Эпиграммные дуэли

История литературы знает немало примеров литературных дуэлей, порожденных излишними амбициями, завистью, высокомерием, презрением, испорченными отношениями и просто неконтролируемыми эмоциями. Заочные поединки за письменным столом велись сплошь и рядом без учета этических норм и правил, но зато по всем литературным законам. К услугам униженных и оскорбленных (как, впрочем, и их противников) были различные литературные жанры – памфлеты, пасквили, пародии, фельетоны, рецензии… Но, пожалуй, чаще всего обе стороны прибегали к универсальной помощи эпиграмм. Ведь они позволяли удесятерить силу претензий к противнику и втянуть в конфликт массу заинтересованных свидетелей в расчете превратить их в собственных сторонников.

Сама особенность эпиграммы как жанра предполагала преднамеренное заострение конкретной ситуации со сверхсубъективной ее оценкой. Еще в XVIII веке А. Сумароков сформулировал основные черты эпиграмм:

…Быть должны коротки, и сила их вся в том,

Чтоб нечто вымолвить с издевкою о ком.

Бывали времена, когда эпиграмма была действенна необыкновенно и могла заменить настоящую дуэль или, наоборот, стать ее главной причиной. Как писал Н. Павлов в середине XIX века:

…Нам злое дело с рук сойдет,

Беда – за злые эпиграммы…

За сатирические наскоки приходилось расплачиваться то отлучением от литературы, то тюрьмой или ссылкой, а то и самой жизнью.

Поэты, с чьими именами связано возникновение русской литературы, нашли активное применение эпиграммам для сведения амбициозных счетов. Их обоюдоострые образцы, до смерти бесившие оппонентов, нетрудно обнаружить в творчестве М. Ломоносова, А. Сумарокова, В. Тредиаковского. А. Пушкин за эпиграмму был вызван на дуэль В. Кюхельбекером. Обмен эпиграммами А. Пушкина с Ф. Толстым и А. Муравьевым привел к жестоким ссорам, грозившим также закончиться дуэлями. На дуэль вызывал Н. Сушков Н. Щербину, возгоря негодованием за две грубые эпиграммы. Воистину язык мой – враг мой.

Люди, не лишенные юмора и близкие литературе, часто находили иной эффективный способ ответа на эпиграммы в свой адрес – создание эпиграммы в адрес противника. Как говорится, око за око или «сам съешь». Известны эпиграммные стычки И. Крылова, Н. Полевого, Е. Баратынского, П. Вяземского, И. Тургенева, В. Крестовского и многих, многих других. Эпиграммы этих и иных авторов XVIII-XIX веков хорошо известны по многочисленным публикациям, ситуации вокруг них многократно прокомментированы с привлечением свидетельств современников и выводов ученых. Но, как ни странно, до сих пор остаются недосказанными истории, связанные с эпиграммными дуэлями, с разной частотой случавшимися в советские годы.

Пожалуй, наибольшее число литературных и прочих скандалов сопровождало творчество В. Маяковского. Известен неуживчивый характер поэта, его эксцентрические и грубые выходки, его высокомерное и пренебрежительное отношение к окружающим. Даже в посмертной записке у него прозвучало: «надо бы доругаться». Наряду с разящими репликами Маяковского действенным оружием были его эпиграммы. В них он защищался от нападок недоброжелателей и противников и сам атаковал тех, кто, по его мнению, мешал работать. Не всегда эти нападки оставались безнаказанными: некоторые литераторы защищались весьма эффективно.

Известно, что Илья Сельвинский был одним из сильнейших противников Маяковского, не раз одерживавшим над «горланом-главарем» победы в публичных дискуссиях. Их споры и ругань неизбежно перебрались на печатные страницы…

В. Маяковский на И. Сельвинского:

Чтоб желуди с меня

удобней воровать,

подставил под меня

и кухню, и кровать.

Потом переиздал, подбавив собственного сала.

А дальше –

слово

Товарища Крылова:

«И рылом

подрывать у дуба корни стала».

Сельвинский создал массу эпиграмм на Маяковского, привнеся в них много личного, отказывая поэту не только в талантливости, но и в поэтическом профессионализме.

И. Сельвинский на В. Маяковского:

1. Маяковский! Довольно спеси –

Вас выдал химический фокус:

От чистого золота песен

На зубах не осядет окись.

2. «Отчего бишь Маякоше зубы золотом обули,

Дабы впредь он при отплевах позолачивал пилюли?»

И ответил внуку деда на такой вопрос его:

«Пусть хоть что-нибудь да блещет, где не блещет ничего».

3. О, бас-проффундо! Он за двух

Гудеж гудит от гуда,

Порой так низко пустит звук,

Не разберешь откуда.

Наряду с Сельвинским в обостренных отношениях с Маяковским находились и другие участники группы конструктивистов. Немало обидных пародий и эпиграмм на Маяковского написал Н. Адуев. Уязвленный его непрекращающейся критикой, но считая Адуева слишком мелкой мишенью, Маяковский высокомерно ответил:

Я скандалист!