Hélène Menegaldo. Diana Nikiforoff. De la Russie en révolution à la Cité interdite

Обширнейшая мемуарная и документально-биографическая литература первой русской эмиграции, взяв разбег в 1920-е годы, по-видимому, так и не остановилась во времени, хотя человеческие судьбы тех, кто ее создавал и претендовал на роль невыдуманных персонажей, давно завершились. А вот литературные свидетельства их жизни не иссякли, но приобрели какое-то новое качество, как, собственно, и многие историко-культурные явления, энергетический импульс которых оказался сильнее навалившейся «громады лет». Свидетельство тому — изданная в 2017 году парижским издательством «Vendémiaire» новая книга французской славистки, профессора Университета города Пуатье Елены Менегальдо.

Имя Елены Менегальдо хорошо знакомо русским читателям, особенно тем, кому интересна литература русского зарубежья, созданная эмигрантами послереволюционного периода. Елене Менегальдо, в частности, мы обязаны появлением трехтомного собрания сочинений Бориса Поплавского, самого значительного и полного на сегодняшний день в России. Этому удивительному поэту была посвящена научная монография Е. Менегальдо «Поэтическая вселенная Бориса Поплавского», а также целый ряд ее научных статей. В 2001 году на русском языке вышла книга Е. Менегальдо «Русские в Париже. 1919–1939», ставшая бестселлером в кругах франкофилов и любителей русского зарубежья. Уже в этой книге стало ясно, что автор, настоящий академический ученый, совсем не желает быть отвлеченным скриптором. Почти в каждой главе ощущается эта особая авторская позиция: исследовательница не была, конечно, свидетелем русско-эмигрантской жизни Парижа межвоенного периода, но стала, благодаря семье, проводником человеческой памяти о ней. Кроме того, Е. Менегальдо аккумулировала в единый поток наблюдений, рассуждений сразу несколько различных позиций — позицию русских и позицию французов, точку зрения самих эмигрантов и точку зрения позднейших исследователей их творчества, жизни и быта. Жизнь русской эмиграции во Франции обнаруживает здесь свои давние исторические корни в виде многолетних русско-французских связей, проявляет себя в культуре, искусстве, обиходе повседневности, наконец, становится осязаемой в реальной жизни семьи Пашутинских — Леонтия, Дианы, их детей и близких.

Своеобразным продолжением этого замысла стала новая книга Е. Менегальдо, еще больше сблизившая научный, документальный и собственно художественный потенциал трех, казалось бы, столь разных, но одинаково органичных для автора дискурсов.  Это книга о матери, причем книга, написанная по всем законам художественного построения, где Диана Никифорова, мать славистки Е. Менегальдо, повествует о себе сама. Откровенно художественная форма (от первого лица) говорит о многом. С одной стороны, конечно, об адресате книги – аудитории самой широкой, к тому же – франкоязычной. С другой стороны, она свидетельствует о желании автора высвободить прошлое, а с ним и жизнь матери из тени забвения. Взятый из романа А. Жида «Подземелья Ватикана» эпиграф настраивает на особое восприятие книги и судьбы ее героини: «Есть роман и есть история. Мудрые критики считали роман историей, которая могла иметь место, историю – романом, который мог бы существовать» (здесь и далее перевод с французского А. Грасько).

Можно сказать, что подобный роман пишет от лица Дианы Никифоровой ее дочь, Елена Менегальдо. Пишет художественно и в то же время аналитично, совмещая установку на подлинность и установку на занимательность.

Основное содержание рецензируемой книги — рассказ Дианы о своей жизни начиная с первых, связанных с Россией, воспоминаний и заканчивая смертью матери в Амстердаме в 1954 году.