Л. А. Колобаева. Философия и литература: параллели, переклички и отзвуки

Л. А. Колобаева. Философия и литература: параллели, переклички и отзвуки (Русская литература ХХ века). М.: ООО «Русский импульс», 2013. 224 с.

Несмотря на компактность, труд Л. Колобаевой хронологически охватывает все ХХ столетие, хотя явно тяготеет к первой половине века, когда сближение философии и литературы «совершалось на почве напряженнейшего поиска обновления миропонимания, в надежде обрести принципиально иные способы постижения бытия» (с. 138). Автором «не ставится задача представить целостную картину взаимоотношений литературы с философией в ХХ веке» (с. 5). Исследователь сосредоточен на тех «нервных» узлах, которые, по его убеждению, являются «важнейшими духовными феноменами русской литературы» (с. 8): случайность, страдание и сострадание, преступление и вина. По отношению к ним, условно говоря, выстраиваются пары писателей и философов, хотя есть в книге и монографические разделы, посвященные отдельно Мережковскому как создателю историософских романов и Розанову как литературному критику.

Ремизова и Шестова роднит не только дружеская и творческая связь, общность судьбы (жизни «без пристанища»), но и повышенная субъективность, трагичность мировосприятия, протест против «полновластия рационализма», а следовательно, осознание «губительности «равнения» личности догматикой идеологии и морали» (с. 171). Сближение того же Шестова с Буниным, на первый взгляд неожиданное, основано не только на семейных связях (жена философа А. Березовская была родственницей В. Муромцевой, супруги писателя) и антирационализме, сопротивлении культу идей. Главная точка пересечения — погруженность в русскую литературу и отношение к проблеме смерти, а значит, к религии в целом. Здесь Колобаева делает смелое, но небезосновательное предположение о том, что бунинский пафос экзистенциальной самоценности жизни, созвучный религиозному экзистенциализму Шестова, был «сопряжен с поиском живого Бога, «присутствующего» в человеке» (с. 186).

При беглом рассмотрении полной противоположностью выглядят фигуры Соловьева и Розанова, однако внимательное вчитывание в статьи обоих о Константине Леонтьеве, сравнение стилей мышления (романтико-символического соловьевского и символико-реалистического розановского) дают исследователю все основания, чтобы представить отношения между двумя мыслителями как «отношения дополнительности, взаимоосвещения и восполнения» (с. 62). В свою очередь, переклички Анненского и Ницше угадываются (не считая того, что оба за опорой для нового искусства обращались к античности) в стремлении поэта, чье творчество было «во многом освещено поэзией совести» (с. 16), поставить под сомнение позитивный потенциал сострадания. Созвучная идеям Ницше мысль о том, что «сострадание не устраняет, а удваивает страдание» (с. 92), также обнаруживается в творчестве Горького.

Прослеживая взаимосвязь Эроса и романа в русской литературе ХХ века, Колобаева тонко подмечает, что изменение образных форм любви (от безудержной апологии страсти в начале столетия через советскую эстетику аскетизма к опрощению эротических отношений в конце века) сказывается на поэтике самого романа, который отнюдь не упрощается, а, напротив, «становится все более изощренным, гибким и эстетически емким, насыщаясь сложным комплексом литературных реминисценций, образных ассоциаций, интертекстуальных связей» (с. 136). В этом исследователю видится обнадеживающий знак. Единственное, что вызывает вопрос при чтении данной главы, — умалчивание (вряд ли сознательное) среди работ предшественников двух книг: монографии О. Матич «Эротическая утопия: новое религиозное сознание и fin de siecle в России» (М., 2008), а также коллективного сборника статей и материалов «Эротизм без берегов» (М., 2004).

Ценность новой монографии заключается еще и в том, что автор намечает пути дальнейших исследований, формулирует продуктивные идеи для будущих работ. К примеру, в одной из глав звучит заявка на тему отношения Бунина и Шестова к индийской философии как общей почве для их духовного сближения. Не менее перспективным выглядит сравнение Анненского с Бродским: «Последний, великий скептик, предельно трезвый ум, тоже думал о чем-то сходном с Анненским, скрещивая в своей поэзии начала античного «классицизма» с лирикой современной души» (с. 23). Интересно проследить за тем, как, отталкиваясь от опыта Ф. Достоевского и полемизируя с ним в вопросе о природе зла, писатели не только ХХ века (Бунин, Горький, Маканин, Распутин), но и текущего столетия художественно осмысляют тему «преступления без наказания».

Несмотря на то, что Колобаева объединила статьи, написанные и частью опубликованные начиная с 1990-х годов, в результате получился не тематический сборник (как это часто бывает в подобных случаях) и не материалы к одноименному спецкурсу (который читался в МГУ имени М. В. Ломоносова), а полноценная монография, подчиненная единой авторской концепции: «Основной вектор движения русской литературы ХХ века предстает в книге поиском пути преодоления пантрагизма, то есть безысходного восприятия мира и понимания бытия как зла» (с. 4) — и открывающая полнее, чем прежде, драму, если не сказать — трагедию человеческой индивидуальности.

А. ХОЛИКОВ