Из одной крайности – в другую

В последние годы идеологическая и эстетическая природа классицизма вновь привлекла внимание литературоведов. Стремление наших исследователей к преодолению старых представлений о классицизме, сложившихся еще под влиянием поэтики романтизма и с небольшими изменениями дошедших до 20-х годов XX века, а также уточнение положений, выдвинутых литературоведческой мыслью 30 – 40-х годов, заслушивает полного одобрения. В своей критике односторонних или устарелых суждений о классицизме новейшие исследователи исходят из необходимости дать научное объяснение этому литературному явлению, осмыслить его эстетическую природу, определить его место в общем развитии художественной мысли человечества.

Однако, стремясь полностью пересмотреть отношение к классицизму и добиться его «реабилитации» как подлинного искусства, авторы в пылу полемики впадают в другую крайность. Они ставят не только спорные, но подчас просто надуманные вопросы. Этим, к сожалению, грешит и И. Серман, автор статьи «Русский классицизм как историко-литературная и эстетическая проблема» («Вопросы литературы», 1970, N9).

Между тем советское литературоведение за последние 30 – 40 лет добилось в целом значительных успехов в преодолении старых взглядов на классицизм. Теперь классицизм уже не считают «историческим недоразумением», а его произведения – «особой формой насилия над художеством». И хотя недооценка классицизма как искусства и отождествление его теории и практики продолжают иметь место, точка зрения на классицизм как на «систему затверженных законов и общепринятых обязательных образцов» уже не может быть признана характерной для нашего литературоведения. Однако крайности, имеющие место в исследованиях последних лет, способны принести не меньше вреда, чем уже преодоленные. Это тем более важно, что они касаются понимания основ искусства классицизма.

Одним из таких вопросов является вопрос об идеологической природе классицизма. В современном литературоведении окончательно изжито представление о классицизме как художественном выражении интересов «придворного общества». Вопрос ставится по-другому: был ли он выражением строго сословной, то есть классовой идеологии или содержание его составляло утверждение общегосударственных, общенациональных, а следовательно, надсословных интересов?

Положение о том, что русский классицизм был связан с идеологией абсолютизма и что абсолютизм в России явился и по форме и по существу дворянской властью, не подвергается И. Серманом сомнению. Тем не менее, исходя аз особенностей национального развития России, он склонен главным в классицизме считать «общенациональный, надсословный пафос» и сводить его содержание к «этическому воздействию на общество в целом». Конечно, содержание произведений классицизма не может быть сведено только к отражению сословной идеологии, ибо диалектика истории, как известно, такова, что тот или иной класс на определенном этапе может выступать «как представитель всего общества… Происходит это оттого, что вначале его интерес действительно еще связан более или менее с общим интересом всех остальных, негосподствующих классов, не успев еще под давлением отношений, существовавших до тех пор, развиться в особый интерес особого класса» ¹.

1. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения т. 3, стр. 47.[↩]