Горизонты монгольской литературы

Мы, писатели Монголии, давно знакомы с журналом «Вопросы литературы», не раз обращавшимся к вопросам развития нашей литературы и дававшим на своих страницах слово многим ее представителям. Однако на этот раз журнал посвящает нашей литературе целый номер, и в качестве его авторов выступают десятки монгольских писателей. Это событие – большой для нас праздник, а вместе с тем участие в таком номере – это и огромная ответственность.

Ведь каждый раз, когда в Советском Союзе издают книгу монгольского автора, каждый раз, когда на страницах советского журнала выступает наш писатель, журналист, ученый, родная монгольская литература проходит самую ответственную и строгую проверку на зрелость, ибо советский народ самый читающий народ планеты и его требования к литературе необычайно высоки. А во-вторых, через переводы на русский язык литература МНР шагает и к миллионам читателей братских социалистических стран, к массовому передовому читателю всех стран мира. И поэтому мы твердо верим, что этот номер «Вопросов литературы» завоюет для нашей литературы тысячи новых друзей, поможет советским читателям лучше представить себе, какими заботами живет сегодня литература Монголии, к чему мы стремимся, что достигнуто и что еще предстоит сделать.

Судьба монгольской литературы неразрывно связана с судьбой новой Монголии. Современная литература возникла у нас после победы Народной революции 1921 года; и хотя устная, а впоследствии и письменная литература существовали у нас и прежде, достоянием народа и выражением его дум, борьбы и свершений литература стала в Монголии только после того, как сам народ стал хозяином своей судьбы.

Монгольская Народная революция, победившая под непосредственным влиянием Великой Октябрьской социалистической революции, была величайшим событием в тысячелетней истории нашего народа. Что представляла собой Монголия на пороге революции? Нищую, безнадежно отсталую, вымирающую страну, где хозяйничали иностранные капиталисты, где вся власть принадлежала феодалам и монастырям, где эпидемии каждый год уносили тысячи жизней, где грамотных можно было пересчитать по пальцам, где отсутствовали основные условия культурного быта. Народ был забит, ограблен, бесправен; в одном из номеров «Вестника Азии», где описана поездка по монгольским хошунам (районам), говорится, что народ изнемог под непосильным бременем налогов и долгов; М. И. Боголепов и М. Н. Соболев в «Очерках русско-монгольской торговли. Экспедиция в Монголию 1910 года» пишут о Монголии: «Множество нищих. Никто не верит в завтрашний день. Некоторые бездомны».

Классовое расслоение сказывалось во всем – даже в том, как люди одевались: носить платье ярких тонов разрешено было лишь феодалам, простым же людям полагалось облачаться в одежду тусклых оттенков, и в одном из документов рассказывается, как религиозные фанатики замучили женщину за то, что она осмелилась надеть платье желтого цвета.

Когда после 1911 года по решению правительства Автономной Монголии было открыто около шестидесяти школ, правительственный циркуляр о приеме в школы прямо указывал, что образование в первую очередь должны получить дети обеспеченных родителей – тех же феодалов и нарождающейся монгольской буржуазии. Духовная диктатура лам оставалась непоколебимой. Экономика страны была крайне отсталой, в ней, как встарь, господствовало экстенсивное кочевое скотоводство, а промышленность находилась в зачаточном состоянии. Вся светская культура и литература встречали на своем пути ожесточенное сопротивление лам. Книгопечатание, которое, по мнению историков, зародилось в Монголии еще в X веке, до революции не играло практически никакой роли в жизни страны – книг издавалось считанные единицы, тиражи были ничтожно малы. Да и кому было читать их в условиях сплошной неграмотности?

Вот в каких условиях партия поставила задачу создания новой литературы, что должно было явиться одним из важных этапов культурной революции в нашей стране. С первых дней своего существования новая монгольская литература стала неотъемлемой частью нового монгольского общества, и не просто включилась в процесс революционных социальных преобразований, а, собственно, сама сформировалась в ходе этих преобразований, помогая их осуществлению и творчески мужая вместе с идейным, духовным, культурным ростом всего народа.

Ныне МНР по количеству выпускаемых книг на душу населения опережает многие высокоразвитые страны мира. Наша страна теперь стала страной всеобщей грамотности, страной развитой культуры; у нас выросла национальная интеллигенция, мы располагаем кадрами специалистов по новейшим областям знания, духовные запросы народа непрерывно растут. Можно смело сказать, что наше общество не мыслит существования без литературы. А литература, как и в первые годы революции, не мыслит существования без глубокой, кровной, всесторонней связи с жизнью общества, с жизнью народа.

Я могла бы долго говорить на этих страницах о том, как с каждым десятилетием ширился творческий диапазон литературы, как овладевали мы секретами писательского мастерства, учились органически сочетать национальные художественные традиции и современные формы литературного творчества. Я могла бы рассказать о судьбах писателей старшего поколения, о великом Д. Нацагдорже, ставшем основоположником новой монгольской литературы, о том, как он и его современники, работая в исключительно трудных условиях, самоотверженно помогали партии в ее неустанной борьбе за новую, социалистическую Монголию и нового, социалистического человека. История современной монгольской литературы – это героическая и глубоко поучительная история, по ней можно составить себе ясное представление о великой творческой, созидательной силе социализма. То, что сделано старшим поколением наших писателей, без всяких преувеличений нужно назвать подвигом: ведь они заложили фундамент социалистической монгольской литературы, за короткий срок решив задачу, казавшуюся в условиях Монголии неразрешимой.

Да, оглянуться на историю нашей молодой литературы, поговорить о героических 20-х и 30-х годах, когда она пережила высокий взлет, – для меня как автора этой статьи очень заманчиво, ведь материал здесь огромный и увлекательный. Но все-таки мой долг – рассказать читателям не об истории, а о сегодняшнем дне, о тех – по-своему не менее сложных – проблемах, с которыми она сталкивается в наши дни. Познакомившись с журнальными выступлениями моих товарищей по перу, читатель, вероятно, сумеет почувствовать неповторимый аромат той, уже далекой от нас, но незабываемой жизни. Перечитывая сегодня книги того времени, книги Буяннэмэха, Дамбадоржа и других, нетрудно указать на их очевидные слабости: им недостает больших художественных обобщений, авторы нередко впадают в натуралистическое копирование действительности или, наоборот, в плакатный, карикатурный стиль, когда принимаются изображать врагов революции. Все это так, но подобные недостатки были естественны – мы ведь только учились изображать современную действительность, делали на этом пути лишь самые первые шаги. И было бы странно не замечать за этими промахами великих завоеваний новой литературы – ее революционного пафоса, ее непримиримости ко всему отжившему и мешающему идти вперед, той страстности, с какой обрушивалась она на феодалов, лам, эксплуататоров трудового народа, того энтузиазма, с каким поддерживала она каждый шаг партии, направленный к построению нового общества.

Нам, монгольским писателям, никогда не забыть тех теплых, ободряющих и мудрых слов, с какими обратился к нам в 1925 году великий пролетарский писатель А. М. Горький. Горьковское письмо монгольским писателям – документ, сыгравший громадную роль в судьбе нашей новой культуры и по сегодня ни на йоту не утративший своего значения для молодых литератур стран Азии и Африки. Горький считал главной задачей нашей литературы пробуждение в человеке социальной активности, воспитание гражданина, наделенного чувством своей причастности к делам народа, нового человека, стряхнувшего со своих плеч бремя религиозных предрассудков и избавившегося от созерцательности, сковывавшей духовные силы людей Востока. Жизнь подтвердила справедливость горьковских слов о том, что, лишь воспитывая нового человека, литература выполняет свой долг перед народом.

И в Монголии, и в СССР немало написано о давних и год от года крепнущих творческих связях между нашими литературами. История дружбы наших литератур изобилует примерами бескорыстной братской помощи, которую монгольским литераторам оказывали и оказывают наши верные товарищи – писатели Советской страны; в ней немало примеров творческого содружества писательских отрядов двух стран, выразительными документами которого стали недавно изданные совместные советско-монгольские сборники «Побратимы Халхин-Гола» и «Книга Братства». Упомянув об этих книгах, я хочу с особой благодарностью вспомнить покойного А. Г. Гатова – работника Иностранной комиссии Союза советских писателей, так много сделавшего для пропаганды монгольской литературы в СССР. Имя этого человека будет всегда с любовью вспоминать монгольская культурная общественность.

На страницах этого номера журнала читатель найдет многочисленные материалы о дружбе и сотрудничестве наших литератур. Хочу сказать о самом главном – о том, что у советских писателей мы учились не только мастерству, но и сознанию высокой ответственности художника перед партией и народом. Мы едины в понимании основной задачи, стоящей перед литературой социалистических стран; эта задача- воспитание трудящихся в духе коммунизма.

В решении этой задачи мы много делаем совместно с Союзом советских писателей, с его руководителями и активистами, с первым секретарем Правления Союза писателей СССР Г. Марковым, книги которого хорошо у нас знают и высоко ценят. Мы едины в творческом методе; этот метод – социалистический реализм, самый передовой творческий метод современности. Буржуазные монголоведы – Ч. Бауден, Р. Рупен и другие – утверждают, что социалистический реализм будто бы «импортирован» Монголией из СССР, что этот метод якобы чужд литературе восточной страны, ибо противоречит специфическим для Востока художественным традициям. Утверждать такое могут только люди, абсолютно глухие к подлинным тенденциям нашего времени, не понимающие и не желающие понять закономерностей формирования и развития литератур в социалистических странах – как европейских, так и азиатских. Многолетнее творческое общение с советской литературой неизмеримо обогатило нашу литературу, открыло перед ней безграничные новые возможности. Но к овладению методом социалистического реализма как ведущим творческим методом нашего искусства мы пришли самостоятельно, пришли потому, что именно этот метод позволял монгольским художникам наиболее глубоко и органично отобразить в искусстве новую действительность и решить стоявшие перед литературой задачи нравственного и художественного воспитания народа. Да, мы широко использовали опыт крупнейших представителей литературы социалистического реализма – Горького и А. Толстого, Шолохова и Леонова, Федина и Симонова, Фучика и Зегерс, – мы учились и учимся на их книгах, но социалистический реализм в монгольской литературе обладает национальным своеобразием, собственной поэтикой, отражающей самобытность исторического пути и художественного мышления нашего народа.

Специалисты по монгольской литературе в западных странах попрекают нас тем, что мы пишем «по указке» партии. На такие упреки мы можем ответить прекрасными словами М. Шолохова: мы пишем по указке сердца, а сердце наше принадлежит партии. Партия монгольских коммунистов – МНРП – объединяет в своих рядах лучших сыновей и дочерей народа; вся ее деятельность направлена на всестороннее развитие страны, на защиту интересов трудящихся, на превращение Монголии в передовую промышленно-аграрную социалистическую державу. Мы, монгольские писатели, как и все граждане нашей страны, руководствуемся в своей жизни и творчестве Программой партии. И тщетно наши непрошеные «друзья» добиваются, чтобы мы руководствовались инструкциями из-за океана или поучениями маоистов. В служении партии, в служении идеалам коммунизма и социалистического интернационализма писатели МНР видят свой высший долг – гражданский и творческий. Мы хорошо знаем, что народность, партийность, классовость составляют сущность нашей литературы. И в этом – залог того, что она выполнит свои обязательства перед народом.

Люди, часто бывающие в Монголии, не перестают удивляться тем стремительным темпам, какими осуществляется индустриализация страны, той быстроте, с какой в голой степи вырастают городские кварталы, строятся школы, больницы, библиотеки, кинотеатры. Мне вспоминаются многочисленные разговоры с друзьями из Советского Союза, из социалистических стран, с писателями многих стран мира. Побродив по Улан-Батору, поездив по стране, гость неизменно увозил с собой из Монголии массу впечатлений, а мне, прощаясь, всякий раз говорил:

– Как у вас все быстро меняется!

«Все меняется», – по-моему, нельзя точнее передать сущность того, что происходит сегодня на монгольской земле. Мне всегда доставляет удовольствие подарить гостю его книгу, вышедшую в Монголии, и при этом я вспоминаю, что читатели МНР успели уже познакомиться с литературами более ста стран мира. Но это только один из бесчисленных фактов, показывающих, какие глубокие преобразования претерпела страна, шагнувшая из феодализма в социализм, и как стремительно меняется жизнь в городах, в аймаках – повсюду на широких монгольских просторах, особенно сейчас, когда страна из сельскохозяйственно-промышленной становится промышленно-сельскохозяйственной.

Как же отображается вся эта сложная и актуальная проблематика в литературе? Иными словами, какими художественными средствами анализирует литература мир человека сегодняшнего дня – строителя

развитого социалистического общества? Ведь литература – это человековедение, и ее успехи и неудачи нужно измерять в первую очередь глубиной исследования человеческих отношений на данном этапе общественного развития.

Программа партии прямо определяет эту главную задачу как необходимость рельефного и гармоничного отображения образа нового человека. Собственно, так формулировалась эта задача с первых же лет существования новой монгольской литературы, но сегодня решение ее связано с особыми сложностями, ибо никогда еще так стремительно не менялось содержание самого этого понятия – новый человек.

В изображении его не может быть места для шаблона, для трафарета. Однако раньше имел место, да и сейчас порой наблюдается недостаточно ответственный подход к этой важнейшей проблеме. В 40-е годы многие писатели изображали положительного героя этаким ангелом во плоти, абстрактным совершенством, лишенным каких бы то ни было истинно человеческих черт. К слову, и герой противоположного характера изображался тогда в точности так же. С одной стороны, ангелоподобный положительный герой, с другой – средоточие всех мыслимых пороков.

Второй съезд монгольских писателей (1957) призвал решительно покончить с подобной практикой и изображать жизнь в истинной ее сложности. Это было трудно; некоторые из писателей не избежали крайностей иного рода: руководствуясь принципом «человеку не чуждо все человеческое», они принялись так усиленно наделять героев слабостями и изъянами, что те лишались своего лица и привлекательности и оказывались не способными овладеть умом и сердцем читателя. Мы переболели – правда, не в самой опасной форме – и чрезмерной патетичностью, и пресловутой «дегероизацией».

Сейчас эти недостатки преодолеваются. Рост рядов передовых людей страны, снискавших себе глубокое уважение и всеобщее признание народа, создал и предпосылки для успешного решения проблемы нового человека в литературе, тем более что писатели стали гораздо активнее в поисках героического начала в человеке, научились глубже анализировать протекающие в действительности социальные процессы большой значимости. Этому способствовал и рост запросов читателей, как никогда прежде интересующихся теперь произведениями, в которых правдиво изображается современная жизнь.

Характерный пример прямого вторжения в литературу остросовременной проблематики – быстрое развитие документальных жанров, прежде не вполне у нас развитых. Книги, широко использующие документ, например известная советским читателям повесть Ч.