Константин Федин. Портрет издателя

Авторы выражают глубокую благодарность научным сотрудникам Государственного музея К. Федина И. Ткачевой и Л. Коноваловой за предоставленные рабочие материалы.

В историю отечественной культуры на правах знакового явления интеллектуальной жизни общества вошли издательства, претендовавшие на роль властителей дум целых поколений. Они отражали интересы и убеждения значительных групп общества, вели читателя за собой, давая идеологические, художественные, эстетические и одновременно нравственные ориентиры. Они объединяли самых востребованных в определенной среде литераторов, публицистов, критиков, художников. Почти всегда вдохновители и инициаторы подобных издательств ставили перед собой сверхзадачу. В отечественной истории под упомянутую нами формулу подходят такие разные по своему вектору, но одинаково харизматичные величины, как издательства Козьмы Солдатенкова и Алексея Суворина, товарищества Маврикия Вольфа и Ивана Сытина. Куда менее известно, хотя по многим параметрам соответствует обозначенному нами ряду, основанное в 1898 году в Санкт-Петербурге паевое товарищество писателей «Знание». Фактически возглавивший его Максим Горький вовлек ряд крупных писателей в редакторскую работу. За полтора десятилетия крупными тиражами вышли сорок сборников, в которых впервые были опубликованы многие новинки отечественной и зарубежной литературы.

Опыт работы «Знания» оказался востребован и новым поколением литераторов. Без малого три десятилетия спустя, весной 1927 года, возникло «Издательство писателей в Ленинграде» (ИПЛ), оставившее не менее значительный след в истории российской книжной культуры. Оно стало своеобразным оплотом «попутчиков» — писательских сил, выступавших за сохранение русской литературной традиции, свободной от идеологического гнета.

По мнению историка книги М. Свиченской, «кооперативные издательства литераторов и ученых представляли собой оптимальную модель для реализации групповых интересов творческих коллективов, объединенных общностью взглядов и интересов, целей и задач» [Свиченская: 56].

У истоков ИПЛ как кооперативного предприятия стояли уже известные в стране писатели — К. Федин, М. Слонимский, И. Груздев, М. Козаков, С. Семенов, географ и литературовед М. Сергеев, экономист Ф. Кример. На протяжении семи лет существования ИПЛ Федин ежегодно избирался председателем правления писательского товарищества¹. Однако в публикациях советского периода о фединской роли в становлении и развитии ИПЛ практически ничего не говорится, как будто он лишь формально значился лидером. Возможно, это связано с тем, что архив ИПЛ был почти полностью уничтожен пожаром при бомбежке в 1942 году и литературоведы просто не нашли необходимых документов. Но более правдоподобной выглядит версия о том, что исследователи не выходили за определенные рамки, дабы не касаться таких аспектов деятельности Федина, как отстаивание линии издательства во властных кругах, преодоление разногласий внутри самого Правления ИПЛ, противостояние произволу цензуры. Только в 2013 году вышла публикация Т. Семеновой «К истории «Издательства писателей в Ленинграде»», где содержится серьезный анализ обозначенных тем [Семенова].

Само же появление на свет нового издательства иногда даже некоторыми его основателями публично преподносилось как явление спонтанное. «Посудачив и распив парочку бутылок столового (сухого) вина, — вспоминал М. Сергеев, — решили создать свое издательство, кто первый бросил эту мысль, не помню…» [Лавров, Таллерчик: 93]. Однако письма К. Федина А. Горькому 1927 года говорят о тщательной проработке проекта инициативной группой ленинградских писателей, сотрудничавших ранее с литературным альманахом «Ковш». Причем Федин настойчиво просит Горького войти в редакционный совет ИПЛ и возглавить его, а также дать для публикации какую-либо из своих вещей [Горький… 515]. Классик, правда, в ответном послании предложение Федина по всем позициям отклонил, сославшись на занятость и удаленность от Санкт-Петербурга [Горький... 518].

Письма являются одним из основных источников изучения деятельности Федина как издателя. Так, в послании Горькому от 4 марта 1927 года он поясняет, что «хлопоты о разрешении начаты были в сентябре прошлого года. К концу февраля разрешение оформлено» [Горький… 515]. Обозначил он и ключевую проблему ИПЛ — «раньше рукописей некуда было девать, а нынче их негде стало взять. И основная задача будущей редакции нашей будет состоять в борьбе за рукопись, так> как> ее — рукопись-то — придется отбивать у конкурирующих издательств, кинувшихся за беллетристикой ввиду ее «рентабельности!»» [Горький... 515]. Об острой нехватке новых книг, и не только современных авторов, постоянно писали в конце 1920-х годов газеты Северной столицы. Критическая ситуация на книжном рынке подталкивала писателей к решительным шагам по объединению своих усилий в деле создания собственной издательской структуры. Внимательно изучив опыт работы горьковского «Знания», а также кооперативных издательств Советской России, Федин наметил серию практических шагов, о которых рассказал в упомянутом выше письме Горькому в Сорренто:

1) мы не будем искать ни ссуд, ни субсидий; 2) мы не будем нуждаться в деньгах. Вот схема отношений, которые должны помочь нам осуществить эти два сакраментальные пункта. Наше издатель>ство заключает с «Прибоем»² договор, по которому «Прибой» дает издатель>ству аванс под тираж такой-то книги. Издатель>ство оплачивает из этого аванса приобретенную рукопись и сдает выпущенную на средства «Прибоя» книгу на склад «Прибоя», который распространяет ее по соглашению с издательством. Часть тиража, таким образом, гарантирует «Прибою» получение выданного издатель>ству аванса и затраченных на выпуск книги денег, а другая часть тиража приносит известный доход издательству, который идет на усиление его средств. При таких условиях через какой-то промежуток времени мы накапливаем оборотные средства и можем работать вполне независимо… [Горький... 516]

Готовность «Прибоя» к сотрудничеству можно во многом объяснить тем фактом, что председателем правления этого издательства являлся один из основателей ИПЛ М. Сергеев, а руководителем литературно-художественного отдела — ближайший сподвижник Федина Слонимский. Да и сам Федин печатался там активно. К тому же с появлением заказов на печатание новых книг от ИПЛ получала бы дополнительную «нагрузку» и типография «Прибоя».

Это только одна из схем поиска деловых партнеров для запуска нового издательства, которые прорабатывали его основатели. В конце концов свой выбор они остановили на ленинградской типографии имени Евг. Соколовой. Всего в 1928 году было издано два десятка книг. Для Федина и его соратников по издательству важно было начать новое дело с выпуска книг, посвященных памяти глубоко почитаемого ими А. Блока, поэтому в свет вышли литературно-критическое издание «Драмы и поэмы Ал. Блока: из истории их создания» П. Медведева, а также двухтомник «Дневников» поэта тиражом 5 000 экземпляров; наконец, пришел к читателю и первый том собрания сочинений В. Хлебникова под редакцией Ю. Тынянова и Н. Степанова тиражом 2500 экземпляров.

Наряду с этим ИПЛ поставило перед собой цель представить читателю широкую палитру современной литературы, поддержать дебютантов и молодых талантливых авторов. Дебютная книга стихов М. Комиссаровой «Первопуток» получила высокую оценку Б. Пастернака. Заинтриговал читателя сборником рассказов «Мохнатый пиджачок» А. Ульянский. Свой первый роман о спорте и молодежи «Прыжок» в ИПЛ напечатал журналист И. Бражнин. Зрелый и признанный мастер М. Шагинян наконец получила возможность полностью опубликовать роман «Своя судьба». Вышла повесть Б. Житкова «Удав». Несмотря на небольшой формат и минималистичное оформление обложек, эти и другие издания, вышедшие в 1928 году, стали событием на книжном рынке. Так что, окрыленный первыми успехами, Федин сформулировал в письме Слонимскому главный довод в пользу существования ИПЛ:

Подумай, ведь издательство действительно наше, мы в нем хозяева, над нами ничего и никого, кроме цензуры, нет. Это ли не благодать? Попробуй затеять какое-нибудь литературное дело в гиз’е или выступить с какой>-нибудь> статьей в журнале. Да прежде чем что-нибудь выйдет из такой затеи — роса очи выест. Одних редакторов теперь в каждом уважающем себя издании не меньше шести. Мы же располагаем совершенной свободой внутри издательства, и любая наша фантазия, сегодня родившись, завтра может быть осуществлена [Федин: 135].

Книжный репертуар молодого издательства тезисы Федина подтверждает. В 1929 году здесь вышли такие разноплановые издания, как первая книга стихов начинающего поэта Н. Заболоцкого «Столбцы» и модернистский роман К. Вагинова «Труды и дни Свистонова»; монография В. Каверина «Барон Брамбеус», посвященная журналисту и востоковеду, автору «Библиотеки для чтения» О. Сенковскому, и повесть Б. Лавренева «Белая гибель» о трагической судьбе покорителей Арктики; воспоминания В. Микулич «Встречи с писателями» (Л. Толстой, Ф. Достоевский, Н. Лесков, Вс. Гаршин) и роман-хроника литературоведа и переводчика П. Губера «Месяц туманов» о жизни Парижа эпохи Директории…

Константину Федину как издателю было очень важно, чтобы читатель почувствовал вкус к современной литературе, свободной от диктата какой-либо идеологии; по его мысли, необходимо «строить наше изд<атель>ство с расчетом, что оно будет «центром» литературной жизни, как были в свое время серапионы. Иначе <…> зачем было огород городить?» [Федин 1986: XI, 136].

1. К этому времени Федин уже имел значительный опыт издательской работы: в 1921-1922 годах служил секретарем редакции Государственного издательства в Петрограде; в 1925-1926 годах — зав. отделом художественной литературы Ленинградского Госиздата; в 1923-1929 годах был членом правления кооперативного издательства «Круг».[↩]
2. Рабочее кооперативное издательство «Прибой» основано в Петрограде в 1922 году. Специализировалось на издании общественно-политической, а также художественной литературы. В ноябре 1927 года вошло в состав Госиздата РСФСР, сохранив свою издательскую марку. В 1930 году влилось в систему ОГИЗа.[↩]