«Где я это читал?»

Очень трудно достать шестой, восьмой и девятый номера «Нового мира» за 1986 год. В библиотеках на них очередь. Все читают «Плаху». В начале того года нарасхват был «Печальный детектив», потом «Ювенильное море», в 1985 году – «Имитатор».

Некоторые номера журналов за первое полугодие нынешнего года – нарасхват. Но это потому, что внимание в них привлекают произведения, как говорится, дождавшиеся наконец своего часа. А вообще журнальные публикации, вызывающие читательский ажиотаж, можно перечислить по пальцам. Для того же, чтобы перечислить все имеющиеся у нас толстые литературные журналы, пальцев явно не хватит. Причем выходят они, как известно, не раз в год и не два. Чем же заполнены страницы большей части журнальной периодики? Почему не выстраиваются очереди страждущих читателей за каждым номером каждого журнала?

– Господи, где-то ведь я это читал, а может, слышал… по радио… или по телевизору? – морщит лоб читатель, силясь понять, почему так знаком ему этот роман (повесть, пьеса), еще вроде бы не читанный: журнал только что вышел, да и имя автора незнакомо, но… те же мысли, теми же словами. Где, когда?

Не оттого ли нет особого спроса на многие номера многих журналов, что, прочитав одно сочинение, читатель сразу как будто много их прочитал, может быть, на несколько лет вперед? Верна ли такая догадка – давайте проверим, перелистав журналы 1986 года. Пусть произведения, выбранные нами, различаются по жанру. Пусть среди них будет роман. Большой, опубликованный в двух номерах журнала «Наш современник» (N1,2) роман Михаила Щукина «Имя для сына», а также две (тоже немаленькие) повести – «Короеды» Валерия Барабашова («Молодая гвардия», N 8) и «Верность» Виктора Никитина («Волга», N 1, 2), и еще маленькая повесть Владимира Серова «Почин» («Волга», N 2), а также пьеса Геннадия Бокарева «Тоннель» («Урал», N 2). Будет у нас также достаточно редкий жанр записок, представленный записками инженера «Предупредить бы…», автор Юрий Шишенков («Новый мир», N 6).

Заметим сразу: все перечисленные произведения, на какую бы тему ни были они написаны, – будь то тема земли, тема труда или какая-либо другая – затрагивают важные, тревожащие всех нас вопросы, вырастают на вполне реальной почве. С этого начинается их сходство с истинно художественными произведениями, на этом оно и заканчивается…

Вот, скажем, повесть В. Никитина «Верность». Тема, которую лаконично можно сформулировать «человек на земле», очень серьезна. И хотя много уже написано об отношениях человека и земли, о взаимоотношениях людей, живущих на земле, тема эта не может быть исчерпана. И вот В. Никитин вносит свою лепту в ее разработку. Его интересует множество проблем. Это и развитие инициативы широких колхозных масс, и переход к новым прогрессивным системам организации труда, и миграция сельской молодежи в город. Трудно, конечно, передать в ДВУХ словах столь обширное содержание, но я рискну. Приехавший в колхоз «Мурашовский» новый старший агроном – решительный сторонник нововведений; он принципиален и самоотвержен и противостоит грозному председателю-консерватору, подмявшему под себя весь колхоз. Следя за развитием основного конфликта, в тревоге спрашиваем себя: чем же все кончится – создадут в колхозе безнарядные звенья или нет, победит добро или восторжествует зло? Споры агронома и председателя – раз от раза ожесточеннее. Общественность понемногу просыпается, медленно, но победоносно проникает в колхоз идея безнарядного звена.

На выявление этого процесса направлены все авторские усилия. К этому вопросу сведено все многообразие проблем современной деревни – производственных, культурных, чисто человеческих. О безнарядном звене – речи передового агронома: «Есть такая форма – подрядное звено, полностью само растит урожай…» О безнарядном звене – думы старого колхозника: «Заботятся, как заработать больше: вспахать, посеять, а что вырастет – то и ладно… Про хозрасчетные звенья много стали говорить. Может, Снегирев и сумеет что сделать…» Чтобы сказать свое слово о безнарядных звеньях, появляется на страницах повести секретарь райкома. «А вы, Юрий Дмитриевич, – обратился он к Снегиреву с доброй улыбкой, – создавайте безнарядные звенья, ни в коем случае не отступайте». О безнарядных звеньях – разговоры в председательском кабинете:

» – Не верите вы в эти самые подрядные звенья? – в упор спросил Головин, тяжело налегая руками на стол».

Даже за дружеским столом герои «Верности» собираются только затем, чтобы поговорить о безнарядном звене. «На комплексе кормач кормит, скотник навоз убирает, пастух пасет – и никого не интересует молоко, одна доярка за литры получает… надо не так все налаживать».

В. Никитин решает в своей повести и еще одну важную проблему – уход молодежи из села. «Черт их поймет нынче, молодежь… С коровой не расстался, два поросенка подрастают. Кому все это?.. Сыны оба тут родились, а, видать, этого всего не чувствуют. Какой им надо жизни?» – спрашивает себя старик отец. И автор тут же дает ответ, вложив его в уста самой молодежи:

» – В колхозе мы ничего не значим… Думать у нас никому не надо, за всех думает Комельков (председатель колхоза. – М. Л.). Все решает Комельков». Так, смелой догадкой автора, единым росчерком его пера найден ответ на сложнейший вопрос – почему молодежь уезжает в город? – не один год мучающий социологов, экономистов, публицистов и до сих пор не решенный. А все, оказывается, не так уж сложно, причина только одна. Она названа писателем Никитиным. И им же найден спасительный рецепт: молодежи надо дать возможность самой думать и решать. А что дает такую возможность? Правильно! Безнарядное звено. Оно самое. Бригадный подряд, конечный результат.

Ведь написал же Валентин Распутин, скажем, «Деньги для Марии». Тоже про деревню, не про надои и урожайность, правда, а про человека. Хорошего и плохого одновременно, жалкого и решительного, трогательного и отталкивающего. Про такую сложную, разгадке с трудом поддающуюся человеческую природу… И про комбайны ведь там есть. Правда, успешная работа комбайнов во время уборочной для писателя Распутина не самоцель, а лишь средство – про ту же человеческую природу сказать. Купил председатель колхоза на свои деньги бензин, чтобы комбайны не стояли, – и сел на семь лет. Так ведь не в том вопрос для писателя: как быстрее уборочную закончить, а – каким человеком быть. У В. Никитина тоже эпизод есть, где про машины речь идет, про трактора: брать в аренду или не брать, помешает это созданию безнарядных звеньев или нет. Аренда тракторов, создание звеньев, повышение урожайности важны автору «Верности» как таковые. Они, и только они. А человек-то?!

Когда наши дети и внуки будут читать Распутина, что-то очень важное поймут они для себя, что-то, может быть, изменится в них после прочтения его повестей о деревне. А вот что могла бы сказать им о жизни, о добре и зле, о них самих «Верность»? О жизни, пожалуй, ничего, – только о безнарядном звене. Но будут ли они это читать?..

Чего хотел автор повести? Заинтересовать читателя жизнью современной деревни? Может быть. Но думаю, что добился он эффекта обратного. Боюсь, что читатель, осиливший повесть, долго еще не возьмет в руки книгу о деревне, потому что будет считать, что все проблемы жизни на земле исчерпываются набившим ему оскомину словосочетанием.

Впрочем, произведения подобного уровня процветают не только на теме земли. Повесть В. Барабашова «Короеды» задумана, судя по всему, как произведение морально-нравственного плана, долженствующее воспитывать честное отношение к труду. Что ж, отношение к труду, к работе всегда определяло суть человека. Эта тема всегда современна. Тут действительно есть о чем поговорить. Вопрос – как?

Для начала, считает автор «Короедов», нужно дать читателю представление о самом труде. И дает. Мы вступаем в царство ремонта автоматов по расфасовке вермишели, рожков и других изделий. Работа наладчика ничуть не хуже любой другой. Но, наверно, чтобы задуматься о ценности труда вообще, читателю не нужно постигать все азы этой профессии. Автор же, очевидно, считает по-другому. Поэтому мы, вслед за ним, начинаем разбираться в отличиях между автоматами АФБ-01, АР-6 и АП-ДД, во всех нюансах их ремонта.

«Неужели сборщик не видел, что вот этот эксцентрик совсем не достигает штанги, а шестерни не входят в зацепление?! И как снять вот этот кулачок с главного вала, если он неразъемный…»

«Виталий стал внимательно рассматривать кулачки и направляющие, пытаясь понять: почему все-таки каждая примерно десятая пачка сбивает рабочий темп машины, мнется?..

– Тут, вообще-то, конструкцию надо немного изменить, Лева, – сказал Виталий. – Кассета сделана примитивно. Лучше бы вот так… – на листке бумаги он стал чертить эксцентрики и направляющие с рифленой поверхностью».

Ну ладно, думает несколько растерявшийся читатель, наверно, это излишество производственных подробностей автор компенсирует какими-то психологическими открытиями, крупными характерами, высокими откровениями. Сделает то, чего от него требует столь значительная тема. Читатель ждет. Действие развивается. Честный наладчик Виталий оказывается в окружении рвачей и халтурщиков, которые наживаются на плохом качестве продукции. Чем хуже работает завод, тем больше денег получают они – наладчики. Все это мы узнаем на первых десяти страницах повести, конечно, соглашаемся с автором, что это очень плохо, и ждем – что же будет дальше. А дальше, то есть на оставшихся семидесяти страницах, автор доказывает все ту же мысль.

Из материала, подходящего для, возможно, неплохого очерка, монтируется целая повесть. А в повести, как известно, должны быть характеры: положительные и отрицательные. Для создания отрицательных героев краска используется только черная, зато в неограниченных количествах. Чего стоят одни лишь их диалоги. Да-да! В. Барабашов не прибегает к прямолинейным, примитивным определениям типа: «Лева Барков – негодяй и бракодел!» Нет. Он заставляет читателя понять это самостоятельно. Никаких тенденциозных эпитетов, только тонкие речевые характеристики:

» – Деньги государственные, не из твоего кармана, что ты расстраиваешься?!»

Или:

» – Разрешили бы нам свое дело. Мы бы с вами фирму организовали. Ну, к примеру, «ремонт и наладка оборудования. Барков и компаньоны».

Ну чем не «скрытый психологический анализ»?

Эти персонажи, кроме безграничной корысти, наделены всем комплексом пороков. Бригадир Барков «в интересах дела» заводит роман с бухгалтером Полиной.

Наладчик Аркаша подыскивает себе жену по следующему принципу:

» – А я хочу, чтобы в ресторане моя работала. А че? Жратва у нас бесплатная будет – что-нибудь она все равно домой принесет, хоть и со стола».

И еще штрих к их портрету – они не выходят на субботник!