизм-эмпириокритицизм стремился экстраполировать свои философские положения и на область эстетики. Мы это видели на примере основоположника эмпириокритицизма Р. Авенариуса. Субъективистское истолкование эстетического отношения содержится и в работах Эрнста Маха⁵, и в произведениях его многих последователей – К. Пирсона, И. Петцольдта, В. Оствальда, А. Пуанкаре, Р. Гольцанфеля и др. С другой стороны, немало эстетиков и литературоведов конца прошлого – начала нынешнего века (например, авторы сборников «Вопросы теории и психологии творчества» – Д. Н. Овсянико-Куликовский, Б. Лезин, Т. Райнов и другие) пытались свои теоретические построения опереть на махистскую гносеологию.

В «Материализме и эмпириокритицизме» проводится прямая связь между решением основного вопроса в философии и в эстетике.

В. И. Ленин сопоставляет философские взгляды А. А. Богданова и эстетические воззрения А. В. Луначарского, который в статье «Атеизм», опубликованной в печально известном сборнике «Очерки по философии марксизма», усматривал красоту бытия в наивысшей мощи человека и призывал обожествлять эти высшие человеческие потенции, видеть в них «душу религии» ⁶.«Надо быть слепым, чтобы не видеть идейного родства между «обожествлением высших человеческих потенций» Луначарского и «всеобщей подстановкой» психического под всю физическую природу Богданова. Это – одна и та же мысль, выраженная в одном случае преимущественно с точки зрения эстетической, в другом – гносеологической» (18, 367).

Единая идеалистическая и социально-реакционная сущность обнаруживается В. И. Лениным как в философски-гносеологических, так и в эстетических воззрениях эмпириокритика И. Петцольдта, который «на пути к устойчивости» усматривает «основы для этики, эстетики и формальной теории познания». В «Материализме и эмпириокритицизме» дана резко критическая оценка и собственно эстетических взглядов И. Петцольдта, отвергавшего во имя «эстетического устойчивого состояния» наряду со всем прочим социалистический идеал общественного устройства (см. 18, 339-341).

Эта критика представляет тем больший интерес, что эстетическая концепция немецкого эмпириокритика является откровенно субъективистской. «Все, что человек рассматривает или привык рассматривать с эстетической точки зрения, т. е. без теоретических или практических мотивов, просто как нечто действительно существующее или находимое им, принадлежит к его эстетическому комплексу» ⁷, – утверждает И. Петцольдт. И этот чисто субъективный «эстетический комплекс» выступает как критерий эстетической ценности: «Раз только вообще дело доходит до эстетической характеристики, то, что достаточно совпадает с этим комплексом, характеризуется, как «красивое», а то, что ему чуждо – как «уродливое», если только признать эти выражения представителями всей положительной и отрицательной скалы эстетических характеров» ⁸. Но коль скоро критерий эстетической ценности является исключительно субъективным, то не приходится удивляться тому, что И. Петцольдт стирает границу между прекрасным и безобразным. Опираясь на свой принцип «устойчивости», он делает вывод: «То, чем мы занимаемся долго и подробно или что нам постоянно попадается на глаза, помимо нашей воли, часто начинает казаться нам «красивым», хотя раньше оно могло казаться нам совершенно безразличным или даже отталкивающим» ⁹. И вот как это поясняется во «Введении в философию чистого опыта»: «При достаточно подробном психологическом исследовании такое отношение может развиться Но восхищения пред преступником.;.» ¹⁰

Раскрытие В. И. Лениным научной несостоятельности эмпириокритицизма, который, кстати сказать, любил щеголять в научной мантии, показывает также методологическую несостоятельность эмпириокритической и всякой другой субъективно-идеалистической эстетики. «Махисты, – отмечает автор «Материализма и эмпириокритицизма», – любят декламировать на ту тему, что они – философы, вполне доверяющие показаниям наших органов чувств, что они считают мир действительно таким, каким он нам кажется, полным звуков, красок и т. д., в то время как для материалистов, дескать, мир мертв, в нем нет звуков и красок, он отличается сам по себе от того, каким кажется, и т. п. В подобной декламации упражняется, например, И. Петцольдт и в своем «Введении в философию чистого опыта», и в «Проблеме мира с позитивистской точки зрения» (1906)» (18, 130). Но это не более чем видимость: «На самом же деле махисты – субъективисты и агностики, ибо они недостаточно доверяют показаниям наших органов чувств, непоследовательно проводят сенсуализм. Они не признают объективной, независимой от человека реальности, как источника наших ощущений». И далее: «Напротив, для материалиста мир богаче, живее, разнообразнее, чем он кажется, ибо каждый шаг развития науки открывает в нем новые стороны» (18, 130).

Нет сомнений, что для В. И. Ленина материалистическое решение эстетических проблем представлялось единственно научным. Мы можем об этом судить и по его отрицательному отношению к идеализму в эстетике, и по тому, что он в «Материализме и эмпириокритицизме» с полным одобрением ссылается на «гносеологическую позицию великого русского гегельянца и материалиста Н. Г. Чернышевского» (18, 381). Притом речь идет о предисловии к третьему изданию «Эстетических отношений искусства к действительности», в котором Н. Г. Чернышевский подчеркивает сознательно материалистическую направленность своего основного эстетического труда, где он, по его словам, пытался «применить идеи Фейербаха (т. е. материализма. – Л. С.) к разрешению основных вопросов эстетики» ¹¹. Достоверно известно о восхищении В. И. Лениным эстетическими трудами Чернышевского. Во время высылки из Казани «от доски до доски были прочитаны великолепные очерки Чернышевского об эстетике, искусстве и литературе…» ¹²

В кремлевской библиотеке В. И. Ленина находится книга А. В. Луначарского «Основы позитивной эстетики», переизданная в 1923 году (впервые она была опубликована в сборнике «Очерки реалистического мировоззрения» в 1904 году), со следующей надписью: «Дорогому Владимиру Ильичу работа, которую он, кажется, когда-то одобрял, с глубокой любовью А. Луначарский» ¹³. «Основы позитивной эстетики» написаны под воздействием эмпириокритической философии, но считать их целиком махистскими, на наш взгляд, было бы неправильно. В работе А. В. Луначарского многие вопросы, и прежде всего проблема прекрасного, решаются с позиций антропологического материализма. При этом автор «Основ позитивной эстетики» стремится соединить учение о красоте с учением о социализме¹⁴. У нас нет прямых свидетельств о том, что именно В. И. Ленин одобрял в труде А. В. Луначарского (находящийся в кремлевской библиотеке экземпляр сборника «Очерки реалистического мировоззрения» не содержит ленинских пометок на тех страницах, на которых напечатаны «Основы позитивной эстетики» ¹⁵).

1. Во всех ссылках на Полное собрание сочинений В. И. Ленина первая цифра обозначает том, последующие – страницы.[↩]
2. »Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», т. 2, Госполитиздат, М., 1957, стр. 482. [↩]
3. »В. И. Ленин о литературе и искусстве», Гослитиздат, М. 1960, стр. 532, а Р. Авенариус, Критика чистого опыта, т. I, СПб. 1907, стр. 7. [↩]
4. Р. Авенариус, Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей меры силы, СПб. 1913, стр. 92.[↩]
5. См., например, Э. Мах, Анализ ощущений и отношение физического к психическому, СПб., 1904, стр. 51-53, 123-124; Э. Мах, Научно-популярные очерки, вып. 2. Этюды по естествознанию, М. 1901, стр. 84, 89-90.[↩]
6. См.: «Очерки по философии марксизма», СПб. 1908, стр. 156-159.[↩]
7. Иозеф Петцольдт, Введение в философию чистого опыта, т. 1. Определенность души, СПб. 1910, стр. 201.[↩]
8. Там же. «Эстетические характеры» в тексте оригинала называются «die asthetische Werte», то есть «эстетические ценности».[↩]
9. Там же, стр. 200.[↩]
10. Иозеф Петцольдт, Введение в философию чистого опыта, т. 1, стр. 202.[↩]
11. Н. Г. Чернышевский, Полн. собр. соч., т. II, Гослитиздат, М. 1949, стр. 121.[↩]
12. Из книги Н. Валентинова «Встречи с В. И. Лениным», «Вопросы литературы», 1957, N 8, стр. 133.[↩]
13. «Библиотека В. И. Ленина в Кремле. Каталог», М. 1961, стр. 179.[↩]
14. См., например, такие определения красоты: «Только высшая точка зрения, точка зрения требований полноты жизни, наибольшего могущества и красоты всего рода человеческого, жажды того будущего, в котором справедливость станет само собою разумеющимся базисом красоты, дает нам руководящую нить: все, что ведет к росту сил в человечестве, к повышению жизни, есть красота и добро неразрывные и единые, все, что ослабляет человечество, есть зло и безобразие» («Очерки реалистического мировоззрения», СПб. 1904, стр. 138); «Расширенная, углубленная, полная жизнь и все, что ведет к ней, есть красота…» (там же, стр. 180); «Может казаться, что жертва целым народом для роскоши горстки тунеядцев есть прогресс культуры, и что требовать низвержения такого порядка значит жертвовать красотой во имя справедливости; противоречие кажущееся: свободный народ создает красоту бесконечно более могучую и высокую» (там же, стр. 138). Достойно внимания то, что В. И. Ленин в начале революции высказывал А. В. Луначарскому аналогичную мысль: «Как вы можете придавать такое значение тому или другому старому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту, безмерно превосходящую все, о чем могли только мечтать в прошлом?» (А. В. Луначарский, Собр. соч. В 8-ми томах, т. 8, «Художественная литература», М. 1967, стр. 420).[↩]
15. См.: «Библиотека В. И. Ленина в Кремле. Каталог», стр. 166.[↩]