Есть ли о чем спорить?

Намерение журнала «Вопросы литературы» обсудить проблемы изучения наследия русских революционных демократов, безусловно, заслуживает одобрения. Задача важная, актуальная. Идеи русских революционных демократов являются сильным оружием в нашей современной идеологической борьбе, играют большую роль в воспитании – идейном и нравственном – нашей молодежи, юношества. Обращение вслед за удачными и полезными дискуссиями о народничестве в литературе, о славянофильстве к вопросу о наследии революционных демократов очень естественно и закономерно.

К сожалению, обсуждение это, в отличие от дискуссий о народниках и славянофилах, прошло, на мой взгляд, скорее неудачно. И говорить об его итогах на заседании нашего «круглого стола» трудно.

Мероприятие растянулось на четыре года и разбилось на отдельные выступления по различным вопросам. Конечно, хорошо, что в журнале был напечатан ряд статей о революционных демократах. Но авторы статей не обсуждали общих проблем, тем более не спорили друг с другом. А каждый из них трактовал – иногда лучше, иногда чуть-чуть хуже – свой особый вопрос, касающийся или Белинского, или Чернышевского, или Писарева, или Герцена. Обсуждение лишилось остроты и общего интереса для более или менее широкого круга читателей.

– Но может быть, в данном случае не было и нет никакой необходимости в постановке общих и более острых вопросов, как не было необходимости ни в спорах, ни даже в коллективных усилиях? Может быть, разговор должен был проходить в том стиле, о котором недавно писал в «Вопросах литературы» Андрей Битов: «Какими мы стали тонными! Во всем знаем меру. Плавно гнем фразу, как по телевизору, киваем: «совершенно с вами согласен», «я бы хотел присоединиться к точке зрения, сейчас так глубоко сформулированной нашей глубокоуважаемой Амалией Ивановной Риппельмопс».

Но, наверное, это не так или не совсем так. Во всяком случае, в предуведомлении к дискуссии редакция журнала писала: «Накопилось немало вопросов, которые могут быть осмыслены лишь коллективными усилиями, иные суждения нуждаются в проверке спором». Вместе с тем редакция утверждала, что «буржуазные «специалисты по России» стремятся принизить значение деятельности Чернышевского, Добролюбова, Герцена, противопоставляя им реакционных мыслителей», и «наш долг разоблачать эти фальсификации», что «в ходе изучения творчества революционных демократов должно быть отброшено и стародавнее вульгаризаторство и примитивизм, и новомодный скептицизм и поверхностность».

Однако в процессе обсуждения не было выступлений, разоблачающих «буржуазных «специалистов по России», которые стремятся принизить революционных демократов и противопоставить им реакционных мыслителей. Был обойден молчанием и «новомодный скептицизм и поверхностность».

Б. Егоров в своей статье, открывающей обсуждение, тоже пишет о некоторых скептиках, которые, не прочитав ни одной статьи Белинского, «с чужого голоса бубнят, что для XX века труды революционных демократов стали устаревшими», и говорит о «неопытных людях», которые, «принявшись за чтение «реакционеров», настолько оказались неподготовленными ко встрече с серьезными, непростыми идеями, что шарахаются в другую крайность и начинают прославлять то Н. Страхова, то К. Леонтьева как непревзойденных гениев общественной мысли России».

Однако и Б. Егоров не останавливается на выступлениях, в которых говорится об устарелости трудов революционных демократов или прославляются их противники, и явно предпочитает вести речь о необходимости изучения «целостных методов» оппонентов Белинского и Чернышевского, о «скрытом драматизме концепций» революционных демократов, о том, как нехорошо канонизировать их взгляды.

Но ведь может оказаться, что «бубнящие» читали Белинского, а «прославляющие» вполне подготовлены к встрече со Страховым и Леонтьевым? Не приуменьшаются ли в таком случае их возможности?

Короче говоря, тот факт, что в процессе обсуждения вопроса о наследии революционных демократов не были подвергнуты основательной конкретной критике суждения об его устарелости, принижение этого наследия, предпочтение революционным демократам реакционных мыслителей, я считаю наиболее серьезным недостатком или по крайней мере ничем не объяснимой односторонностью этого обсуждения.

Совершенно очевидно, что не надо канонизировать революционных демократов, замалчивать их спорные или неверные выступления. Но необходимо защищать их наследие от всех попыток принизить и очернить его. Тем более, что дискредитация деятельности русских революционных демократов и противопоставление ей «достижений» реакционных мыслителей действительно является одной из главных и давних целей и коренных идей наших идеологических противников на Западе.

Приведу один пример.

В нашей литературе уже говорилось о сборнике «Из глубины», выпущенном в 1967 году – в год 50-летия Октябрьской революции – русскими белоэмигрантами в Париже¹. Это программная книга. Ее основные участники – П. Струве, Бердяев, Булгаков, Франк и другие столпы антисоветизма. Под оболочкой историософских концепций в этой книге скрывается бессильная ненависть к Октябрьской революции и ленинизму. И вот что утверждается авторами этой книги по ходу их измышлений: «В течение едва ли не всего девятнадцатого века в общественном мнении России укреплялось не лучшее и творческое, а, скорее, худшее, наиболее грубое, примитивное и разрушающее из умственных течений. Наши славянофилы были, конечно, духовно глубже и плодотворнее вытеснивших их западников, как западники 40-х годов – более значительны, культурны и духовно богаты, чем радикалы 60-х годов… Русская интеллигенция совсем не заметила гениального Константина Леонтьева, тогда как слабая, все упрощающая и нивелирующая моральная проповедь Толстого имела живое влияние… И не рукоплескала ли вся интеллигентная Россия цинически-хамскому бунтарству босяков и «бывших людей» Горького?..»

Так пишет С. Франк. Ему вторят Новгородцев, Бердяев, Струве и другие авторы сборника «Из глубины». Все они уверяют, что русская интеллигенция якобы допустила непоправимую ошибку, отказавшись пойти по пути, который указывали ей славянофилы, К. Леонтьев, В. Соловьев, и избрав в свои руководители Чернышевского и других революционных демократов, Горького, Ленина, большевиков. Именно здесь коренятся, по мнению Франка, Бердяева и других, первопричины Октябрьской революции.

В целом сборник «Из глубины» – credo антисоветской эмиграции и кладезь антисоциалистической и антиматериалистической «премудрости», из которого черпают свои вымыслы и эмигрантская пропаганда, и буржуазная советология. Но, в сущности, в сборнике нет ничего нового. Это прямое повторение и продолжение небезызвестных «Вех». От «Вех» идет и противопоставление Белинскому и Чернышевскому реакционных мыслителей. Нападая на революционных демократов, «Вехи» поднимали на щит В. Соловьева и других представителей религиозного миросозерцания в России. «Первые, – писал Ленин в статье «О «Вехах», – вожди направления, с которым «Вехи» воюют не на живот, а на смерть. Вторые «неустанно твердили» то именно, что твердят и «Вехи», но «их не слушали, интеллигенция шла мимо них»…» ²

В своих выступлениях о «Вехах» и веховцах Ленин горячо защищал революционных демократов и их идеи. Он показал, что веховцы, противопоставляя революционным демократам деятелей реакционной общественной мысли (Чернышевскому Юркевича, например), воюют не столько против «интеллигентских умонастроений», сколько против освободительной борьбы русского народа с крепостничеством и самодержавием, поддерживаемой той интеллигенцией, настроение которой (например, Белинского в письме к Гоголю) зависело от настроения крестьянства и которая сеяла семена атеизма, критики и революции.

1. См.: книги А. Новикова «Нигилизм и нигилисты» (Лениздат, 1972, стр. 181 – 184) и Ф. Кузнецова «Растут новые люди…» («Знание», М. 1974, стр. 124 – 129).[↩]
2. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 19, стр. 169.[↩]