№8, 1963/Зарубежная литература и искусство

Эстетические взгляды Китса

Английский поэт Джон Китс незадолго до смерти попросил друзей начертать на его могиле: «Здесь лежит некто, чье имя было написано на воде». Все давно знают, что он ошибался. Уже более ста лет его имя называют среди первых поэтических имен Англии. Вместе с Гейне он мог бы сказать: «Кто лучших людей вспоминает, тот вспомнит и обо мне». Но когда он двадцати пяти лет от роду умер от туберкулеза 23 февраля 1821 года, это событие привлекло удивительно мало внимания: несколько посмертных рецензий, полусочувственные, полунасмешливые строки Байрона в «Дон Жуане», трогательная элегия Шелли (в которой, впрочем, о Китсе говорится меньше, чем о тоске и отчаянии самого Шелли), и потом долгое молчание. В течение четверти века о нем почти не вспоминали, и только в конце 40-х годов пришло признание, а потом и слава.

Произведения Китса, вдохновленные античными мифами и творчеством писателей Возрождения (поэмы «Эндимион» – 1817, «Изабелла», «Гиперион» – 1818, «Канун святой Агнесы» – 1819), воспевают светлую красоту природы и человека, его неустанное стремление к полноте жизни и свободному счастью. Сонеты и оды поэта, поражающие остротой и свежестью чувств, дерзкой новизной образов и богатством вызываемых ими ассоциаций, давно отнесены к лучшим созданиям европейской лирики.

Тем не менее вне стран английского языка Китса и сейчас знают мало. На русский язык из его поэтического наследия переведено всего несколько стихотворений и отрывков из поэм. О нем написаны считанные статьи1, и в общих обзорах английской литературы ему уделяют лишь скромное место.

Отчасти это невнимание объясняется огромными потерями, возникающими при передаче необычайно насыщенной поэтической речи Китса на другие языки, отчасти – ложным истолкованием его творчества, до последнего времени державшимся в нашей науке. Решающее значение, однако, имел характер дарования поэта, специфические особенности его литературной позиции, так долго препятствовавшие распространению его известности даже в Англии.

Представители консервативного направления – Вордсворт, Колридж, Саути – отталкивают его своей преданностью монархии, церкви и страхом перед революцией. От романтиков «левого» направления- Байрона, Шелли, Хэзлитта, которые близки ему своим неприятием господствующей реакции, – Китса отделяет его политическая пассивность, скептическое отношение к социальной борьбе. От тех и других (за исключением Хэзлитта) он отличается своим пониманием предмета и характера искусства.

1

В мировоззрении поэтов и критиков романтизма эстетические проблемы занимают исключительно важное место, становятся предметом особых деклараций, манифестов и дискуссий.

Наиболее последовательно и подробно романтическая теория искусства изложена у Колриджа. Он опирался на завоевания немецкой идеалистической школы и не создал оригинальной системы взглядов. Но его учение о единстве формы и содержания как главном условии художественности (учение о так называемой органической форме), его толкование Шекспира, попытки, пусть даже и несостоятельные, создать целостную философию искусства, проницательность многих его критических оценок сыграли важную роль в развитии английской эстетической мысли.

Идея о превосходстве искусства над другими формами человеческой деятельности, а поэтического воображения – над другими формами мышления возникает у Колриджа на основе коренного пересмотра, которому он подвергает философию века Просвещения. Осуждая французскую революцию и вдохновивших ее мыслителей, Колридж заявляет, что, в отличие от них, не хочет возбуждать «антисоциальные страсти», но собирается посвятить себя поэзии, с тем чтобы «возвысить воображение и направить привязанности человека на истинный путь, обращая его внимание на красоту неодушевленного мира…» 2.

Ограниченности разума Колридж, вслед за немецкими идеалистами, противопоставляет веру в божественное откровение и интуитивное поэтическое воображение, провидящее красоту созданного богом мира и в свою очередь создающее мир, поскольку акт творчества в малом масштабе повторяет акт творения.

С помощью воображения поэт хочет снять «пелену привычки и эгоистической заботы», благодаря которой обыкновенные люди «имеют глаза, но не видят, имеют уши, но не слышат, имеют сердце, но не чувствуют и не понимают».

Сходных взглядов на назначение искусства придерживался Вордсворт. Развязанному революцией «хаосу гибельных страстей» он, как и Колридж, противопоставлял влияние поэзии, которая призвана возвысить и просветить человека. Оба поэта заключили литературный союз, в котором на долю Вордсворта выпала задача «разбудить сочувствие читателя точной приверженностью к истине природы» и описанием событий и лиц совершенно обыкновенных. «М-р Вордсворт ставил себе целью придать очарование новизны явлениям повседневности и возбудить чувство, почти сверхъестественное, пробуждая внимание от летаргии обычая и направляя его на чудесную прелесть мира, открытого перед нами» 3. Колридж, напротив, должен был описать мир фантазии, в котором и события, и отчасти действующие лица были бы сверхъестественными.

При всем внешнем различии усилия обоих поэтов были направлены на решение единой задачи – дать толчок чувствам и мыслям человека, коснеющим в равнодушии и предрассудках, довести до его сознания, что в обыденном скрывается высшая красота (цель Вордсворта), и показать, что эта красота есть следствие тех неведомых сил, которые стоят за всем обыденным и в нем проявляются (цель Колриджа).

Если Вордсворт исходил из явлений внешнего мира и в них искал идею, ведущую за пределы видимого мира, то Колридж, исходя из представления о великом, едином, бесконечном, стоящем за несовершенным, изменчивым миром, в материальных явлениях искал только отражения этой идеальной, духовной субстанции. Но оба сходились во взгляде на искусство как на главное орудие познания и важнейшее средство нравственного воздействия, неотразимое, поскольку оно обращено к стихийным эмоциям, более правдивым и инстинктивно верным, чем рассудок. Таким образом, искусству в учении Вордсворта и Колриджа отводится центральная роль.

Не меньшую роль играет оно и в философии Шелли. Недаром именно ему принадлежит самая красноречивая в XIX веке «Защита поэзии». В этом замечательном, к сожалению, незавершенном трактате фразеология и аргументация «в пользу» поэзии во многом напоминает доводы Колриджа и Вордсворта. Шелли тоже противопоставляет образное познание – рассудочному и отдает предпочтение первому: можно представить себе мир без Локка, Юма, Гиббона, Вольтера, Руссо, но нельзя вообразить, каково было бы моральное состояние человечества, если бы не творили Данте, Петрарка, Боккаччо, Чосер, Шекспир, Кальдерой, Мильтон4.

Душой поэзии является воображение. «Поэтическое произведение-это верный снимок жизни, выраженной в ее вечной истинности….Изложение частных фактов подобно зеркалу, которое затемняет и искажает то, что должно быть прекрасным; поэзия – это зеркало, в котором искаженное становится прекрасным. Она превращает нас в обитателей такого мира, по сравнению с которым знакомый нам мир представляет собой хаос… Она очищает наше внутреннее зрение от той пелены привычки, которая скрывает от нас, насколько чудесна действительность…»

«Воображение не только источник наслаждения, – пишет далее Шелли, – оно необходимо всякому, кто хочет быть по-настоящему добрым. Оно открывает нагую сияющую красоту, которая представляет собой душу всех явлений жизни».

Некоторые элементы сходства между поэтикой Шелли, с одной стороны, и Вордсворта и Колриджа – с другой, не должны заслонить коренного различия их систем.

  1. О. Холмская, Джон Китс, «Октябрь», 1945, N 10; Р. М. Самарин, Ките, – в кн. «История английской литературы», т. II, вып. 1, Изд. АН СССР, М. 1953; І. В. Викторовська, Естетичний ідеал Кітса, «Питання мови та літератури зарубіжних країн», вип. II Львів, 1958; Н. Я. Дьяконова, К вопросу о литературной теории английского романтизма (Эстетические взгляды Джона Китса), «Вестник ЛГУ», 1959, N 8; І. В. Викторовська, Особливості індивідуального стилю Кітса, «Збірник робіт аспірантів кафедри філологічних наук.» Вид. Львівського університету, 1960; А. А. Елистратова, Китс, – в кн. «Наследие английского романтизма и современность», М. 1960. Китсу была посвящена также диссертация автора настоящей статьи (1943).[]
  2. Письмо к Джорджу Колриджу 10 марта 1798 года.[]
  3. S. T. Coleridge, Biographia Literaria, The Complete Works, vol. III, p. 365.[]
  4. В примечании Шелли оговаривает, что Руссо в существенных чертах был поэтом, а остальные только резонерами.[]

Цитировать

Дьяконова, Н. Эстетические взгляды Китса / Н. Дьяконова // Вопросы литературы. - 1963 - №8. - C. 91-103
Копировать