Источник открытий
«В. И. Ленин и литература», «Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена», т. 442, Л. 1971, 264 стр.
В рецензируемом выпуске «Ученых записок» ЛГПИ имени А. И. Герцена» собраны работы представителей трех кафедр литературного факультета: русской, советской и зарубежной литератур. Внутренняя же тема сборника едина – она обозначена в его названии: «Ленин и литература». Познакомившись с книгой, можно с удовлетворением сказать, что в лучших работах проявляется стремление понять жизнь общества и литературы, осваивая, открывая ленинский взгляд на действительность, советуясь с Лениным. Очевидно, так и должно быть: и настоящая литература, и истинное литературоведение, обращаясь к образу или мысли Ленина, открывают по-новому для себя этот образ и эту мысль, а не подтверждают, не иллюстрируют известное. Верность ленинской методологии предполагает именно такой путь. А это в свою очередь обеспечивает историчность взгляда на искусство, ведет к открытию внутренней связи эпох.
…Вполне возможно, что А. Шишкина, автор открывающей сборник статьи «Из темы «В. И. Ленин и А. М. Горький», не имела в виду каких-либо прямых сопоставлений с нашим временем. Ее работа погружена в проблематику русской социальной и литературной жизни конца прошлого и начала нынешнего века. Десятилетия отделяют нас от статей Ленина о Толстом, от первых рассказов Горького. А читается ее работа как исследование, прямо связанное с современностью, с теми проблемами исторических судеб народа, в особенности крестьянства, которые с такой остротой встали перед нашей литературной мыслью в последнее десятилетие.
Исследуя сущность ленинского взгляда на русскую жизнь той поры, А. Шишкина рассматривает время, отразившееся в идейных исканиях Толстого и в ранней прозе Горького, как эпоху, «в которой ничего еще не установилось, все было подвижно и изменчиво». Истоки этих перемен находятся в том ускорении мирового социального и экономического развития, обострении классовой борьбы, которые в корне переменили привычные, веками складывавшиеся условия народной жизни. Автор имеет основания писать о «трагизме и новизне» судьбы русской деревни, которая уже в те годы «перестала определяться только русскими национальными условиями». С той поры этот процесс углублялся и развертывался, захватывая своим течением судьбы новых десятков и сотен миллионов людей, определяя историческое движение народа.
С этим связана другая закономерность, уверенно прослеженная ученым, – влияние сложной и противоречивой народной (а в тех условиях – крестьянской) идеологии, которая «уже вышла за рамки деревни», на весь характер развития русского общества. «… Проблема Толстого в трактовке Ленина, – пишет А. Шишкина, – перерастает в волнующий вопрос о духовных путях народа, о его влиянии на общественную мысль, на развитие культуры».
«Роль идеологии народа в объяснении событий современности» – вот что стало исходной точкой зрения автора и в исследовании позиции Горького в первые годы его творчества.
Время вступления Горького в литературу было эпохой, впервые с такой силой потребовавшей от народа и от отдельного человека социального и психологического самосознания, самоопределения. Горький, пишет А. Шишкина, оценивал «огромность» этих требований, он знал: выполнение их «невозможно без глубокой внутренней перестройки, без большой драматической ломки». В то же время «он показывал, как быстро эта ломка происходит и как в этой быстроте психологической перестройки проявляются огромные потенциальные возможности массы».
Вопрос о взаимодействии идеологического содержания жизни и литературы рассматривается в статье Я. Билинкиса «О взаимосвязи искусства и критики в историко-литературном процессе». Опираясь на ленинскую работу «Партийная организация и партийная литература», автор показывает, насколько важной для существования литературы как самобытной формы общественного сознания является «постоянно отстаиваемая, всякий раз заново добываемая полнота связей с жизнью».
С другой стороны, справедливо говорит автор, гипертрофия «специфики» искусства, утверждение искусства только как «особого и отдельного вида человеческой жизнедеятельности», отчуждение его от «политики» и других сфер жизни есть путь вырождения искусства, утраты им жизненных сил.
Самодвижение, саморазвитие искусства есть его движение к освоению мира, его постоянно развивающиеся связи с духовной жизнью современников. Сложные взаимоотношения, взаимовлияние жизни и художественного творчества порождают потребность в особом роде творчества – в критике, инструменте исследования процессов. «Результаты «работы» литературы над действительностью, – пишет автор, – неотменно и настойчиво входили в последующий духовный опыт, что во многом определяло самый характер духовного формирования и всякого отдельного человека, и в целом общества. И специальное освоение вносимого искусством в жизнь не могло во все большей мере не быть существеннейшей задачей (курсив мой. – В. А.). Ленин как великий исторический деятель своей эпохи просто не мог в известных условиях не выступить и в качестве критика литературы в самом прямой значении этих слов».
Вместе с тем размышления над опытом русской критической мысли приводят автора к утверждению, что критика лишь тогда осуществляет свои задачи, когда через анализ искусства стремится к познанию процессов общественно-исторического развития.
Три статьи посвящены явлениям поэзии в их связи с образом и деятельностью Ленина: работы И. Эвентова «В. И. Ленин о революционной поэзии», А. Лурье «У истоков поэтической Ленинианы», М. Пьяных «Лениниана Андрея Вознесенского».
То, о чем пишет И. Эвентов, известно главным образом по мемуарным материалам. Поэтому даже чисто публикаторская сторона работы, сделавшей достоянием литературоведения целый ряд возможных, а подчас и безусловно достоверных суждений Ленина о поэзии, заслуживает внимания. Хотелось бы только большей точности аргументации, когда автор на основании косвенных свидетельств говорит о том или ином отношении Ленина к поэтическим произведениям (например, в случае с басней Демьяна Бедного «Честь»).
В то же время совокупность материалов, привлеченных И. Эвентовым, позволяет ему подтвердить и углубить мысль о полнейшей неприемлемости для Ленина цеховщины, сектантства в подходе к искусству, в том числе и к стихам, публиковавшимся в повременных агитационно-пропагандистских изданиях партии.
Несколько слов о статье А. Лурье «У истоков поэтической Ленинианы». Ее читателю все время нужно держать в памяти ограничительный подзаголовок «Из наблюдений над поэмой». Исследователь советской поэмы 20-х годов оказывается перед материалом колоссального разнообразия и сложности. Из всего этого противоречивого богатства А. Лурье избрал, во-первых, образ Ленина в плане становления образа героя нового времени, и, во-вторых – эпические тенденции. Лирико-романтическое начало, вообще необычайно привлекавшее поэтов 20-х годов и определенно выразившееся в стихах о Ленине, исследователем не рассматривается.
Отыскивая и утверждая социально-типическое в противовес узколичному И биографическому, А. Лурье подчеркивает, что в поэтических исканиях тех лет образ Ленина является «воплощением исторического разума социальной стихии». В особенности эта точка зрения связана с открытиями В. Маяковского.
Многообещающе и доказательно развернута мысль об обращении поэтов той эпохи к историческим фигурам – » от Разина до Петра, о том, что это был один из путей к пониманию новой концепции исторического деятеля.
Одной из интереснейших статей сборника стала, несомненно, «Лениниана Андрея Вознесенского» М. Пьяных. Автор вступает в полемику вокруг поэзии А. Вознесенского, как говорится, во всеоружии: научная оснащенность, тонкость анализа делают позицию автора сильной, противостоящей субъективизму вкусовых и групповых оценок. Образ Ленина в поэзии А. Вознесенского рассматривается критиком и как продолжение, углубление традиций (здесь для исследователя важны имена В. Маяковского, Б. Пастернака, В. Луговского, А. Твардовского), и как факт современной истории общественного сознания, и, наконец, как важное слагаемое нравственного и художественного развития самого поэта.
Немало места в статье уделено тому, что автор называет «принципом
драматического метаморфизма», то есть взаимосвязи явлений, их взаимопревращения, как существенного творческого принципа поэтики А. Вознесенского. В конкретном анализе это привело к глубокому пониманию структуры образа Ленина, его становлению и художественному выражению. Но конечно, этот принцип метафоричности художественного мышления не может быть, как отмечает автор, возведен в ранг суверенного творческого метода наряду с романтизмом, символизмом и реализмом.
Хорошее впечатление оставляет короткая (всего семь страниц) статья Н. Скатова «Об одной некрасовской цитате у В. И. Ленина». Комментаторская, казалось бы, по своему типу, она может быть образцом восприятия ленинской публицистики как явления художественно цельного и законченного. Ряд интересных наблюдений есть в статье И. Кронрод «Статья В. И. Ленина «Лев Толстой, как зеркало русской революции» и юбилейная литература 1908 года», которая позволяет более точно представить место ленинской статьи в борьбе идей вокруг наследия Толстого. Статья М. Качурина «Работа над статьями Ленина о литературе в IX классе», как видно из названия, предполагает сугубо методический характер. Однако перед нами не только советы учителю, школьная «разработка», а выступление в защиту идейных и духовных богатств русской литературы и публицистики от упрощения и прямолинейности, которыми подчас еще грешит «прохождение» классики в школе.
Нам осталось упомянуть о двух статьях, связанных о материалом зарубежной литературы и общественной мысли. Одна из них – «В. И. Ленин в оценке английских деятелей культуры» А. Жмаева – может рассматриваться как комментарий к некоторым записям в летописи жизни и творчества Ленина, как некоторый итог авторских разысканий. Вторая – А. Ромм «Философская драма Бернарда Шоу «Назад к Мафусаилу» (К проблеме «Ленин и Шоу»)» – вызывает двойственное отношение. Автор исследует социально-философские истоки «пенталогии» Б. Шоу «Назад к Мафусаилу»; показывает, что борьба вокруг проблемы разума, прогресса явилась выражением основного идеологического конфликта революционной эпохи. Однако сущность ленинской концепции прогресса автором рассмотрена во многом чисто внешне.
И еще одна статья «Ученых записок» – Г. Кравченко «Артем Веселый. Наброски к ленинской теме». Она представляется неудачной, сырой, не подготовленной к печати, хотя нет сомнения в том, что исследователем обнаружены и привлечены свежие и интересные материалы, позволяющие, по словам автора, завязать содержательный «разговор о творчестве писателя в целом, о его путях и движении к социалистическому реализму».
Лучшие статьи сборника свидетельствуют о серьезных достижениях авторов, творческом характере связей их сегодняшней работы с никогда не стареющим, открывающимся все глубже и полнее богатством ленинского наследия.
г.Ленинград