Концепция исторического заблуждения и социалистический гуманизм

О «Тихом Доне» – крупнейшем произведении социалистического реализма – появилась новая работа. Это статья молодого ленинградского исследователя А. Бритикова «Образ Григория Мелехова в идейно-художественной концепции «Тихого Дона».

Необходимо сразу же сказать, что, несмотря на ряд спорных, порою неверных положений, несмотря на то, что исходные позиции автора не новы (это отмечает и сам автор), его работа заключает в себе большую плодотворную идею. Автор выступил решительным противником той точки зрения, оформившейся в послевоенных работах о М. Шолохове, которая строилась, по существу, на противопоставлении главного героя и народа в произведении, рассматривала трагедию главного героя как безысходную, как трагедию отщепенства, а оптимистический пафос эпопеи целиком и полностью относила за счет изображения народа. «Если Григорий Мелехов и стоит в центре романа «Тихий Дон», – приводит А. Бритиков слова из монографии Л. Якименко, – то подлинным его героем является народ, утверждающий в ожесточенной борьбе новую правду, правду советской действительности».

Пафос всей работы А. Бритикова направлен на то, чтобы опровергнуть это утверждение, доказать, что оно искажает художественную структуру новаторского произведения М. Шолохова, резко умаляет его идейную ценность.

Концепция отщепенства, отрыва от народа, доказывает А. Бритиков, далеко не исчерпывает и не определяет всего богатства содержания главного образа эпопеи, заключенного в нем социального обобщения. Отщепенство – удел ничтожной кучки, оно больше характеризует Петра Мелехова или Фомина. Между ними и центральным героем, Григорием Мелеховым, – глубокое различие. «Отрыв Григория от народа не определяется ни кулацко-белогвардейскими настроениями, как у Петра, ни кулачно-анархической и уголовной психологией, как у Фомина», – справедливо пишет А. Бритиков (стр. 153). В статье восстанавливается точка зрения, высказывавшаяся в работах о М. Шолохове начала 40-х годов и без критики отвергнутая, согласно которой в основе образа героя и всей идейно-художественной проблематики «Тихого Дона» лежит концепция исторического заблуждения, созданная М. Шолоховым, глубоко своеобразная и новаторская, концепция, добавим мы от себя, пронизанная пафосом социалистического гуманизма.

А. Бритиков утверждает, что проблема революционной эпохи, имеющая всемирно-историческое значение, – отношение «непролетарских трудящихся масс» (В. И. Ленин) к социалистической революции, проблема, поднятая Шолоховым, – полнее и глубже всего воплощена в образе центрального героя эпопеи.

Эпическая идея произведения Шолохова о судьбах казачества в революции выражена в этом образе не только в отрицательном смысле, но и в положительном. Поэтому главный герой «Тихого Дона» является не только центральным по месту, но и главным эпическим героем в произведении.

Остановимся подробнее на, несомненно, ценных сторонах выдвинутой концепции. Развивая свою точку зрения, автор пересматривает проблему народа в «Тихом Доне». Он справедливо выступает против установившегося в критике осмысления проблемы народа в произведениях советских писателей не в идейно-эстетическом плане, всегда своеобразном у каждого крупного художника, а как категории исторической. Абстрактные рассуждения о народе «вообще» как главном герое того или иного произведения советского писателя подменяют необходимое исследование своеобразия этой темы в каждом отдельном случае. По отношению к «Тихому Дону» постановка вопроса о народе вообще, о народе, «утверждающем… правду советской действительности» (см. выше), не считается с таким важнейшим для эпопеи Шолохова фактом ее художественной структуры, как изображение «мятущейся казачьей толпы».

Подобная постановка вопроса зачеркивает самое существенное в своеобразии художественного замысла Шолохова: в центре внимания писателя – не образы сложившихся, сознательных революционеров, не коллективные образы революционного народа, даже не изображение победы новых, социалистических начал в сознании людей… Все это есть в эпопее, составляет богатство ее эпического содержания. Однако новаторство художественного замысла Шолохова – в освещении первого этапа движения широчайших мелкобуржуазных масс народа к социализму, трудного, мучительного процесса изживания в них политических иллюзий и предрассудков, того тягчайшего исторического заблуждения – трагического непонимания ими своих исторических интересов, интересов всех трудящихся, – которое порождено их «промежуточным» общественным положением.

Шолохов со смелостью новатора взял социально-исторический конфликт эпохи в его самой острой форме. Он изображает казачью среду, сохранившую, по словам В. И. Ленина, «особенно много средневековых черт жизни, хозяйства, быта» ¹, и показывает, что даже в этой среде; которую царизм политикой льгот и привилегий веками превращал в оплот реакции и контрреволюции, народ неизбежно приходит к признанию социализма, что решающим в этом трудном процессе является сам опыт революционной борьбы. В конце эпопеи уже нет мятущейся казачьей толпы, которая поддерживала мятеж, – в самых широких слоях народа созрело убеждение, что дальше восставать «не к чему», «нужды нету», казаки осуждают попытки Григория и других затягивать ставшее им ненужным восстание.

На основе такого освещения проблемы народа в «Тихом Доне» исследователь смог глубже и правильнее раскрыть широту социального обобщения, заключенного в образе главного героя.

Герой выражает настроения народа не только тогда, когда в нем побеждает революционное отношение к жизни (в эти моменты он выражает настроения всей революционной России); образ Григория Мелехова несет в себе широчайшее типическое обобщение острейших социальных противоречий революционной эпохи и тогда, когда герой идет вместе с заблуждающимися казаками.

Григорий ищет благополучия не для себя одного, а для всех казаков, сознание единства с людьми труда живет в нем вместе с чувством острой классовой ненависти к привилегированным сословиям, он до конца сохраняет моральные принципы трудового человека.

1. В. И. Ленин, Сочинения, т. 26, стр. 15.[↩]