К итогам дискуссии

В этом номере журнала заканчивается дискуссия «Эстетика и жизнь», которая велась начиная с N 11 за 1960 год. Было опубликовано девятнадцать статей эстетиков, философов, критиков, литературоведов из разных городов Советского Союза и других социалистических стран¹.

В чем состоял смысл дискуссии, чем была вызвана ее необходимость?

За советские годы нашей эстетикой и теорией литературы было сделано немало, однако в период культа личности произвол, нарушения правильных методов руководства, научной жизнью, засилье догматических схем нанесли эстетической науке серьезный урон. Творческая мысль нередко грубо подавлялась, создавалась атмосфера застоя, постоянных оглядок и вместе с тем – показного благополучия. Такие важнейшие разделы эстетики, как, например, проблемы прекрасного и эстетического, почти совсем перестали разрабатываться. В таких условиях широкая дискуссия, посвященная коренным вопросам эстетики и не навязывающая теоретикам тех или иных догм, вряд ли была бы возможна.

Активизация общественной мысли после XX съезда КПСС не могла не коснуться и области эстетики. Не только значительное количество опубликованных в этот период эстетических работ², но и стремление ряда теоретиков по-новому, смело, творчески решать актуальные проблемы, преодолевая тормозящие развитие науки последствия культа личности, говорят о несомненно плодотворном сдвиге в эстетической науке.

Но совершенно очевидно, что это лишь первые шаги на пути развития эстетики, достойной эпохи развернутого строительства коммунизма. Жизнь требует от эстетической теории подъема на новую ступень, и подготовкой к такому подъему призваны служить те многочисленные обсуждения эстетических проблем в творческих союзах, в коллективах ученых, в печати, среди которых заняла свое место и дискуссия в журнале «Вопросы литературы».

Каковы ее основные итоги?

Хотя в ходе обсуждения высказано немало интересных суждений, бросающих новый свет на проблемы эстетики, было бы явным преувеличением считать, что дискуссия дала исчерпывающее решение поднятых вопросов. Ее значение состояло в другом.

Во-первых, она выявила, сделала очевидными те процессы, которые происходят сегодня в эстетической мысли, ее современное состояние.

Во-вторых, дискуссия заставила задуматься о расширении проблематики эстетических исследований и споров, вращавшихся часто вокруг одних и тех же вопросов, – расширении, подсказанном развитием жизни в наше время.

В-третьих, дискуссия явилась своеобразной расчисткой почвы для работы на новом, более высоком уровне. В ее ходе подчеркивалось значение тех методологических принципов, которые так часто нарушались прежде, стала яснее необходимость конкретизировать их в применении к специфическим задачам эстетики, к современному этапу ее развития.

Взыскательный и требовательный взгляд на сделанное нашей эстетикой заставил многих участников дискуссии внимательнее задуматься о принципах своей работы. Творческое следование марксистско-ленинской методологии исследования, нетерпимость к шатаниям мысли, предвзятости выводов, схоластике, – обо всем этом закономерно зашел разговор во время дискуссии.

Уже всем, кажется, понятна несостоятельность такой «методологии», когда, произвольно избрав тот или иной теоретический тезис, иллюстрировали его столь же произвольно подобранными примерами, и это считалось вполне достаточным «доказательством». Стало очевидным, что ложный академизм, пренебрежение к фактам как к источникам эстетического суждения, отрыв от эстетической практики, в частности от жизни художественной литературы, – беда не только формы ряда эстетических работ, но и самой их методологии. И если идет еще спор, то не о том, существует ли известный отрыв эстетики от жизни и надо ли его преодолевать, а о том, на каких путях возможно это преодоление. Одни считают, что нельзя «отграничивать эстетическую теорию от художественной критики», другие – что это отграничение, напротив, необходимо.

Яснее стал и вред эмпиризма, порой оборачивающегося подменой подлинной актуальности конъюнктурным приспособленчеством к поверхностно понятой «злобе дня». Надо сказать, что в литературной среде еще не изжита пошлая манера объявлять схоластикой всякую попытку прибегнуть в эстетике к научной абстракции. Несомненно, схоластики в некоторых работах еще хватает, но ничуть не лучше спекуляция на тех или иных фактах литературной жизни без их теоретического осмысления. Откликаясь на дискуссию «Эстетика и жизнь», польская газета «Нова культура» (24 – 31 декабря 1961 года) писала: «Лозунг этой дискуссии – «красота как закон» – получает не только академическое истолкование, в нем видят действительно разумный и интегральный критерий широко понятой деятельности человека… Так академическая по форме дискуссия стала ареной столкновения актуальных тенденций».

На дискуссии отмечалась назревшая необходимость принципиально новых, научно обоснованных решений в области теории и практики эстетического воспитания и созидания красоты в разных областях человеческой деятельности. Проблема нового человека, активного строителя коммунизма, и его художественного сознания, как подчеркнула дискуссия, является сегодня проблемой проблем нашей эстетики.

Участники дискуссии поддержали мысль о том, что следует решительнее осуществлять в эстетике принцип историзма, образцы которого дают нам лучшие марксистские труды. Нынешнее состояние эстетики в этом отношении мало кого удовлетворяет. Можно спорить о том, насколько удалось тем или иным авторам конкретно-исторически подойти к затронутым вопросам, но сами попытки такого рода заслуживают одобрения и поддержки. Ведь твердое следование принципу историзма необходимо – и для правильного понимания развивающейся действительности как источника эстетических переживаний, и для того, чтобы учитывать изменения в художественном сознании людей, в их вкусах и т. д., и, наконец, для творческого усвоения и критического изучения истории эстетической мысли. Пора до конца преодолеть схематический, лишенный диалектики подход к явлениям, рассматриваемым эстетикой. Решительно борясь с голым релятивизмом, с субъективистскими взглядами и оценками, со вкусовщиной, которая еще так вредит нашей критике, надо в то же время внести ясность в вопрос о том, что в критериях красоты является абсолютным, а что – относительным, изучать многообразные вкусы и эстетические потребности советских людей.

Эстетика сможет успешно решать стоящие перед ней задачи только в том случае, если известная эклектичность, еще чувствующаяся во многих работах, уступит место строгой и последовательной концепции, – таков еще один из выводов дискуссии. Стройная, целостная система эстетических понятий, покоящаяся на едином марксистско-ленинском основании, – это не застывшая схема, а живой «организм», всегда способный освоить новый материал, способный постоянно развиваться и обогащаться.

Участники дискуссии ставили вопрос об укреплении связей эстетики с другими, смежными науками – и общественными, и естественными, и, возможно, даже точными. Какими должны быть эти связи, каково место эстетики в ряду других наук – эти вопросы нуждаются в дополнительном рассмотрении.

Эстетическая природа искусства – вот одна из главных тем обсуждения. Теперь уже редко встречается противопоставление идеологического начала в искусстве эстетическому. Одной из важных задач эстетики остается углубленная разработка в эстетическом плане таких проблем, как идейность, народность, партийность, идеал в творчестве художников, писателей.

Участники дискуссии, изучая эстетическую природу искусства, значительное внимание уделили соотношению художественного творчества с другими областями человеческой деятельности; так, А. Дремов сопоставляет его с наукой, В.

1. К. Зелинский, О красоте, А. Лебедев, Теория и практика (1960, N 11); П. Зарев, Стиль и личность художника, В. Разумный, Проблемы подлинные, проблемы мнимые (1960, N 12); Ю. Борев, Метод и система эстетики, А. Дремов, Специфика содержания художественного образа (1961, N 2) – В. Кулешов, В этом ли источник искусства? Н. Гончаренко, Два назревших вопроса (1961, N 4); Н. Дмитриева, Художественное сознание современника, А. Дубровин, Цех эстетический – цехам заводским 96, N7); В. Тасалов, Строительство коммунизма и творчество красоты (1961, N 8); Д. Медриш, «Сквозь мильоны глаз…», Г. Соловьев, По законам красоты, И. Астахов, Дискуссионное в эстетике, Г. Плавиус, Эстетика – арена борьбы (1961, N 11); Л. Пажитнов, Б. Шрагин, Как же связать эстетику с жизнью? (1961, N 12); В. Романенко, Реальность красоты в природе (1962, N 1); В. Кожинов, Научность – это связь с жизнью (1962, N 3); В. Моглеску, Сфера эстетики расширяется (1962, N 7).[↩]
2. Из книг, вышедших за последние годы, помимо ряда монографий, можно назвать выпуски «Вопросы эстетики», сборники: «За коммунистическую идейность литературы и искусства» (1957), «Против буржуазных концепций и ревизионизма в зарубежном литературоведении» (1959), «Социалистический реализм и классическое наследие» (1960), «Творческий метод» (1960), «Проблемы социалистического реализма» (1961); коллективные труды: «Основы марксистско-ленинской эстетики» (1960), «Очерки марксистско-ленинской эстетики» (1960) и др. Широкий читатель получил также возможность ознакомиться с образцами эстетической мысли прошлого и с рядом современных зарубежных работ по эстетике.[↩]