№11, 1972/Советское наследие

Григорий Александрович Гуковский

Выдающийся советский ученый, теоретик и историк русской литературы, крупнейший педагог Григорий Александрович Гуковский прожил всего 48 лет. Ныне он отмечал бы свое 70-летие. Своей деятельностью Г. Гуковский вписал важную страницу в историю советской филологической науки, был одним из тех, кто закладывал фундамент советского литературоведения, оставив богатое и драгоценное наследие. Григорий Александрович вступил в науку рано, вступил дерзко и смело, со своими темами, которые с завидной и поразительной активностью развивал и отстаивал на протяжении четверти века.

Окончив в 1923 году факультет общественных наук Петроградского университета, Г. Гуковский поступает учителем в школу, где и работает до 1928 года. Одновременно он продолжает самостоятельное изучение русской поэзии XVIII века, начатое еще в университете. В те годы крупным научным центром в Ленинграде был Государственный институт истории искусств, объединявший некоторых ученых старой академической школы и прежде всего молодых исследователей (В. Жирмунский, Б. Томашевский, Б. Эйхенбаум, Ю. Тынянов, В. Пропп и др.), сосредоточивших усилия на изучении вопросов поэтики, стиховедения, фольклора. Именно в этом институте и в печатных трудах его сотрудников наиболее полно и выразила себя так называемая формальная школа.

Начало научной деятельности Г. Гуковского оказалось связанным именно с формальной школой. Уже в 1924 году, будучи сотрудником Словесного отдела, он прочитал доклад «А. Ржевский. Из истории сумароковской школы». В период с 1923 по 1925 год Г. Гуковский работал над книгой «Русская поэзия XVIII века», которая была опубликована в 1927 году в серии трудов института в издательстве «Academia». В этих работах определенно слышатся отзвуки формалистических увлечений молодого исследователя, которого здесь больше занимало «самостоятельное бытие приемов», нежели изучение содержательной стороны художественного произведения.

Одновременно с исследованием русской поэзии XVIII века Г. Гуковский читал общие курсы и вел семинары на созданных при институте Государственных курсах по подготовке специалистов. Причем ни общие курсы, ни семинары не повторяли материал и проблематику книги, а носили самостоятельный, исследовательский и широко концепционный характер, выявляя стремление ученого проследить и понять закономерности исторического развития литературы. Вот некоторые темы его общих курсов: «История русской драмы от Сумарокова до Пушкина», «Поэзия первой четверти XIX века», «Введение в историю русской литературы XVIII и начала XIX века» и т. д.

В середине 20-х годов Г. Гуковский поступает в аспирантуру Научно-исследовательского института сравнительной истории литератур и языков Запада и Востока, созданного при Ленинградском университете. Аспирантура стала важной вехой в его научной биографии. Молодой ученый, уже зарекомендовавший себя оригинальными работами, популярный преподаватель, он считает нужным поступить в аспирантуру университета. Несомненно, это решение связано с известной неудовлетворенностью методологией формальной школы, которая стала господствующей в Институте истории искусств.

В аспирантуре Г. Гуковский встретился с учеными иных убеждений, с иным методом изучения литературы. Важную роль в выработке мировоззрения аспирантов сыграли методологические семинары. Посещение этих семинаров, участие в научных заседаниях института, чтение марксистской литературы – все это оказало большое влияние на Г. Гуковского; он активно начинал овладевать марксизмом, вырабатывать исторический взгляд на литературу, стал подходить к изучению художественной литературы не с формальных позиций. Первые следы зарождения этих новых убеждений уже сказались в тех исправлениях, которые были внесены в подготовлявшуюся к печати книгу «Русская поэзия XVIII века». В 1928 году эта книга была защищена как кандидатская диссертация.

Книга «Русская поэзия XVIII века» связана с методологией формализма. Потому-то ее автор, обращаясь к поэзии, сосредоточивал внимание на анализе «структуры отдельных фактов, предметов словесного искусства». Но вместе с тем она же свидетельствовала, что Г. Гуковский раньше других увидел бессилие формального метода в объяснении величия и общественной значимости художественного произведения и искусства вообще, его неспособность понять литературу в развитии, в связях с историей и современностью. Оттого-то он и занял в формальной школе особое место, в чем-то сохраняя и отстаивая свою самостоятельность. Эта самостоятельность и позволила ему сказать новое слово в изучении поэзии целого века, открыть и объяснить новые, до того науке неизвестные факты и явления, выдвинуть идеи и концепции развития новой русской литературы на ее первых этапах, которые и сегодня сохраняют свою научную ценность и актуальность.

В этой связи следует привести малоизвестное, но примечательное по точности суждение Г. Гуковского о формализме. Правда, это суждение было записано в 40-х годах, но оценка формализма, понимание его бесплодности в решении коренных вопросов истории литературы возникли ранее, формировались в годы выработки самостоятельного мировоззрения. Вот что писал Г. Гуковский: «…Формализм рухнул и рассыпался, потому что он не хотел понять искусство таким, какое оно есть на самом деле, потому что на место искусства он подставил пустоту, – форму, а на место формы – нечто реально не существующее – прием». И далее ученый напоминает популярное в то время уподобление искусства сосуду с вином (вино – содержание, сосуд – форма), с которым формалисты боролись. Что же формалисты противопоставили этому пониманию литературы? Формализм «сказал: содержание – это стекло, или бронза, или золото, из коего сделан сосуд (материал), а форма – это прием обработки материала. А что же вино? Вино – это, якобы, метафизическая фикция. Его не нужно. Вино – это низкий быт. А искусство – это нечто высокое и прекрасное». Но что это такое «прекрасное» – формалисты не смогли ни понять, ни увидеть, ни объяснить.

Форма изучалась, – форма не была бессмысленным явлением. «Но смысл ее был вынесен за скобки, – этот смысл был един для всей литературы, и определялся он, главным образом, отрицательным признаком – тем, что форма – не содержание». Но в действительности «прием» и оказывался содержанием. «Понимание искусства как борения приема и материала – это было целое мировоззрение. Но что же получалось? Содержанием произведений литературы прошлого объявлялось мировоззрение формалиста, изучавшего это произведение. Метод исследования становился единственным объектом исследования. История литературы ликвидировалась, потому что вся она включалась в самосознание исследователя, в методологический солипсизм». Очень знаменательные и точные слова! Они не утратили своей актуальности и в наше время. Когда начинающий ученый изучал русскую поэзию XVIII века, его увлекала не только высокая оценка формы и приемов великих произведений, но и сбор новых материалов, введение в научный оборот имен нетрадиционных, малоизученных поэтов. Последнее требование особенно ценилось исследователем – вот почему он обратился к давно забытым явлениям поэзии далекого XVIII века. Со страстью первопроходца он изучал неизвестное, открывал интересные явления, обнаруживал в казавшемся хаосе некоторый порядок, борьбу школ и направлений, подходил к пониманию исторических закономерностей формирования новой русской литературы, – историк литературы широкого профиля начинал побеждать в нем узкого исследователя «приемов». Выступая во всеоружии им же собранных и изученных материалов, ученый сумел опровергнуть «ходячее представление» о литературе XVIII века как «унылой пустыне ложноклассицизма», выработанное академической наукой, и утвердить новый взгляд на характер литературной жизни века.

Именно Г. Гуковским уже в первой книге поставлен вопрос о самобытности и национальном своеобразии русской литературы XVIII века. Изучая русский классицизм, ученый решительно возражал против утвердившегося мнения, что он сформировался под влиянием так называемого «французского классицизма», возражал, потому что считал «принципиально неприемлемым такой взгляд», потому что этому противоречили самые факты. Потому и «нельзя считать, что творчество русских поэтов XVIII века было простым подражанием французским образцам». Да, на протяжении века, когда создавалась новая литература, русские писатели обращались к художественному наследию человечества, осваивали опыт французской, немецкой, английской и прежде всего античной литературы, с тем чтобы «научиться творить свое, отличное от воспринятого». Воспринявшие «тысячелетний опыт других народов» русские писатели «создавали нечто своеобразное, нечто оригинально-русское». Но, подчеркивал ученый, усвоенное «попадало в сферу действия старых традиций». В книге, написанной в 1925 – 1926 годах, был поставлен практический вопрос, который и до сегодняшнего дня остается актуальным, – о связях новой русской литературы с литературой древнерусской. «Корней русской литературы так называемого «классицизма» прежде всего, следует искать здесь; слагавшаяся на протяжении веков традиция была достаточно крепка, чтобы подчинить элементы чужеземных влияний своему влиянию и органически слить их воедино».

В первую половину 30-х годов советское литературоведение активно преодолевало груз антиисторических концепций формальной школы и вульгарного социологизма. Деятельное участие в борьбе за подлинно научный марксистский метод советской историко-литературной науки принимал Г. Гуковский. В 1933 году он был приглашен на работу в Институт русской литературы АН СССР. Здесь по его инициативе была создана на общественных началах группа по изучению русской литературы XVIII века (сначала ее председателем был академик А. Орлов, а с 1937 года Г. Гуковский), задачей которой было объединить «всех литературоведов, работающих в области изучения XVIII века, организовать и координировать их индивидуальные исследования, направлять их по руслу плановой коллективной работы». В таком понимании задач науки сказалась индивидуальность ученого – крупного организатора и инициатора многих начинаний, которые всегда осуществлялись силами коллектива. Группа при Институте русской литературы скоро стала всесоюзным научным центром по изучению литературы XVIII века. Ее постоянный орган – сборник «XVIII век» – приобрел высокий научный авторитет. Жизненность этой инициативы Г. Гуковского проверена временем: группа существует до сих пор, регулярно выходит сборник «XVIII век», здесь начинали свою деятельность уже несколько поколений специалистов.

В те же годы интенсивно и увлеченно работает Г. Гуковский и как исследователь: создает книгу «Очерки по истории русской литературы XVIII века» (в 1936 году защищена как докторская диссертация), ряд монографических трудов о крупнейших писателях XVIII века – Сумарокове, Фонвизине, Радищеве, Карамзине (вошли впоследствии в качестве глав III, IV и V томов десятитомной «Истории русской литературы» Академии наук), выступает с публикациями новых материалов, принимает активное участие в литературоведческих дискуссиях. В 1939 году выходит из печати созданный Г. Гуковским первый вузовский учебник «Русская литература XVIII века», который был не только учебным пособием, но и замечательным исследованием. Годом раньше был издан второй том его «Очерков по истории русской литературы и общественной мысли XVIII века».

Все эти работы Г. Гуковского сыграли большую роль в становлении советской историко-литературной науки. Литература XVIII века предстала в исследованиях ученого в своем подлинном художественном богатстве и самобытности, в органической связи со своим временем, с нарастающим освободительным движением и борьбой народных масс. Во второй книге «Очерков» Г. Гуковский открыл замечательного поэта, предшественника и учителя Жуковского – Муравьева, подвел итоги изучения творчества писателя-революционера Радищева и поднял новую тему – демократические течения в русской литературе и общественной мысли XVIII века, их связи с радищевской традицией.

Научные труды Г. Гуковского отличает методологическая четкость, свежесть материалов, интересные, самостоятельные разыскания и находки, документированная широкая концепционность и глубокое понимание художественной структуры поэтических произведений. С особой яркостью талант историка литературы, ученого-филолога проявился в блестящем анализе художественных произведений, в тонком мастерстве раскрытия природы художественного слова, своеобразия стилей и поэтических систем.

Г. Гуковский постоянно занимался пропагандой художественного наследия XVIII века, выступая текстологом, редактором, комментатором и автором вступительных статей к различным изданиям писателей той эпохи. Огромную роль в этом сыграла редакция «Библиотеки поэта», в издании которой вышли десятки книг от Кантемира до Карамзина. Деятельное участие в работе «Библиотеки поэта» принимал Г. Гуковский.

В 1937 году вышла подготовленная ученым фундаментальная антология «Русская литература XVIII века» (более ста авторских листов), в которой впервые так полно представлены лучшие произведения не только великих, но и многих талантливых поэтов, драматургов и прозаиков. Литература XVIII века пришла к широкому современному читателю, стала одним из источников его нравственного и эстетического обогащения. Сбылась мечта начинающего ученого: многое из того, что создано писателями далекого века, «даже общий эмоциональный тон, пафос, присущий той молодой, бодрой эпохе, – должен радостно и желанно восприниматься современным читателем, сумевшим уловить этот пафос, сумевшим подойти к огромному ряду прекрасных произведений, оставленных нам XVIII веком».

Изучение Г. Гуковским русской литературы XVIII века, поражающее и масштабами и результатами, осуществлялось, в сущности, за очень короткий период, в двенадцать – пятнадцать лет. Конечно, не один он обратился в это время к литературе малоизученного и искаженно интерпретированного прежней наукой века – история сама выдвинула как важнейшую задачу решительный пересмотр литературного процесса от Кантемира и Тредиаковского до Карамзина и Радищева. К исследованию литературы XVIII века в те же годы обратились многие ученые, и в частности Д. Благой, П. Берков, В. Десницкий, внесшие свой большой вклад в формирование целого направления историко-литературной науки. И по результатам сделанного, по масштабам поднятых новых тем и глубине исторического объяснения закономерностей идейного и эстетического развития литературы века, по мастерству анализа художественных произведений различных школ и направлений, по остроте и талантливости разрешения вопросов огромной важности ведущая роль, несомненно, принадлежит Г. Гуковскому. Открытие русской литературы XVIII века, или, как писал Г.

Цитировать

Макогоненко, Г. Григорий Александрович Гуковский / Г. Макогоненко // Вопросы литературы. - 1972 - №11. - C. 109-124
Копировать