Факты – вещь упрямая

Редакция журнала «Вопросы Литературы» познакомила меня с откликом В. Базанова на мою статью «Скоро и кончится конкурс Надсона», напечатанную в апрельском номере. Прочитав подзаголовок, которым В. Базанов снабдил реплику, – «Еще раз о конкурсе Надсона», я подумал, что мой оппонент обнаружил новые материалы, оставшиеся мне неизвестными, и хочет ими дополнить мою статью. Но подобные ожидания не оправдались. В. Базанов признает, что, обратившись к материалам конкурса, я осветил его историю «весьма подробно (с некоторым даже излишеством)». Что же тогда заставило В. Базанова «еще раз» возвратиться к вопросу, который изложен «весьма подробно»? Отнюдь не интересы дела!

Оставляя в стороне неуместные в научном споре выражения и риторические восклицания, так обильно рассыпанные в реплике В. Базанова, отвечу по существу затронутых им вопросов.

В примечаниях к публикации «Неизвестные письма Сергея Есенина к М. П. Бальзамовой» В. Базанов отметил, что принятые им «последовательность написания и датировка писем Сергея Есенина к М. П. Бальзамовой… являются приблизительными, ориентировочными и не претендующими на окончательное решение вопроса; в дальнейшем при обнаружении новых материалов, относящихся к этому периоду, они могут и должны быть уточнены» ¹.

Другую свою публикацию «Материалы к биографии С. А. Есенина» В. Базанов также предварил обращением к читателю, в котором весьма самокритично признал, что его работа «по систематизации известных материалов об уже установленных поездках Сергея Есенина по нашей стране и за границей»»не лишена определенных недостатков» и что «автор заранее выражает признательность и благодарность всем тем, кто сочтет возможным в той или иной форме высказать свои замечания и пожелания о ней» ².

Откликаясь на эти, в общем-то, вполне естественные пожелания автора, я и внес конкретные исправления в его работы, прямо и непосредственно вытекающие из приводимого мною фактического материала. Теперь В. Базанов, вместо обещанных «признательности и благодарности», изображает обиду, видимо, полагая, что приведенные мною конкретные факты, устанавливающие действительные (что поделаешь!) ошибки и неточности в его работе, сообщены мною «исключительно в целях полемики» и еще для того, чтобы «уличить» его, В. Базанова, в неточностях и ошибках.

В. Базанов усмотрел в моей статье известную диспропорцию между фактической основой и содержащимися в ней выводами в части, касающейся двух его публикаций. В. Вдовин уточнил всего лишь три даты, связанные «с поездками поэта по нашей стране», в то время как им, В. Базановым, «регистрируется и соответствующим образом аргументируется не три и даже не тридцать, а почти триста (!) аналогичных дат». «Фактическая основа статьи довольно-таки скромна», – замечает мой оппонент. Ну что ж, фактическую основу статьи нетрудно расширить, приведя и другие примеры «несоответствия» реальных дат тем, которые «соответствующим образом» устанавливает В. Базанов, но сделать это в полном объеме не представляется возможным и в данной статье. Однако заметим, что значительная часть дат в составленном В. Базановым хронологическом указателе мест пребывания Сергея Есенина устанавливается лишь ссылками на мемуары. Но воспоминания при всей несомненной их ценности – источник крайне ненадежный, чтобы по нему можно было устанавливать даты. К чему приводит такой прием регистрации дат, можно убедиться хотя бы на таком примере. В. Базанов определяет время поездки «Есенина в Петергоф вместе с другими писателями на специально зафрахтованном ленинградским отделением Всероссийского союза писателей пароходе» в 1924 году. Так: «Июнь, II-я половина (?) – выехал в Петергоф. – Тогда же (на следующий день) – вернулся в Ленинград» (стр. 329). И тут же пишет: «отмечается и предположительно датируется по восп. В. А. Рождественского… и В. Пяста» (там же). Между тем воспоминания В. Пяста не содержат данных, позволяющих отнести эту поездку к июню 1924 года. «В это лето плавали мы с Есениным и другими писателями… в Петергоф», – пишет он. А если обратиться к заметке Сергея Томского «Литературное утро на пароходе», опубликованной в вечернем выпуске ленинградской «Красной газеты» 15 июля 1924 года, не упомянутой мемуаристами и оставшейся неизвестной В. Базанову, то станет очевидным, что морская экскурсия в Петергоф состоялась не во второй половине июня, а месяцем позже, и продолжалась не два, а один день.

Приведем полный текст этой заметки:

«Литературное утро на пароходе.

Ей-богу, трудно в коротком подзаголовке точно определить все то, что было устроено вчера Союзом писателей во время рейса в Петергоф и обратно на специально снятом литераторами пароходе.

Было, конечно, и литературное утро, но не только литературное, а и музыкально-артистическое.

И опять же, не только «утро», но и вечер, был и закат солнца на море и даже лунная ночь… И танцы были на палубе, когда «великие писатели земли русской», вроде Ал. Толстого, Вл. Пяста, Мазуркевича, Сергея Есенина и Приблудного пошли кружиться в вихре вальса с «уважаемыми читателями».

Знаменитый Сергей Есенин «соблюдал себя» на сей раз и потому его стихи имели огромный успех у публики.

Успех с Есениным разделял другой пролетарский поэт – Приблудный – 18-летний мальчик, поразивший всех необычайной свежестью и мощью стихотворений, полных глубины, юмора и грусти… С обычной сочностью тоже превосходно прочел Ал. Толстой по корректуре свой еще не напечатанный рассказ, заставив публику хохотать до слез.

Первая – небывалая еще в Ленинграде – поездка по морю, устроенная Союзом писателей, удалась блестяще.

Следующую прогулку на пароходе писатели предполагают сделать в Шлиссельбург дней через десять».

Не лучше обстоит дело и в тех случаях, когда путем сопоставления одной приблизительной даты В. Базанов устанавливает другую примерную дату. Все это – несомненное свидетельство того, что проделанная В. Базановым работа далека от завершенности.

Определение дат зачастую требует дополнительных исследований, наведения многочисленных справок – работа, которую нельзя заменить общими умозрительными соображениями. Об этом еще раз со всей очевидностью свидетельствуют рассуждения В. Базанова в его реплике, которая возвращает читателя к датировке двух писем Есенина. Одно из них В. Базанов в публикации «Неизвестные письма Сергея Есенина к М. П. Бальзамовой» датировал так: «Москва Коней 1912 года» (стр. 260). При первой публикации этого письма, осуществленной Д. Коноваловым, оно было датировано иначе: «1 июня 1913 г.» ³, Основанием для исправления этой даты В. Базанову послужили, как он теперь разъясняет, следующие рассуждения: «…Мы располагаем сейчас лишь частью (и, судя по всему, не очень обширной) писем и не можем с достаточной уверенностью судить о том, к каким именно письмам – сохранившимся или утраченным – относятся имеющиеся в нашем распоряжении конверты, которых, кстати, меньше, чем самих писем. Ошибочность же распределения писем по конвертам не вызывает каких-либо сомнений; чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на сами письма и конверты: они написаны порой чернилами разных оттенков, отличаются друг от друга по особенностям написания одних и тех же букв (юношеский почерк, как известно, неустойчив и постоянно эволюционирует и т. д.); к тому же само состояние писем, как то уже отмечал Д. Коновалов, свидетельствует о том, что за долгие годы (и даже десятилетия) письма неоднократно вынимались из конвертов».

Разумеется, почтовый штемпель на конверте в таких случаях не может быть единственным и надежным источником датировки вложенного в него письма, хотя не менее вероятно и другое предположение, полностью исключаемое В. Базановым: письмо вынималось из конверта, прочитывалось и вновь вкладывалось в тот же конверт.

Но как бы то ни было, в любом случае дата почтового штемпеля на конверте должна быть соотнесена с содержанием вложенного в этот конверт письма, и только после этого она может быть принята или отвергнута как основание для датировки.

В тех же примечаниях к публикации писем Есенина В. Базанов пишет, что в определении дат писем он исходил «во-первых, из их содержания, во-вторых, из сопоставления их с другими известными нам письмами поэта того времени, в-третьих, из их графики» ⁴. Но последний принцип был для него главным, определяющим, ибо, как он сам объясняет, группировал письма «по особенностям написания поэтом ряда характерных букв («Р» прописное, «р» строчное, «М» прописное, «з» строчное и «т» строчное), встречающихся в текстах писем и на конвертах, и, установив по последним характер эволюции и написания этих букв, расположили в соответствии с этим все письма» ⁴.

Таким образом В.

1. »Неизвестные письма Сергея Есенина к М. П. Бальзамовой», стр. 277 – 278. [↩]
2. В. В. Базанов, Материалы к биографии С. А. Есенина, стр. 289.[↩]
3. »Письма Сергея Есенина к М. П. Бальзамовой», «Москва», 1969, N 1, стр. 217. [↩]
4. »Неизвестные письма Сергея Есенина к М. П. Бальзамовой», стр. 278. [↩][↩]