Концепция личности эпохи развитого социализма

«Концепция личности в литературе развитого социализма. Сборник статей», Изд. АН АрмССР, Москва – Ереван, 1980. 372 стр.

Изучению проблемы концепции личности в советской литературе посвящен в последние годы ряд монографий и коллективных трудов¹. Круг авторов, интересующихся этой проблемой, продолжает расширяться. Об этом свидетельствует выход в 1980 году в Ереване сборника, созданного на материалах всесоюзной научной конференции на тему: «Концепция личности в литературе развитого социализма», которая состоялась в столице Армении в 1978 году и объединила усилия ученых Москвы, Ленинграда, Баку, Душанбе, Риги, Одессы, Уфы, Черкесска, Ижевска. Книга характерна не только этой географической широтой; в большинстве статей мы видим наряду с конкретным анализом произведений отдельных национальных литератур плодотворные обобщения опыта советской литературы в целом.

Как говорит в статье «Время и личность» Э. Джрбашян, сегодня вокруг проблемы постижения и художественного воплощения образа человека гораздо острее, чем когда-либо, разгорается борьба противоположных идеологий. «Идее отчуждения человека от его среды, теориям его исторической обреченности, проповедям человеконенавистничества марксистско-ленинская философия противопоставила идею общественной силы и активности человека, гармонического развития всех его духовных и физических способностей» (стр. 12).

В статье Н. Гея «Художественный опыт социалистического реализма и обогащение национальных литератур»

справедливо подчеркивается: «Гуманистическое отношение искусства к действительности, являясь сущностью искусства, находит свое органическое продолжение и новаторское художественное осмысление в творческом методе социалистического реализма» (стр. 21). Именно гуманистическая направленность советской литературы – центральная тема сборника: в ее свете рассматривается весь многообразный материал, которым оперируют авторы статей, в неразрывной связи с нею анализируются принципы изображения человека, способы воссоздания его внутреннего мира советскими писателями. Объектом анализа (в книге фигурирует около двухсот имен современных поэтов и прозаиков – от старейшин М. Шагинян и Л. Леонова до Т. Пулатова, Ов. Григоряна и Эльчина) служат произведения, характеризующие современный литературный процесс и наиболее полно освещающие как сегодняшний день советских людей, так и страницы близкой и далекой истории.

Авторы ряда статей отмечают, что, хотя и миновала пора «социальных потрясений и революционного разлома» (В. Ковский), динамика и напряженность духовной и нравственной жизни возрастает; возникает необходимость еще более ярко и по-новому воссоздать, художественно осмыслить образ человека, ищущего ответы на новые сложные проблемы, которые ставит перед ним меняющаяся действительность.

Проявляются эти поиски и в обращении к прогрессивным национальным традициям как к источнику духовного богатства. Об этом пишут Ю. Борев, Р. Юсуфов, А. Пошатаева и другие авторы. Так, С. Агабабян со всей убежденностью утверждает: «Мы чересчур сузили бы картину и границы нравственного идеала общества, если бы предали забвению формировавшиеся веками, освященные историей этические традиции долга, совести, честности, рыцарства» (стр. 64). Его статья «Гуманизм – основа концепции личности в литературе» построена на материале произведений А. Бакунца, С. Ханзадяна, А. Айвазяна, Г. Матевосяна и М. Галшояна, в которых получил реалистическое воплощение духовный и этический опыт армянского народа на разных этапах его истории.

Об этом опыте – и статья З. Аветисяна «Некоторые особенности национальной психологии литературного героя в современной армянской прозе». Углубляя положение о том, что национальная психология обусловлена историей народа, автор приводит ряд примеров из современной армянской литературы, привлекает данные из работ философов и психологов. На фоне долголетних дискуссий о национальном характере (миф это или реальность?) конкретными и убедительными кажутся наблюдения о некоторых психологических особенностях армянской нации: «Армянин, изгнанный с родины и нашедший пристанище в разных уголках земного шара, конечно, сближался и проникался любовью к чужеземному, но, как правило, не терял своего национального облика, так же, как и надежды на возвращение на родину… Другая исторически сложившаяся особенность,

обусловленная национальной судьбой, это психология поиска соотечественника в чужой среде, вне пределов Армении… Встречаются совершенно незнакомые люди… ощущая одну и ту же тоску…» (стр. 152-153). В этих особенностях автор статьи видит важные составляющие национального характера, воплощенные, в частности, в произведениях С. Капутикян, С. Ханзадяна и других армянских писателей.

Думается, что статьи наших армянских коллег на эти темы вызовут глубокий интерес у литературоведов других республик, где проблема национальной психологии разрабатывается все еще недостаточно глубоко.

В советской литературе есть ряд прекрасных книг, посвященных Поэту, через образ, через жизнь которого просматриваются исключительно важные черты истории формирования национально-литературных и социально-этических традиций, своеобразия культуры народа в целом. Мы помним романы, повести и поэмы Э. Капиева, М. Ауэзова, Айбека, Клыча Кулиева, С. Вургуна, в которых многонациональному читателю по-новому открылись такие колоритные фигуры, как Сулейман Стальский, Абай Кунанбаев, Навои, Махтумкули, Вагиф, Саят-Нова.

О художественных исканиях латышских писателей в этом направлении мы читаем в статье В. Вавере «Принципы изображения характера в современной латышской прозе». На примере романа Яна Калныня «Райнис» (1977) автор прослеживает приемы документально-художественного раскрытия роли писателя в формировании духовного облика нации, выявляет истоки и силы, питающие творчество крупных мастеров слова. Решив показать многогранность, сложность характера своего героя, Я. Калнынь не побоялся обнаружить противоречивость характера Райниса, его человеческие слабости, что сделало образ великого сына латышского народа еще более близким, понятным и необходимым нынешнему читателю, не умалив в то же время масштабности его личности и художественного дарования. И если бы В. Вавере дала анализ романа на фоне сходных явлений других национальных литератур, ее мысли приобрели бы еще большую глубину.

В этом плане большая широта взгляда ощущается в других статьях, посвященных принципам художественного познания истории. Так, в статье «Изображение характера в современном историческом романе» Н. Воробьева прослеживает концепцию характера в произведениях исторического жанра от А. Толстого до В. Шукшина в русской литературе, сопоставляет способы раскрытия внутреннего мира народных героев в исторических романах писателей других республик – А. Нурпеисова, А. Алимжанова, П. Загребельного, С. Ханзадяна, М. Траата, Я. Кросса, Ч. Амирэджиби. Роман В. Шукшина о Степане Разине Н. Воробьева считает явлением, характерным для одного из главных направлений современного литературного развития: сами исторические события находятся на втором плане, зато крупно, зримо, как главный объект внимания, изображается духовная жизнь героя, процесс его нравственных поисков.

О путях художественной интерпретации событий истории и духовного формирования личности пишут также С. Саринян и М. Левченко, причем объектом их исследования также служат произведения разных литератур народов СССР.

Значительная часть статей сборника посвящена художественной структуре повествования. Считая концепцию личности в творчестве писателя одним из стилеобразующих факторов, исследователи связывают с ней пути и способы воплощения художественной правды. Отмечая, что «теперь форма и содержание вступили в более динамичную взаимосвязь, активизировалась роль сюжетно-композиционных форм в раскрытии содержания» (Л. Киракосян, стр. 214), они приводят в качестве примеров и новеллистический способ организации материала в повести и романе, и обращение известного романиста к жанру лирической миниатюры, и растущую роль романа-притчи, романа-мифа, и широкое использование таких форм повествования, как диалог и внутренний монолог, сочетание аналитизма, патетики, лирики и юмора, появление новых жанров, которые стали называть романом-пьесой, или романизированной драмой («Белые флаги» Н. Думбадзе)…

Здесь нет возможности говорить обо всех статьях и обо всех вопросах, в них затрагиваемых. Однако нельзя не упомянуть интересные статьи «Художественные формы самовыражения личности в современной прозе» Е. Алексанян «Современные аспекты проблемы «Человек – Природа» А. Маргуни, «Концепция: времени и концепция личности» А. Егиазаряна, «Структура характера и принципы его художественного познания» К. Султанова; также объединенные вниманием авторов к вопросу о современных средствах художественного повествования.

Скромное место занимают в книге вопросы, связанные с развитием современной поэзии; и это жаль, потому что тот анализ поэтического опыта многонациональной советской литературы, который содержится в статьях Г. Хусаинова, А. Асланян, И. Подгаецкой, Ар. Григоряна и других авторов, вызывает большой интерес и толкает на размышления о жанровом обновлении поэзии, о доминирующем типе поэтической личности и других насущных проблемах. В орбиту исследования попадают произведения Е. Евтушенко, Д. Самойлова, Е. Винокурова, А Вознесенского, Н. Матвеевой, Ю. Кузнецова, Р. Давояна и Ю. Марцинкявичюса, которые позволяют сделать обобщающие выводы о качественных изменениях в поэзии 70-х годов, проявляющихся не только в новизне тематики, но и в обновлении и обогащении многих традиционных мотивов и образов.

В книге около сорока ста» теш. Естественно, что не все они равного достоинства, я уровня. Об одном из недостатков можно сказать словами С. Хитаровой, которая, отмечая как положительный факт возросшее стремление анализировать произведения, возникшие «на разных национальных почвах», в то же время вынуждена констатировать: «Но и здесь уже успела сложиться традиция «обоймы»; обычно одни и те же имена и названия кочуют по страницам газет и журналов то время, как работа многих талантливых писателей не становится предметом анализа и наблюдений критиков» (стр. 218). К сожалению, эти слова можно отнести и к некоторым работам данного сборника.

В ряде статей настойчиво подчеркивается несостоятельность некоторых недавних представлений о нашем современнике, который на самом деле (вопреки этим представлениям) живет «сложной и богатой жизнью и предлагает литературе новые труднейшие проблемы». Однако тут невольно напрашивается вопрос: а действительно ли каждый из наших современников живет сложной и богатой жизнью? А как же быть с негативными явлениями действительности и произведениями, их отображающими? Этот вопрос остался вне круга исследования. Большинство авторов говорит об усиленном внимании писателей к формированию личности, выработке героем гражданских убеждений, высоких моральных критериев. Справедливо. Однако бросается в глаза излишняя категоричность суждений: «Изменилась не только жизнь современного человека, но и его мышление, которое стало более синтетическим, более сложным и масштабным. Прежде всего, невозможно изобразить жизнь современного человека при помощи простых и однолинейных сюжетных историй» (стр. 262),- пишет Д. Гаспарян. Но, право же, целый ряд писателей успешно делают это с помощью внешне незамысловатых, как раз однолинейных сюжетных историй. В качестве примеров я могла бы назвать рассказы и повести из родной мне туркменской литературы (Т. Курбанов, А. Таган, С. Атаев), да и ряд произведений других национальных литератур.

В приведенной выше выдержке, очевидно, сказалось использование стилистического штампа, всуе повторяемого многими критиками. Примечательно в то же время, что на страницах сборника мы видим как бы предостережение от ограниченного взгляда на прошлое. «…Если вспомнить прошлое, – пишет Г. Ломидзе, – мы увидим: то, что исследователи считают признаком советской литературы последнего времени, существовало раньше… Суть вопроса, по-видимому, не в коренной ломке устоявшихся структурных качеств и создании совершенно нового типа повествования… Происходит расширение и обновление и, естественно, рождение новых эпических структурных форм, а не их разрушение» (стр. 366).

Нельзя не сказать несколько слов о некоторых стилистических шероховатостях: «филигранный, утонченный талант автора» (стр. 70), новый «репертуар жанров» (стр. 95, 97, 100), «литература молодого реализма» (стр. 125), «подлинная сущность и природа сегодняшнего армянина» (стр. 151), «идеологический облик задуманного труда» (стр. 193), «его обстоятельный и тяжеловесный реализм» (стр. 261) и др.

Надо надеяться, следующие конференции, новые работы литературоведов будут также посвящены самым актуальным проблемам, среди которых значительное место займут и вопросы творческого освоения традиций советской литературы, и художественное преломление в ней интернациональных идей, ставших органической частью сознания советского человека, и вопросы художественного мышления писателя, психологии литературного творчества, и многогранная проблема художественного познания в целом…

г. Ашхабад

1. См.: З. Г. Османова, Художественная концепция личности в литературах Советского Востока, «Наука», М. 1972; Ю. Б. Борев, Борьба вокруг концепции личности в искусстве XX века, общ-во «Знание» РСФСР. М. 1976; сб. «Концепция личности в эстетике социалистического реализма»»Мысль», М. 1977 и др.[↩]