Художник и революция
П. Куприяновский, Искания, борьба, творчество (Путь Д. А. Фурманова), Ярославль, Верхне-Волжское книжное изд-во, 1967, 480 стр.; его же, Художник революции, «Советский писатель», М. 1967, 332 стр.
За последние годы литературоведами и критиками многое сделано в изучении творчества одного из зачинателей литературы социалистического реализма – Дмитрия Фурманова. Написаны книги и статьи, опубликованы архивные материалы, и вместе с тем не все стороны жизни и творчества писателя еще достаточно изучены.
Книги П. Куприяновского «Искания, борьба, творчество» и «Художник революции» – итог многолетней работы исследователя – восполняют пробелы в изучении творчества Фурманова и, несомненно, являются серьезным вкладом в советское литературоведение.
П. Куприяновский – не новичок в литературной науке, им опубликовано около 60-ти работ о Фурманове, в которых он стремится поставить изучение творчества этого писателя на подлинно научную основу. В критике был высоко оценен выход «Летописи жизни и деятельности Д. А. Фурманова», подготовленной П. Куприяновский.
Монографию «Искания, борьба, творчество» можно рассматривать как научную биографию Фурманова, а вообще, пожалуй, это одна из первых научных биографий советских писателей. Думается, что задача создания научных биографий писателей уже давно назрела, и тем более это относится к Фурманову, творчество которого носит автобиографический характер и может быть объяснено и раскрыто только в связи с фактами его жизни.
Именно на этой основе ведет свое исследование П. Куприяновский: Фурманов – из тех писателей, «чьи биографии и творчество как бы сливаются в одну песню – настолько они неотделимы друг от друга».
В книге сделана серьезная попытка рассказать, последовательно и всесторонне, о всех этапах жизни и деятельности писателя, показать процесс его формирования как личности очень богатой, разносторонней и ищущей. Жанр книгb, естественно, определил ее строгую документальность: автор ссылается на материалы 14-ти архивов Москвы, Ленинграда, Иванова, Алма-Аты, Ярославля, на свои беседы с людьми, близко знавшими Д. Фурманова, в том числе с его братом и сестрами, на воспоминания современников, на письма писателей- Л. Леонова, Н. Никитина, А. Века и т. д.
При всей своей строгой научности книга написана вполне доступно.
С увлечением читается, скажем, первая часть, посвященная детским и юношеским годам Фурманова. Мы впервые узнаем многие подробности об этом периоде жизни будущего писателя, о его интересах, отношении к различным людям, юношеских увлечениях, первой любви. Любопытны сведения о происхождении его родителей. Оказывается, дед и бабушка были крепостными крестьянами помещицы Бабкиной и фамилии в 1859 году не имели. «По-видимому, – пишет П. Куприяновский, – фамилия Фурманов происходит от прозвища Фурман, которое закрепилось за дедом, а прозвище это, в свою очередь, связано с его работой фурманом – возчиком на фуре».
В годы учебы в Кинешме и в Московском университете происходит активный процесс выработки эстетических взглядов и литературных вкусов Фурманова. Его симпатии были на стороне литературы реалистической, литературы, связанной с жизнью народа, хотя нельзя сказать, что последовательные, четкие взгляды на искусство сложились у Фурманова сразу. В содержательной главке «Два гения», где привлечен свежий материал, исследователь убедительно показывает, что в студенческие годы Фурманов испытал сильное влияние Толстого и Достоевского и что в целом это влияние имело положительное значение. Вместе с тем идеи непротивления, смирения осложняли становление его взглядов, и путь юноши к революционному сознанию шел через преодоление этих идей и иллюзий, о чем свидетельствует и его запись в дневнике («Непротивление»).
В эти годы размышлений и разочарований Фурманов стремился определить свое место в жизни, найти свое призвание. Задумываясь о будущем, он писал: «…Я существую в муках, в пытке, но я вижу солнце, я знаю, что надежда на лучшую жизнь меня не обманет. Бороться – значит жить».
Исследователь показывает Фурманова широко, в сложных исканиях, нигде не обходит его ошибок, не выпрямляет его путь. В этом отношении особый интерес представляют главы «На фронтах первой мировой войны» и «В родном Иваново-Вознесенске», построенные почти исключительно на новом материале. Здесь показана эволюция Фурманова, преодоление им идейных заблуждений и приход к коммунизму.
Много нового содержится в главах, посвященных деятельности Фурманова в годы гражданской войны.
По мнению автора, «главный итог лет гражданской войны для Фурманова – не литературный. Они были для него прежде и больше всего школой жизни и борьбы, без которой немыслимо подлинно литературное творчество».
В третьей части книги «Литература – это тоже бой» речь идет о деятельности Фурманова-писателя. Занимаясь, как и прежде, большой организаторской работой, он за каких-нибудь пять лет создает свои лучшие произведения. Читатель видит, какой огромный труд вкладывал Фурманов в каждое произведение, с какой требовательностью относился к написанному. И снова автор верен себе: он пишет и о слабостях произведений Фурманова, не замалчивает негативных оценок критики, но вместе с тем раскрывает подлинное значение таких произведений, как «Красный десант», «Чапаев», «Мятеж».
Работа П. Куприяновского «Художник революции», посвященная главным образом творчеству Фурманова, органически примыкает к монографии «Искания, борьба, творчество» (в ней есть и некоторые совпадения с материалами биографической книги — глава «На фронте литературы», например, – но, думается, эти совпадения неизбежны – вне биографии Фурманова нельзя сколько-нибудь полно понять и оценить его творчество).
«Книга, предлагаемая вниманию читателя, – говорится в предисловии «От автора», – не монография, систематически освещающая творчество писателя. Это скорей сборник, исследующий отдельные этапы творческого пути Фурманова и проблемы, недостаточно разработанные в литературе о нем».
Вместе с тем эту книгу в известной мере можно считать монографией – ввиду ее целостности, единства сюжета, внутренней логики. Все ее части подчинены одной идее – Фурманов не писатель-фактограф, не бесстрастный летописец революционной эпохи, а мастер художественного слова, художник революции.
В связи с этим перед автором встает задача пристального рассмотрения проблемы становления Фурманова как писателя, которая до сих пор разработана недостаточно. Исследователи весьма бегло анализировали ранние литературные опыты Фурманова и не рассматривала их в связи с произведениями 20-х годов. Безусловно, решающее значение для будущего писателя имела Октябрьская революция, его личное участие в революционной борьбе, но без изучения идейных и творческих исканий молодого Фурманова невозможно понять и объяснить все созданное им позже.
В главе «Становление писателя» исследователь впервые так обстоятельно анализирует раннее творчество Фурманова, знакомит читателя с его первыми литературными опытами, приводит отрывки из его ранее не публиковавшихся стихотворений, в которых чувство разочарования в жизни нередко сменяется юношескими романтическими мечтаниями. Об интенсивном стремлении к творчеству свидетельствуют и опыты Фурманова в прозе – это наброски рассказов, очерковые зарисовки, характеристики, портреты людей, замыслы повестей «Юность» и «Мещанское горе». Не преувеличивая их значения, автор вместе с тем приходит к выводу, что Фурманов стремился разрабатывать мотивы гражданские, обращался к народной жизни (стихотворения «Пробуждение великана», наброски будущих рассказов «Изумление», «Эшелон», «Денщик», «Сапер» в др.).
Интересны страницы, посвященные анализу дневника Фурманова как своеобразного литературного жанра военной публицистики в особенно пьесы «За коммунизм» (1921), опубликованной с предисловием П. Куприяновского в 74-м томе «Литературного наследства».
Фурманов не случайно называл это произведение «своим первым литературным трудом». Пьеса действительно любопытна в плане творческой эволюции Фурманова-писателя, а своими отдельными мотивами и образами она перекликается с последующими произведениями, и прежде всего с «Чапаевым». «Уже в этом произведении Фурманов выдвинул тему партии и народа, – заключает автор, – сделал серьезную заявку на создание образа положительного героя, сочетая героику и быт, встал на путь реалистического изображения народных масс в революции, их настроений и подвигов, вдохновленных великой идеей борьбы за коммунизм».
Мимо внимания автора не проходит повесть «Записки обывателя» (1921), выпавшая из поля зрения исследователей. Не очень повезло, как справедливо замечает П. Куприяновский, и повести «В восемнадцатом году», вышедшей в свет осенью 1923 года. Она осталась в тени, и о ней редко вспоминают. Критики 20-х годов, отрицательно оценившие книгу, видели в ней отход от основной линии творчества Фурманова. Тщательно анализируя повесть, исследователь убеждает нас в том, что нет никаких оснований противопоставлять «В восемнадцатом году» другим произведениям писателя, что по своей теме, проблематике и образной структуре она находится в главном русле его творчества и близка «Чапаеву». «Одна из тем «Чапаева», – пишет автор, – воспитание социалистического сознания, рождение в горниле революционной борьбы нового человека, ранее намеченная еще в пьесе «За коммунизм»… по-своему проявилась и в повести «В восемнадцатом году».
Главное достоинство работ П. Куприяновского – новизна исследуемого в них материала, с другой стороны – свежий взгляд на хорошо уже известное. В этом отношении особенно ценна глава «На пути к новому эпосу», где исследуется жанровое своеобразие «Красного десанта», «Чапаева», «Мятежа» и других произведений. Проблема эта чрезвычайно важна, ибо фурмановские традиции в разработке эпического жанра были по-своему продолжены в творчестве таких писателей, как А. Фадеев, В. Полевой, А. Бек, А. Макаренко, Н. Островский, П. Вершигора и др.
Новые материалы, введенные в исследование, позволяют точнее оценить роль Фурманова в литературном движении 20-х годов, в литературной борьбе школ и направлений. Монография завершается главой «О «Литературных записях», опубликованных в четвертом томе последнего издания сочинений Фурманова. П. Куприяновский предупреждает, что «Литературные записи» Фурманова – очень сложное явление, требующее от исследователя осторожного и критического подхода, иначе можно приписать Фурманову высказывания, не принадлежащие ему, что имело место в критической литературе о нем.
Разумеется, работы П. Куприяновского не лишены недостатков. Так, вопрос о взаимоотношениях Фурманова и Маяковского заслуживает более обстоятельного исследования. Иногда излишние подробности растягивают изложение, например в рассказе о постановке партийной работы в Семиречье. И наоборот, в разделе «Перо бойца» хотелось бы найти более подробный анализ дневников Фурманова периода гражданской войны, тем более что они до сих пор полностью не изданы.
В целом же книги П. Куприяновского читаются как единая монография о жизни и творчестве Фурманова.