«Легкость необыкновенная в мыслях». (Андрей Белый и О. Мандельштам)

В 1923 году Осип Мандельштам опубликовал в пятой книге «Красной нови» резко отрицательную рецензию на новый роман Андрея Белого «Записки чудака». В этой своей рецензии он, в частности, писал: «Необычайная свобода и легкость мысли у Белого, когда он в буквальном смысле слова пытается рассказать, что думает его селезенка»¹.

Приведенный фрагмент содержит чуть переиначенную, но стопроцентно опознаваемую, хрестоматийную цитату из монолога гоголевского Хлестакова: «Моих, впрочем, много есть сочинений: Женитьба Фигаро, Роберт Дьявол, Норма. Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: пожалуй, изволь, братец! И тут же в один вечер, кажется, все написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях»².

Как это часто случалось с Осипом Мандельштамом, он вступил в ратоборство с Андреем Белым, вооружившись приемами… Андрея Белого, еще в 1909 году, в фельетоне «Штемпелеванная культура» изобразившего в облике Хлестакова своего тогдашнего заклятого врага, поэта Георгия Чулкова³.

Но и самого автора «Записок чудака», склонного ошарашивать собеседников и читателей головокружительными словесными пируэтами, уподоблял герою гоголевской комедии не один Мандельштам. В частности, Д. П. Святополк-Мирский в 1922 году язвительно писал о Белом: «Не то Хлестаков, не то Иезекиль. И это неслучайно, неразделимо. «Легкость мыслей необыкновенная» органически связана с гениальной поэтической интуицией»⁴.

Впрочем, в мандельштамовском случае дело, по-видимому, не ограничивалось словесными пируэтами. Ведь Белый как раз в 1923 году завершил публикацию своих грандиозных «Воспоминаний о Блоке», с их сквозной темой братства двух поэтов. Так что он вполне мог понять недобрую шутку Мандельштама еще и как ехидный намек на классическое хлестаковское «С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат, Пушкин?»»Да так, брат» отвечает, бывало: «так как-то всё…»».

Вряд ли обиженный Андрей Белый знал, что в процитированном фрагменте рецензии на «Записки чудака» Мандельштам и сам косвенно отвечал на выпад недоброжелателя. А этот выпад, в свою очередь, был спровоцирован более ранней мандельштамовской резкостью. В заметке»Кое-что о грузинском искусстве» (1922) Мандельштам следующим образом охарактеризовал творчество поэтической группы «Голубые Рога», возглавлявшейся Тицианом Табидзе и Паоло Яшвили: «»Голубые Роги» почитаются в Грузии верховными судьями в области художественной, но самим им бог судья <…> Единственный русский поэт, имеющий на них бесспорное влияние, – это Андрей Белый, эта мистическая русская Вербицкая для иностранцев» (с. 263).

В ответ Тициан Табидзе разразился гневной филиппикой, обыгрывающей тему «бесспорного влияния» русской поэзии на грузинскую: «Первым среди русских поэтов в Тбилиси поселился Осип Мандельштам. Благодаря человеколюбию грузин этот голодный бродяга, Агасфер, пользовался случаем и попрошайничал. Но когда он уже всем надоел, поневоле пошел по своей дороге. Этот Хлестаков русской поэзии в Тбилиси потребовал такого к себе отношения, как будто в его лице представлена вся русская поэзия»## Цит.

1. Цит. по: Мандельштам Осип. Соч. в 2 тт. Т. 2. М., 1990. С. 293. Далее ссылки на 2-й том этого издания даются в тексте статьи.[↩]
2. Здесь и далее – курсив в цитатах мой. – О. Л.[↩]
3. Андрей Белый. Арабески. Книга статей. М., 1911. С. 344. Подробнее об этом см.: Лавров А. В. Андрей Белый в 1900-е годы. Жизнь и литературная деятельность. М., 1995. С. 241 – 242.[↩]
4. Святополк-Мирский Д. П. Поэты и Россия. СПб.: Алетейя, 2002. С. 73.[↩]