Гражданская война в творчестве Всеволода Иванова 1920-х годов. «Были мужики – в красных и в белых. Над теми и над другими бабы плакали одинаково…»

«Говоря о враждебных произведениях, разрабатывающих с чуждых нам позиций тематику гражданской войны, нельзя обойти молчанием отдельные произведения»¹, — писал в 1932 году советский критик С. Варшавский, имея в виду тексты Михаила Булгакова и Всеволода Иванова. Такая оценка применительно к творчеству писателя, традиционно считающегося автором классических произведений социалистического реализма на тему гражданской войны, может показаться странной. В конце 1920-х — начале 1930-х годов подобные высказывания не были единственными. В статье, посвященной повести Вс. Иванова «Гибель Железной»², автор, скрывшийся за инициалами В. Е., недвусмысленно предупреждал: «Всеволод Иванов должен себе ясно отдавать отчет в том, что <…> дальнейшее следование по избранному им художественному пути раньше или позже превратит его, несмотря на исключительное художественное мастерство, в писателя, который в СССР нужен не будет»³.

Отношение автора к пьесе «Бронепоезд 14-69» было неоднозначным. Об этом свидетельствуют его признания в письмах Горькому: «Главрепертком запретил пьесу как недостаточно революционную, что им еще революционнее может быть — Бог их знает»⁴ (6 сентября 1927 года); «Я боюсь только одного, чтоб это не было настолько патриотично и фальшиво, что через год и смотреть будет невозможно»⁵ (28 октября 1927 года). Еще в сентябре 1926 года Вс. Иванов писал Горькому о постановке «Белой гвардии» («Дни Турбиных») М. Булгакова: «…пьеса будет иметь большое общественное значение, вроде «Власти тьмы», она «бередит совесть», а это жестоко. И хорошо ли — не знаю… Естественно, что коммунисты Булгакова не любят. Да и то сказать — если я на войне убил отца и мне будут каждый день твердить об этом, приятно ли это»⁶. При всех своих несомненных достоинствах пьеса «Бронепоезд 14-69» «совесть не бередила». Возможно, потребность написать о гражданской войне по-другому и продиктовала Вс. Иванову в том же 1927 году замысел повести «Гибель Железной», откровенно полемичной по отношению к «революционному» «Бронепоезду», особенно в его новой — после запрещения — редакции. «Почему-то нужно было показать триумфальное шествие революции, почему, впрочем, вопрос праздный, понятно, почему, но триумфальное шествие мнилось без потерь. Из-за этой ложной скромности редко показывались страдания народа во время гражданской войны, а они-то и подчеркнули бы героизм народа»⁷, — так позже, в 1950-е годы, он откомментирует свою позицию.

Об истоках замысла «Гибели Железной» Вс. Иванов в разные годы писал по-разному. В 1928 году, готовя пятый том собрания сочинений, писатель сопроводил текст повести вступлением: «В «Гибели Железной» частично использованы воспоминания тов. Дегтярева «Политотдел в отступлении», напечатанные в журнале «Пролетарская революция». Романтическая интрига и характеры частью выдуманы, частью сделаны по истории N-ского Сибирского полка из бывших алтайских партизан. Некоторые фамилии из воспоминаний тов. Дегтярева прельстили меня своим непонятным мне очарованием, владельцев их я не видал и не знаю, и мне было б больно, если б очерченные моим пером герои «Гибели Железной» своими поступками как-то огорчили однофамильцев из «Политотдела в отступлении» — заранее приношу им свои извинения»⁸.

Спустя почти 30 лет, в «Истории моих книг», Вс. Иванов рассказывал об этом иначе: «На Украине красноармеец поведал мне о подвиге Железной дивизии — героическом штурме города, сильно укрепленного белыми. Эти воспоминания красноармейца я положил в основу повести «Гибель Железной», использовав также 2-3 абзаца из мемуаров одного военного»⁹. Написано это, возможно, с учетом факта, что «один военный», Леонид Сергеевич Дегтярев (1894-1940), в 1937 году был арестован за участие в эсеровском мятеже в июне 1918 года в Москве и за причастность к революционной террористической организации, а 14 февраля 1940 года расстрелян.

В очерке Л. Дегтярева, в 1920 году начальника политотдела 58-й стрелковой дивизии, речь идет об одном из завершающих эпизодов гражданской войны — борьбе с белополяками на Украине. Хронологические рамки — с 26 апреля (взятие Житомира поляками) до середины июня 1920 года (упомянуто взятие Красной Армией Киева в ночь с 11 на 12 июня). Автор описывает длительное отступление политотдела, потерявшего связь с дивизией, отмечая «импровизацию, неорганизованность и т. д. — к сожалению, черты, свойственные частям того времени»¹⁰, обращая внимание на «часто встречающееся враждебное отношение крестьян к красноармейцам» (с. 222), панику, бестолковую суету (с. 221, 230), дезертирство, бунт пластунского полка (с. 237), растерянность командиров (с. 231) и т.

1. аршавский С. Борьба продолжается // Залп. 1932. № 2. С. 3. [↩]
2. Красная новь. 1928. № 1. С. 3-57. Цитаты из повести даются по данной публикации. [↩]
3. На литературном посту. 1928. № 17. С. 13. [↩]
4. Архив А. М. Горького. ИМЛИ РАН. КГ — П 30 — 1 — 21.[↩]
5. Там же. КГ-П 30 — 1 — 23.[↩]
6. Там же. КГ-П 30 — 1 — 17.[↩]
7. Архив Вс. Иванова. [↩]
8. Иванов Вс. Собр. соч. Т. 5. М.: Госиздат, 1929. С. 5.[↩]
9.  Наш современник. 1958. № 1. С. 170. [↩]
10. Пролетарская революция. 1924. № 12. С. 212. Далее очерк Л. Дегтярева цитируется по этому изданию с указанием в тексте страниц в скобках. [↩]